Линия аллигатора - Чингиз Абдуллаев

— Документы в кармане? — почти ласково спросил Дронго.

— Иди ты к черту, — огрызнулся этот тип, прижимая руку к груди, — ничего я тебе не дам.

— Документы, — попросил Дронго, протягивая руку.

Раненый пробормотал сквозь зубы:

— Откуда ты такой взялся?

— С Луны упал. Документы давай, иначе я прострелю тебе вторую руку.

Раненый нехотя достал из кармана красную книжку, швырнул ее на землю.

— Подавись, сука.

Дронго наклонился и поднял удостоверение. Если первый раненый имел звание всего-навсего лейтенанта, этот был уже капитаном, очевидно, начальником над первым.

— Что же ты, капитан Шмаков, такими паскудными делами занимаешься? — спросил Дронго. — Совсем совесть потеряли, мерзавцы.

— А ты меня не учи! — огрызнулся капитан.

Он явно чего-то ждал. Дронго обернулся. Лежавший на земле раненый громко стонал, но ничего, видимо, опасного не было.

— Зачем вы похитили женщину? — спросил Дронго.

— Чтобы узнать, почему вы все время суете свой нос туда, куда не следует, — сказал голос за спиной. Дронго обернулся. И увидел направленное на него дуло пистолета. В дверях стоял третий.

— Наконец-то, — выдохнул раненный в руку капитан, — я думал, ты там заснул.

Глава 22

Утром, сразу после завтрака. Барон шепнул своему напарнику:

— Нужно поговорить.

Обычно скупой на слова, Барон редко с кем разговаривал. Об этом знали все.

Но Проколов сразу закивал, соглашаясь довериться более опытному наставнику.

— В соседней камере сегодня один типчик на волю выходит, — скупо сообщил Барон.

Проколов не понял, зачем ему эта информация. Барон выразительно смотрел на него. Потом махнул рукой и полез на нары.

— Дурак ты, — негромко сказал он, — тебе «вышка» светит, а ты такой непонятливый.

— Что же мне делать? — спросил жалобно Казак, по-прежнему ничего не понимая.

— Думать, — строго приказал Барон, — мозгами шевелить. Пока «мертвяки» на тебе висят, ты ничего сделать не можешь. А если Марата найдут и он расскажет, как вы убивали офицеров ФСБ, то тебе крышка. Значит, нужно, чтобы Марата не нашли.

— Как же мне это сделать отсюда? Как его убрать? — снова не понял Проколов.

— Совсем думать не хочешь. Да не уберешь ты его отсюда. Пусть лучше он сам уберется. Понимаешь? Весточку ему надо послать. Сообщить о том, что его ищут.

Чтобы он убрался из города. На полгода, на год. А вы тогда будете все валить на него. Мол, он главный, а вы «шестерки», фраера.

— Ясно, — кивнул Проколов, — а как весточку послать?

— Это уже мое дело. Я же тебе сказал, что один типчик сегодня выходит.

Передам ему все, что нужно.

— Да-да, конечно, — обрадованно сказал Казак, не подозревая, что этими словами окончательно подписывает себе смертный приговор, — я дам его адрес.

Через два часа адрес Марата был на столе у Майора Уханова. Еще через полчаса по указанному адресу уже выехали Юдин и Самойлов с группой захвата ФСБ.

Но в квартире никого не оказалось. Оставив засаду, разочарованные Самойлов и Юдин возвращались ни с чем.

— Никогда не верил в этих агентов, — недовольно проворчал Юдин, сидя в автомобиле. — Предатели всегда остаются предателями, при любых условиях. И всегда работают на обе стороны.

— В данном случае нам просто не повезло, — возразил Самойлов, — но попробовать стоило. Может, этот Марат и вернется в свою квартиру. Хотя мне кажется, что мы все время опаздываем. Кто-то успевает нас опередить.

— Ваш человек из Амстердама ничего не передал?

— Пока ничего, — недовольно сказал Самойлов, отворачиваясь. — Мы только вчера его послали. Я все пытаюсь понять, что происходит. Почему другая сторона так оперативно на все реагирует? Предположим, в самолете действительно находился напарник Дьякова, он мог позвонить по мобильному телефону.

Предположим, что этот кто-то, находясь в Голландии, опознал нашего агента. Но теперь кто-то явно предупредил Марата, и тот покинул свою квартиру. Так что происходит? Почему мы все время должны что-то предполагать?

— Список пассажиров самолета я проверил еще раз, прогнал по компьютеру.

Никого обнаружить не удалось. Я сидел над этим списком всю ночь, поднял на ноги всю милицию.

— Мы так и не знаем, кто такой Иван Дмитриевич, — невесело напомнил Самойлов, — в списках пассажиров, по-моему, не было Ивана Дмитриевича.

