Русские конвои - Брайан Скофилд

Рассматривая результаты двух операций по проводке конвоев, когда было потеряно 16 торговых судов из 55, а также эсминец, тральщик эскадренный танкер и 4 истребителя (пилоты трех были спасены), адмирал Тови решил, что такие потери не чрезмерно велики, если учесть мощь воздушных и подводных атак, направленных против этих конвоев. Немцы потеряли 33 торпедоносца, 6 пикировщиков и 2 дальних разведчика — всего 41 самолет. 3 подводных лодки были потоплены, а 5 повреждены. Еще одна лодка была потоплена «Каталиной» у берегов Исландии, когда ожидала подхода QP-14. Немцы израсходовали 250 авиаторпед, чтобы потопить 10 судов. Командование германского флота и ВВС было разочаровано результатами. Моряки объясняли неудачи атак подводных лодок наличием в составе эскорта PQ-18 авианосца «Авенджер» и действиями его противолодочных самолетов. Летчики объясняли свои потери более мощным вооружением эсминцев из состава Флота Метрополии. (На кораблях океанского эскорта часть орудий была снята.) Они также ссылались на управление зенитным огнем с помощью радаров и усиление зенитного вооружения самих транспортов. Не сумев использовать надводные корабли, как планировалось, противник, разумеется, снизил свои шансы на успех. Совершенно непонятно, почему он не атаковал танкеры в Лов Саунд. Хотя самолеты не могли долететь туда, эта стоянка была совершенно открыта для атак подводных лодок. Потеря этих кораблей сильно ударила бы по англичанам, так как исход их операций во многом зависел от возможности заправить корабли эскорта в море. Но самым главным была просто нечеловеческая выносливость, которую приходилось проявлять командам транспортов и эсминцев во время 18 дней операции в суровых условиях Арктики. Все это время люди оставались на ногах. Адмирал Барнетт в одном из своих рапортов отметил: «Когда прекращаются воздушные атаки, начинается бесконечная охота за подводными лодками, контратаки, проверка контактов, непрерывный зигзаг, перемещения в завесе, чтобы прикрыть образующиеся бреши. А если наступает передышка, нужно принимать топливо или передать на транспорт спасенных». Хуже всего приходилось командирам кораблей. Они все время были вынуждены находиться на мостике, практически жить в кресле, принайтованном возле нактоуза. Здесь им удавалось кое-как подремать в редкие минуты затишья, чтобы в случае тревоги немедленно оказаться на своем посту.

Как уже говорилось в предыдущей главе, после возвращения из Москвы Черчилль немедленно принял меры, чтобы программа помощи России получила высокий приоритет во всех министерствах. В послании Комитету начальников штабов, датированном 16 сентября, он подчеркивал необходимость наладить непрерывную поставку снабжения русской армии. Ее поражение приведет к тому, «что освободится основная часть германской армии, которая будет брошена против нас». Но в очередной раз приоритет получили операции на других театрах военных действий. Причем это были такие операции, которые стали поворотным пунктом в борьбе против держав Оси. Близилось завершение разработки плана высадки в Северной Африке, известного как операция «Торч». В нем должен был участвовать почти весь Флот Метрополии. Операция была назначена на конец октября или начало ноября. Хотя Черчилль обещал Сталину, что «Торч» слабо повлияет на отправку конвоев в Россию, он все-таки не сказал прямо, что перерыв в отправке конвоев неизбежен. Черчилль продолжал надеяться, что это не произойдет. Реакция Сталина на любые задержки, как уже стало ясно, будет крайне резкой. Поэтому Черчилль стремился избежать всего, что приведет к обострению отношений с русским лидером, которые удалось наладить с таким большим трудом. Рузвельт полностью его в этом поддерживал. Кроме того, Черчилля продолжало обуревать желание сделать хоть что-то для помощи России. Ее желание продолжать борьбу, несмотря на ужасающие потери территории и населения, вызывали у премьер-министра глубочайшее восхищение. Поэтому он в очередной раз вернулся к идее, которую давно и безуспешно пытался внушить Комитету начальников штабов, — выбить немцев из северной Норвегии внезапной десантной операцией, которой он дал соответствующее название — «Юпитер». В том же послании Комитету начальников штабов Черчилль сказал: «Когда мы начинаем подсчитывать потери при проводке этих конвоев при том, что это повторяется трижды в течение 2 месяцев, а также если учесть, что мы просто не в состоянии посылать больше, вполне может оказаться, что «Юпитер», при всем риске и потерях, будет не только необходим, но и более дешев».

Этот смелый и остроумный план, как легко было предсказать, встретил самое ожесточенное сопротивление со стороны Комитета. Американцы, на которых висели еще и проблемы Тихого океана, не выказали к нему ни малейшего интереса. Но окончательно невозможным реализацию плана сделала нехватка тоннажа. В Англии просто не было лишних торговых судов. Нужно было продолжать доставку продовольствия и сырья в Великобританию, снабжать армии на Среднем Востоке, готовить высадку в Северной Африке. Поэтому, пусть и с огромной неохотой, Черчилль отказался от плана высадки в Норвегии, который считал вполне осуществимым.

