The Chamber. Камера - Джон Гришем

– Не беспокойтесь. Мне обещал содействие Гудмэн. Поднявшись из кресла, Кули потер руки: похоже было, он просто не знал, куда их спрятать.

– Ну что ж, вашей секретаршей будет Дарлен. Она даст вам ключи, укажет место на стоянке, объяснит систему телефонных номеров, сообщит коды допуска к копировальной технике. Оборудование у нас самое современное. Если вам потребуется ассистент, подойдите ко мне. Мы кого-нибудь обязательно найдем и…

– Спасибо, думаю, что обойдусь.

– Тогда предлагаю взглянуть на ваш кабинет.

Следом за Кули Адам вышел в пустынный коридор. Воспоминание о чикагском офисе заставило его улыбнуться: там в коридорах вечно толкались сотрудники, тихо шелестели ксероксы, слышался перезвон телефонов. Десять часов в день контора напоминала сумасшедший дом, покой и уединение Царили лишь в библиотеке да кабинетах, которые занимали партнеры. Здесь же торжественность обстановки наводила на мысли о кладбище.

Распахнув в конце коридора дверь, Кули нащупал кнопку выключателя.

– Что скажете? – Правой рукой он сделал широкий жест. Длинная комната с роскошным полированным столом и расставленными вокруг него стульями показалась Адаму огромной. В углу было оборудовано рабочее место: компьютер, телефон, небольшой стеллаж, вращающееся кресло. Адам подошел к стеллажу: новенькие, ни разу, по-видимому, еще не раскрытые юридические справочники, несколько подшивок. Он шагнул к окну, раздвинул полоски жалюзи:

– Неплохой вид. – Тремя этажами ниже в толпе пешеходов на Мейн-стрит деловито расхаживали голуби.

– Надеюсь, вас устраивает?

– Более чем. Тут я никого не потревожу.

– Ради Бога, не стесняйтесь. Если что-нибудь понадобится, скажите секретарше или наберите мой номер. – Кули медленно двинулся к Адаму, лицо его посерьезнело. – Да, есть один момент…

– Я весь внимание.

– Пару часов назад сюда звонил местный репортер. Сам я с ним не знаком, но он, по его же словам, следит за делом Кэйхолла в течение уже ряда лет. Хотел узнать, не занялись ли этим делом и мы. Я предложил ему связаться с Чикаго. Наш филиал не имеет к Кэйхоллу никакого отношения. – Он протянул Адаму листок бумаги с именем и номером телефона.

– Хорошо, я с ним встречусь. Кули сложил на груди руки.

– Послушайте, Адам, наши юристы даже дороги в суд не знают. Мы обслуживаем корпоративных клиентов и получаем за это хорошие деньги. Рекламная шумиха нам ни к чему.

Адам молча кивнул.

– Мы никогда не брали в производство уголовное дело, тем более такого масштаба.

– Опасаетесь, грязь пристанет?

– Этого я не говорил. Но здесь все по-другому. Здесь не Чикаго. Среди наших лучших клиентов – банки с прочной репутацией. Мы очень заботимся о своем имидже и не хотим терять клиентуру. Понимаете, о чем я?

– Нет.

– Бросьте, вам все понятно. Мы отказываемся защищать преступников и чрезвычайно дорожим сложившимся о нас общественным мнением.

– Отказываетесь защищать преступников?

– Категорически.

– Но представляете интересы крупных банков?

– Не стоит, Адам. Вам ясно, к чему я клоню. Сфера нашей деятельности весьма переменчива. Компании сливаются, распадаются, терпят банкротство, так что динамики хватает. Юридические фирмы ведут ожесточенную конкурентную борьбу. Черт побери, всем нужны банки!

– И вы боитесь, что мой клиент бросит тень на ваших.

– Адам, вы из Чикаго. Пусть каждый займется своим. Дело Кэйхолла – за Чикаго, Мемфису о нем ничего не известно, о'кей?

– Ваша контора является частью “Крейвиц энд Бэйн”.

– Да, однако мы нисколько не выиграем, если наше имя окажется связанным с именем такого подонка, как Сэм Кэйхолл.

– Сэм Кэйхолл – мой дед.

– Ч-ч-черт! – Руки Кули упали вдоль бедер. – Вы лжете! Адам сделал шаг вперед.

– Я говорю правду. Если она вас не устраивает, звоните в Чикаго.

– Это ужасно! – Повернувшись, Кули направился к двери.

– Звоните!

– Очень может быть, – пробормотал управляющий и прикрыл за собой дверь.

Добро пожаловать на Юг, подумал Адам, опускаясь в кресло и глядя на пустой экран монитора. Желудок свело острым спазмом: сегодня он еще так и не ел. Было уже почти четыре часа дня. На него навалилась усталость.

Положив ноги на телефонный столик, Адам прикрыл глаза. День казался бесконечным: дорога в Парчман, процедура у ворот, непредвиденное знакомство с Лукасом Манном, Скамья и ощущение страха от предстоящей встречи с клиентом. А впереди еще одна беседа, звонок репортеру. Плюс ко всему Для Мемфиса он стал персоной нон грата. Немало для восьми-то часов!