— Был, — также невесело ответил Юдин, — я все-таки нашел там одного Ивана Дмитриевича. Ему как раз исполнилось два годика. Больше никого с таким именем там не было.

— Черт возьми. Кому же звонил перед смертью Леонтьев? Ты проверял, кто вообще приходил к Леонтьеву за последние два-три месяца перед смертью, — спросил Самойлов, — там ведь строгая пропускная система?

— Я затребовал список. Всех, кто с ним встречался перед его самоубийством.

Сегодня мне его должны были привезти.

— Обрати внимание на совпадения, — предложил Самойлов. — Нужно сличить список пассажиров самолета, вылетавшего в Амстердам, и список посетителей, приходивших к Леонтьеву. Обнаружим совпадения, нужно сразу выяснять, кто это такой. А я все-таки постараюсь разыскать Марата. Куда он мог деться?

Вернувшись в прокуратуру, Юдин сразу взялся за список, предоставленный таможенным комитетом. Среди людей, приходивших к Леонтьеву, встречались очень известные банкиры и предприниматели. Несколько раз приходили журналисты, в том числе и зарубежные. Но по-прежнему ничего конкретного не было.

Вечером позвонил Самойлов. Он был явно не в настроении.

— Ничего в Амстердаме найти не можем, — сообщил он. — Наш представитель работает вместе с сотрудниками посольства, но все получатели грузов «Монотекса» давно сменили свои склады, и вообще там происходят непонятные вещи. Словно кто-то их предупредил и отсюда тоже. Я распорядился, чтобы наши вышли на контакты с представителями голландской полиции. Может, у них есть какие-нибудь факты по фирмам — получателям грузов «Монотекса»? У тебя есть какие-нибудь результаты?

— Сижу над списками. Ни одного совпадения, — признался Виктор, — несколько раз прогонял оба списка через компьютеры. Проверяем даже организации, откуда были те или иные представители, приходившие на прием к Леонтьеву. Ничего нет. С другой стороны, меня прокурор города торопит. Уже два раза звонил. Ты, говорит, нашел убийц сотрудников ФСБ, так чего медлишь, почему не оформляешь дела в суд?

Я же ему не могу рассказать, что занимаюсь изучением дел «Монотекса» и пытаюсь найти кого-то, кто стоял за убийством ваших сотрудников. Крутиков и Проколов только исполнители. Судя по всему, они не знали, кто стоит на самом верху. А Марат был передаточным звеном, связным между ними и заказчиком. Может, мне еще раз поработать с арестованными?

— Они ничего не знают, — с сожалением заметил полковник, — а твой прокурор прав. Убийц мы нашли довольно быстро. В наше время это почти рекорд.

— И то благодаря вашему сотруднику Кошкину, который опознал Крутикова.

— Все равно. Это твоя заслуга, следователь, и ты можешь докладывать, что убийц действительно нашел. Но дело закрывать все-таки рано. Это ты правильно делаешь, что продолжаешь расследование. Нужно все-таки выяснить, кто стоял за ними. Кто так быстро и оперативно приказал убрать Дьякова. И кто такой Иван Дмитриевич. Пришли мне по факсу на всякий случай и список посетителей, ходивших к Леонтьеву. Я над ним тоже посижу, подумаю.

Самойлов не знал, что в этот вечерний час, когда он разговаривает с Юдиным, в камере лефортовской тюрьмы Барон и Казак продолжали свой спор.

Вернее, горячился второй, а первый только односложно отвечал, соглашаясь или не соглашаясь с сокамерником.

— Почему ты думаешь, что мы только руками работаем? — горячился Проколов.

— А мозгов, значит, у нас нет совсем?

— Конечно, нет, — лениво ответил Барон, — такие, как ты со своими товарищами, только стрелять умеете. Ни одного дела чисто не можете сделать. Вот у меня история была в семьдесят девятом. Мы тогда банк взяли без единого выстрела. А вы подъезжаете, даете автоматную очередь. Это не работа, это хулиганство какое-то. Людей убиваете невиновных. И еще масса свидетелей ваши хари запоминает. А я работаю четко, меня никто никогда опознать не может.

— Ну, скажи, скажи, — горячился Проколов, — значит, мы, по-твоему, совсем чурки?

— На серьезное дело вас взять нельзя, — рассудительно сказал Барон. — Пошуметь, пострелять, покричать — это вы мастера.

— Ты что говоришь?! — возмутился Казак. — Мы такие дела делали, до сих пор никто не знает. Знаешь, как мы работали ювелирно. Стреляли мы в контрразведчиков только потому, что другого выхода не было. Нам приказали быстро все сделать, чтобы их машина до Москвы не дошла. Поэтому мы и стреляли, шумели. А если надо, мы и тихо работали.

— Знаю вашу тихую работу, — издевательски засмеялся Барон. — Вам же думать неохота. Пистолет есть, автоматы есть, зачем думать. Остановился, дал очередь и дальше поехал.