В последние 2 недели сентября и первую неделю октября Черчилль не раз обменивался телеграммами с президентом Рузвельтом, пытаясь договориться, как лучше сообщить неприятную новость Сталину. Никому не нравилась сложившаяся ситуация, и Рузвельт предложил использовать новый метод, при котором транспорты должны были преодолевать опасный маршрут скрытно. Таким способом он надеялся хотя бы частично успокоить Сталина. В начале ноября на широте 76° N солнце вообще перестает подниматься над горизонтом. Полярная ночь, благоприятная ледовая обстановка и плохая погода делали шансы одиночных судов на незаметный прорыв довольно успешными. Вдоль маршрута были расставлены траулеры, а 2 подводные лодки патрулировали севернее острова Медвежий, чтобы в случае необходимости сыграть роль спасательных судов. Но даже в этом случае оказалось очень сложно найти добровольцев, согласных участвовать в рискованном предприятии. Каждому матросу предлагалось по 100 фунтов стерлингов за рейс. В результате в Россию было отправлено 13 судов, из которых 3 вернулись, 1 разбилось на Шпицбергене и было потом разбомблено немцами, 2 были потоплены подводными лодками, 2 уничтожены самолетами. До цели добрались 5 судов. Из 8 судов, отправленных из России, только 1 было потоплено. Британские и американские суда отправлялись в Россию поочередно. Так как американцы были быстроходнее англичан, иногда они догоняли и перегоняли своих товарищей.

Пока Черчилль ожидал согласия Рузвельта на отправку телеграммы Сталину, в которой будут изложены причины, заставляющие отменить конвой PQ-19, он связался с Молотовым по поводу отказа русских разрешить высадку британского медицинского персонала. Молотов прислал ответ, который Черчилль назвал «великолепным примером того, как официальный чиновничий язык может быть использован для уничтожения не только взаимопонимания, но даже самой мысли». И все-таки разрешение было дано, и 13 октября крейсер «Аргонот» отправился в Россию вместе с 2 эсминцами. На кораблях был размещен персонал британского военно-морского госпиталя. На обратном пути они должны были забрать личный состав 2 эскадрилий «Хэмпденов». Сами самолеты были переданы русским. Эскадра прибыла в Кольский залив 21 октября. Немецкие самолеты-разведчики один раз засекли ее, но никаких атак не последовало.

Британская разведка начала получать сведения об уменьшении численности самолетов Люфтваффе в северной Норвегии по мере того, как в Северной Африке развивалось наступление 8-й Армии генерала Монтгомери, преследующей разбитый Африканский Корпус маршала Роммеля. «Серьезная угроза всей германской военной стратегии» начала принимать реальные очертания, как и предупреждал Редер. Еще одной причиной переброски частей Люфтваффе стало наступление зимы. Условия для действий авиации в северной Норвегии в это время года были, мягко говоря, неблагоприятными. Так как в портах Белого моря скопилось большое количество пустых транспортов, которые могли застрять там до весны, если не будут выведены в декабре, Адмиралтейство решило сформировать специальный конвой, чтобы вернуть их в Англию. Адмирал Тови потребовал, чтобы размеры конвоя были ограничены 20 судами, но нехватка тоннажа была настолько острой, что Адмиралтейство увеличило этот максимум до 30 судов. В результате одно судно село на мель, второе не смогло выйти в море, поэтому 17 ноября в путь отправились только 28 судов под командованием коммодора У.К. Микса. При переходе через Баренцево море эскорт конвоя планировалось усилить 5 эсминцами. Западнее острова Медвежий их должны были сменить другие 5 эсминцев. Соединение из 2 крейсеров и 3 эсминцев под командованием контр-адмирала Л.К. Гамильтона обеспечивало защиту от атак надводных кораблей к западу от острова Медвежий. 1 русская и 3 английские подводных лодки патрулировали в районе Альтен-фиорда, где стояли крейсер «Хиппер» и 4 эсминца, караулившие конвой. 15 ноября противник расшифровал перехваченную радиограмму, из которой узнал о готовящейся отправке конвоя. После этого немцы создали завесу длиной 240 миль восточнее острова Медвежий, развернув там 8 подводных лодок. Однако затяжные шторма расстроили планы как немцев, так и англичан. Воздушную разведку провести не удалось, группа «Хиппера» в море не вышла. Шторм разбросал суда конвоя, нарушив строй. Лишь 2 эсминца эскортного соединения сумели встретиться с конвоем, который проходил южнее острова Медвежий, чтобы обойти предполагаемое скопление немецких подводных лодок к северу от него. Некоторые суда не получили этого приказа, но ирония судьбы заключается в том, что 13 ноября лодки потопили 2 судна из тех, что повернули на юг. Их жертвами стали русский и британский транспорты. Остальные 26 судов благополучно достигли берегов Исландии, откуда их провели в Лох Ю.