(Не) брать! (СИ) - Цай Ольга

— А что тебе еще надо знать? Этого не достаточно?

Услышала его резкий ответ и эта грубость меня не на шутку задела. Почувствовала себя уличной девкой, которую везут на потр*хушки и она не имеет права задавать вопросы. И пока я напряженно размышляла, что сказать, он произнес:

— Спрашивай. Отвечу, если смогу.

— Да я по сути не знаю, что спрашивать, — призналась честно. — Ну, например, какая твоя фамилия?

— Орлов. Глеб Орлов.

Я вздрогнула и в изумлении уставилась на молодого человека. Орлов? Это родственник того самого Орлова, день рождения, которого организовывала компания, где я работала? Или, может, однофамилец? — со слабой надеждой подумала я.

— Прием тот, в честь дня рождения был. Ты имеешь отношение к этому человеку?

— Да, самое прямое. Аркадий Иванович Орлов — мой отец. Я — Глеб Аркадьевич Орлов, что логично. Если с фамилией выяснили, задавай вопросы дальше.

Но я молчала. Я переваривала информацию. Это не просто богатый парнишка, а сын одного из самых влиятельных и богатейших людей нашего города. Наверное, многие бы дамы на моем месте порадовались, но я — не многие. Для меня это была еще одна причина бежать от него и как можно дальше. Куда же я лезу? Черт, не так! Куда я уже залезла? На моих глазах тот парень, с которым я просто переспала на острове, превратился в решателя судеб — моей судьбы. С таким как он не договариваются, такой, как он сам решает когда, где, сколько и с кем. И если я это подспудно понимала еще в магазине, то узнав к какой семье он принадлежит, я осознала это окончательно.

— Я так понимаю, вопросы закончились?

И я задала тупой и простой вопрос, но это первое, что пришло в мою ошалелую голову:

— Ты, я так понимаю, у папы работаешь?

Глеб чуть усмехнулся.

— Так, да не так. Рынок на северной окраине «Новинский» знаешь? Опт, розница и всякое такое.

— Конечно.

— Я им управляю.

— Понятно, — только и смогла выдавить я. Ну вроде нормальная работа, — заключила. Отец, видать, его не балует членством в совете директоров, акциями или что там у них.

— Теперь моя очередь.

Я вздрогнула, медленно повернула голову и посмотрела на него.

— А что думала, игра в одни ворота? Да, у меня есть досье на тебя, но там голые факты. Если мне понадобится нарыть что-то большее — я это сделаю, ты же понимаешь.

— Мог бы не угрожать, а просто спросить. Детский сад.

Он пропустил мое восклицание мимо ушей.

— Это правда, что ты мужу до меня не изменяла?

— Слушай, я в твою личную жизнь не лезу с такими вопросами! — возмутилась я.

— Я не против — лезь. Ну так что? Правда?

Я выдохнула, на секунду задумалась, а собственно, что такого в этом вопросе? Я не привыкла личное выносить на суд общественности, да и личного того было раз, два и обчелся.

— Да, правда.

— А после?

— Что после?

— После меня?

— Нет.

Он резко выдохнул, как-будто для него это было крайне важно. Я быстро отвела глаза от этого дьявольского парня. Или мужчины? Кем его считать? Если сравнивать с моим возрастом, так мальчишка. Он родился в богатой семье, наверняка его холили, лелеяли, он и проблем-то не знал и никогда понятия не имел, что такое считать, экономить, выкраивать. А эти трудности кому хочешь прибавят годков к настоящему возрасту. Поэтому с уверенностью могу сказать, что я старше его не на десять, шесть,… а сколько ему, кстати?

— Сколько тебе лет?

— Двадцать пять.

— Совсем молодой еще, — произнесла я, в задумчивости отворачиваясь обратно к окну. Почему я тогда? Замужняя, небогатая, середняковая? Или ему все приелось, а тут что-то новенькое?

Он кинул на меня быстрый взгляд.

— Что напридумывала себе? Возраст вычисляешь? Или что? У нас с тобой разница в семь с половиной лет. Но по умственному и по любому другому развитию я ушел далеко вперед тебя. Так что можешь не напрягаться сама на этот счет и не напрягать меня. Дальше.

— Почему я? — задала мучивший меня вопрос.

— А почему бы и нет?

— Ты не ответил.

— Потому что я так хочу.

— Ты всегда получаешь, что хочешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, всегда.

Я чуть удивленно посмотрела на него. От такого наглого, самоуверенного тона, хочешь — не хочешь, ощутишь благоговейный трепет.

