Шуго и Рвущий связи - Дарья Андреевна Попова

уже вернулся и преподнес свою дань богине. Но жертвенный камень был чистым.

Тогда, чтобы скоротать время до окончания охоты друга, Эрис с головой погрузилась в свои тренировки. Шустрые стрелы со свистом разрезали воздух и вонзались в деревянные мишени, а порой из-за промаха позорно втыкались в землю. Все же навык стрельбы у лучницы был еще недостаточен. Позабыв об отдыхе, сугор до изнеможения снова и снова натягивала тетиву и атаковала мишени до самой ночи. Свалившись на землю от усталости и раскинув руки в стороны, Эрис захотела перевести дух. За весь день в деревне ничего не было слышно о Диасе. Значит, еще рано.

Как и в прошлый раз, после ужина один из охотников направился к алтарю. Эрис проводила его взглядом, но решила больше не преследовать. Она знала, кто он и зачем уходил, да и видеть, как мужчина заклинал лес вернуть ему сына, ей было невыносимо тяжело.

Каждый день лучница просыпалась на рассвете и без оглядки мчалась к алтарю Цитри, шепча молитвы, с единственной и самой сокровенной мольбой: «Пусть он вернулся. Пусть он вернулся. Пусть он вернулся!»

Но, не обнаружив в пристанище богини и следа жертвенной крови, девочка, как заговоренная, полностью уходила в себя и стреляла весь день, вымещая терзающее ее напряжение на бездушные мишени. Далим после ужина в одиночестве уходил в сторону леса и ждал в течение нескольких часов, когда же его сын вернется с охоты. В томительном ожидании прошло ровно десять дней, пока лидер деревни не позвал к себе Далима и не высказал свое вполне обоснованное опасение.

Диас пропал.

Эта новость была подобно раскату грома, поразившего деревню. Все подростки, что ходили на охоту до этого, отсутствовали не больше пяти дней, и дольше всех задерживались те, кому Цитри доверила поймать хищника. Но жители были уверены, что Диасу достался Кин, а это одно из самых безобидных созданий, обитающих в чащобе Хина. Взрослые охотники столпились на главной поляне и громко говорили о том, что могло произойти и что теперь стоило делать.

Эрис стояла позади всех и не верила своим ушам. Неутешительные речи слышались со всех сторон, и девочку буквально затрясло от страха и неверия. Диас все-таки не сдержал данного ей обещания. Неужели он… погиб?

По приказу Феназема на поиски Диаса были отобраны самые опытные охотники, одним из которых оказался Далим. Разрушитель не стал препятствовать его стремлению отыскать сына и дал добро на участие в вылазке. Группа сугор ушла из деревни и весь день прочесывала лес Хина вдоль и поперек. Час за часом нарастало отчаяние. Далим, точно обезумевший от своего горя, отказывался верить в произошедшее и до самой ночи не покидал лес, пока сам Феназем не пришел за ним и самолично не забрал угнетенного отца назад в деревню. Диаса так и не нашли.

Эрис лежала в своей постели и непроницаемым взглядом прожигала стену. Входная дверь хлопнула, девочка подскочила на месте, чтобы встретить отца. Уставший Клид снимал с плеча охотничий лук и колчан, чтобы отложить их в сторону.

– Мы обошли всю Хину, но даже следа мальчишки не обнаружили, – не поднимая глаз на Эрис, сказал он. – Завтра пойдем еще раз, уже переступим предел и исследуем часть других лесов лепестка, хотя вряд ли Диас забрел так далеко.

Эрис отрешенно опустила глаза в пол и вернулась к себе, не сказав отцу ни слова.

Лес стоял темной пугающей стеной, продолжая хранить свое недоброе молчание. И вот уже три дня как Эрис перестала бегать к алтарю по утрам. Сон оставался таким же тревожным, отчего девочка просыпалась с самым первым лучом солнца. Она с грустью следила за тем, как отец собирался в очередной поход. Клид не давал ей ложных обещаний, да и Эрис была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, каковы шансы на спасение Диаса. Прошло уже слишком много времени. Он точно не вернется.

Как только Клид уходил, Эрис уединялась на стрельбище и оставалась там до самого позднего вечера. Аппетита совсем не было, лишь редкий раз девочка заставляла себя выпить немного воды и съесть горсть лесных ягод. Разумеется, этого было недостаточно для нормальной жизни, и юная сугор постепенно приобретала нездоровую бледность и худобу. Выпуская в день не меньше трехсот стрел, она до кровавых ссадин на пальцах тренировалась в стрельбе, но уже даже не знала – зачем ей это было нужно?

Несколько вылазок подряд были безуспешными, и бывалые охотники уже открыто намекали Разрушителю, что пора бы закончить бессмысленные поиски и смириться с истиной. Сугор обошли почти все леса Зеленого лепестка, а это огромная площадь, занимающая добрую часть Мидира. Если бы где-то там и был Диас, то его бы уже давно обнаружили, только при условии, что дикие звери не растерзали его тело. Феназем прекрасно понимал мысли соратников, поэтому после очередной неудачи решился прервать поиски и объявить Далиму о гибели его сына.

Это была единственная за всю историю смерть молодого сугор на первой охоте во имя Цитри. Все жители деревни скорбели вместе с Далимом и также сильно переживали его потерю. По обычаю, чтобы душа погибшего в лесу охотника обрела покой и вернулась к богине, родственники приносили к алтарю какой-нибудь предмет его одежды и повязывали к одной из маленьких фигур хрупкой девы. Когда же очень сильно тосковали, приходили на это место и говорили с усопшим.

На поляне перед алтарем Цитри собрались все неравнодушные сугор, ведь сегодня Далим должен был отпустить Диаса и передать его дух богине. Склоня головы, они ждали, пока появится кузнец. Эрис, уронив плечи, стояла в передних рядах. Со спины ее обнимали руки матери.

Далим ступал молча, не спеша. Он нес к алтарю самую страшную жертву – своего единственного сына, последнего из его рода, чтобы навеки проститься с ним.

Перед образом богини Далим замер на мгновение. В его ладонях лежала ткань, которой Диас подвязывал свои волосы. Мужчина с родительской болью посмотрел на этот бесценный предмет, расправил косынку и потянулся к браслету покойной жены.

У алтаря, облаченный в траурные одеяния, стоял Феназем и по праву лидера деревни говорил прощальные слова. Эрис смотрела на поникшую спину кузнеца и до сих пор не верила, что весь этот кошмар происходил наяву. Среди других сугор слышались подавленные всхлипы. Они смешивались в странном созвучии с молитвенным шепотом Далима и шумом дождя.

Мать аккуратно натянула капюшон на голову Эрис, чтобы та не промокла и не простудилась, а девочка даже не пошевелилась, хоть ткань