Что же ждет его завтра?

* * *

Они сидели на мягкой кушетке, попеременно запуская руку в глубокое блюдо с поп-корном. Босые ноги обоих покоились на кофейном столике, рядом с двумя бутылками вина. На полу валялось полдюжины пустых картонок из китайского ресторанчика. Лениво пошевеливая пальцами, оба смотрели в телевизионный экран, призрачным светом заливавший темную комнату. Правая рука Адама сжимала плоскую панельку управления.

Ли была неподвижна. В глазах ее стояли слезы, но женщина молчала. Видеозапись пошла по второму кругу.

Когда со сведенными за спиной руками на экране возник Сэм, Адам нажал кнопку “пауза”.

– Где ты находилась в момент его ареста? – не глядя в сторону тети, спросил он.

– Здесь, в Мемфисе, – негромко, но твердо ответила та. – Я уже несколько лет жила с мужем, сидела дома. Фелпс позвонил и сказал, что в Гринвилле был взрыв, погибли по крайней мере два человека. Похоже, действовал Клан. Он велел мне обязательно посмотреть полуденный выпуск новостей, но я испугалась. Через пару часов раздался звонок от матери. По ее словам, отца арестовали рядом с местом взрыва и отвезли в тюрьму.

– Как ты на это реагировала?

– Не помню. Остолбенела. Чуть позже позвонил Эдди, передал, что отец приказал ему отправиться в Кливленд и отогнать машину. Эдди повторял: “Он все-таки сделал это, он сделал это!” Потом брат расплакался. Я тоже начала плакать. Меня охватил ужас.

– Но машина исчезла.

– Да. Никто ничего не узнал. Ни на одном процессе о ней не сказали ни слова. Мы боялись, полиция выяснит и привлечет Эдди как соучастника, но этого не случилось.

– А где был я?

– Дай подумать. Вы жили в маленьком домике в Клэнтоне. Уверена, что ты был рядом с Эвелин. Тогда она не работала.

– Чем занимался мой отец?

– Трудно сказать. Одно время он торговал запасными частями на автостоянке в Клэнтоне, но уж слишком часто ему приходилось менять работу.

Сэма на телевизионном экране возили по судам. В момент, когда зазвучали слова обвинения, Адам вновь остановил запись.

– Кто-нибудь из вас навещал Сэма в тюрьме?

– Нет. Залог был слишком высоким, полмиллиона долларов, если не ошибаюсь.

– Не ошибаешься. Ровно пятьсот тысяч.

– Поначалу семья пыталась собрать эти деньги. Мать просила меня повлиять на Фелпса, чтобы тот выписал чек. Естественно, Фелпс отказался, заявил, что и слышать об этом не хочет. Мы поссорились, но винить мужа я не нашла в себе сил. Отец остался в тюрьме. Помню, один из его братьев попытался заложить участок земли, но у него ничего не вышло. Эдди идти к Сэму не хотел, а мать не могла. Да и вряд ли отец горел желанием кого-то из нас видеть.

– Когда мы уехали из Клэнтона?

Подавшись вперед, Ли взяла со столика бокал с вином, сделала глоток, задумалась.

– К тому времени он пробыл в тюрьме около месяца. Я отправилась навестить мать, и она сообщила, что Эдди намерен убраться куда-нибудь подальше. Я не поверила. По словам матери, Эдди не мог смотреть людям в глаза. Работу он потерял и целыми днями сидел дома, даже к телефону не подходил. Я встретилась с Эвелин, спросила, действительно ли они решили уехать. Она однозначно ответила: нет. Примерно через неделю позвонила мать, сказала, что вы скрылись из города. На следующий день появился ваш домовладелец, стал требовать денег. Дом, говорит, пустой, Эдди пропал.

– Жаль, но ничего этого я не помню.

– Тебе было всего три года, Адам. Последний раз я видела тебя, когда ты играл возле старого гаража, такой спокойный и аккуратный мальчик.

– Ну уж.

– Эдди объявился через несколько недель. Позвонил, попросил передать матери, что вы в Техасе.

– В Техасе?

– Да. Гораздо позже Эвелин призналась: вы медленно дрейфовали на запад. Она тогда была беременна и очень хотела побыстрее где-нибудь обосноваться. А потом, спустя годы, раздался еще один звонок от Эдди, уже из Калифорнии. Это был последний звонок. – Годы?

– Годы. Я попробовала убедить его вернуться, но куда там. Брат поклялся, что ноги его здесь больше не будет.

– Где в то время находились родители моей матери?

– Не знаю. Родом они не из нашего округа. Жили, по-моему, в Джорджии. Или во Флориде.

– Я ведь их ни разу не видел.

Адам шевельнул пальцем, и воспроизведение продолжилось. На экране возникло здание суда в Неттлсе, где проходил первый процесс. За полицейским кордоном бесновалась группа куклуксклановцев.