Он заехал на подземную парковку, остановил машину, заглушил двигатель и повернулся ко мне.

— И последний вопрос.

Я взглянула на него, ожидая.

— Эта правда, что ты не вспоминала ту ночь?

— Почти, — чуть помедлив, тихо ответила я, отводя глаза. Провал в памяти сыграл свое дело: доброе или злое — это как посмотреть.

Глеб резко выдохнул, схватил мое лицо своей ладонью, заставляя смотреть в глаза и жестко процедил:

— Эту ночь ты не забудешь. Это я тебе гарантирую.

Так же резко отпустил, отстегнул ремень безопасности, вышел, обогнул машину и буквально выволок меня наружу, схватил за руку и повел куда-то вглубь парковки. Нет, он не применял силу, но передвигался с такой молниеносной скоростью, что, когда мы зашли в лифт, я успела запыхаться. Он же внешне был спокоен.

По мере того, как лифт бесшумно взмывал вверх, мне все больше хотелось включить заднюю, и я постаралась аккуратно высвободить свою руку из его, но он сжал сильнее, доставляя мне слабую боль, и не поворачиваясь, произнес:

— Жалеть поздно.

От этого железного тона по моей спине хаотично пробежали мелкие противные мураши.

— Я и не жалею, — тихо сказала я.

Он только хмыкнул. Лифт замер, двери открылись и мы оказались на его этаже.

14

Все ещё крепко держа мою ладонь в своей, он вышел из лифта, подошел к двери и только тогда отпустил, но только для того, чтобы открыть замок. Отошел в сторону, пропуская меня внутрь и рукой направляя куда-то вглубь коридора, я оказалась в огромной гостиной. От увиденного у меня захватило дух. На миг я даже забыла у кого я и зачем, и причиной этому стала отнюдь не фантастическая красота окружающей меня обстановки — а это, действительно, было потрясающее воплощение в жизнь идеи талантливого дизайнера, а вид из окон. Окна были повсюду — от пола до потолка. Квартира, судя по всему, была двухуровневая, так как окна заканчивались где-то очень высоко. И город с его многотысячными огнями, дорогами, домами, людьми — как на ладони. Я не отрывая взгляда от созерцания такой красоты, скинула с себя пальто, ботинки и подошла к одному из панорамных окон. Протянула руку и легонько коснулась пальцами гладкой, прохладной поверхности стекла, будто пытаясь дотронуться до жизни внизу.

— Потрясающе, — прошептала я.

Казалось, что вот она, вершина мира. Именно на таких вершинах сильные миры сего решают кому и как жить: кто будет летать, а кому уготовано вести нищенское существование, кому умереть, а кому нет. От осознания этого я легонько вздрогнула.

— Замерзла?

Раздался голос, вернув меня в реальность. Я отрицательно покачала головой.

— Просто, это так…, - замолчала на миг, подбирая слова, — монументально, что ли.

— Мне тоже нравится вид, — и от его дыхания шевельнулась прядка, выбившаяся из прически, давая понять, что говорит он отнюдь не про вид снаружи.

— Почему ты всегда закалываешь волосы? Мне нравятся распущенные, — сказал куда-то в область шеи, не прикасаясь губами. А у меня такое ощущение, что целует. И от этого ожидания, когда отделяют миллиметры, тоненькая ниточка от желаемого, все тело начинает жечь, оно искрится, оно напряжено. А он легонько провел пальцами по моей ключице, выше по шее к подбородку. Я как кошка на ласку чуть повернула к нему свое лицо, он очертил указательным, чуть шершавым пальцем контур моих губ и повел им вниз по подбородку и дальше обратно к ключице и ниже, пока не достиг выреза моего платья. А я стояла и смотрела остекленевшим взглядом на город, который лежал под моими ногами неестественным, ярким, загадочным ковром и ждала, когда легкие, как пушинка прикосновения Глеба перерастут в мощный, такой нужный мне напор. Я боялась повернуться и взять инициативу на себя. Почему? Да все банально просто, когда ты живешь много лет с мужем и ваши сексуальные отношения превращаются в фикцию, а никаких других партнеров нет, то хочешь-не хочешь приобретешь комплекс и отсутствие опыта. Даже если этот опыт когда-то был, теперь его просто нет. За последние года ничего, кроме миссионерской позы. То, что было на Родосе, это была все не я, это — вино. Но теперь я трезвая. И вполне возможно, он разочаруется, — подумала и внутренне сжалась. А он будто почувствовал. Неожиданно притянул мои бедра к себе и резко прижался сзади, так что я в полной мере смогла ощутить силу его возбуждения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})