Восстание меньшинств - Коллектив авторов

В тот же период времени в фазу войны вошли и грузино-абхазский и грузино-югоосетинский конфликты. Южная Осетия и раньше лелеяла мысль о выходе из Грузинской ССР и об объединении с Северной Осетией в рамках РСФСР, а на волне перестройки начала открыто требовать этого. 20 сентября 1990 года власти автономии во главе с Торезом Кулумбеговым заявили о провозглашении Республики Южная Осетия в составе Грузии. В ответ президент Грузии Звиад Гамсахурдиа заявил о ликвидации автономии и образовании на ее территории особой области Шида Картли. 8 января 1991 года министр внутренних дел Грузинской ССР Давид Хабулиани заявил, что осетинское население должно покинуть пределы Грузии. На следующий день, выступая на чрезвычайной сессии Верховного Совета Грузии, Гамсахурдиа призвал защитить грузинскую землю от «агрессора – осетин и русских». 14 января грузинской милицией в Цхинвали были завезены гранатометы и огнеметы, неделю спустя в город вошла большая группа грузинских вооруженных боевиков «Мхедриони», чуть позже очаг напряженности переместился из Цхинвали в осетинские села, откуда началось массовое изгнание осетин. В результате боевых действий было убито более 2 тыс. человек. 29 мая 1992 года был принят Акт о государственной независимости Республики Южная Осетия. При посредничестве Президента РФ Бориса Ельцина в июле 1992 года было объявлено о прекращении огня, за соблюдением этого следят Смешанные силы по поддержанию мира, состоящие из российских, грузинских и южноосетинских воинских подразделений. Часть жителей вернулась в свои дома, но, по некоторым оценкам, около 50 тыс. человек все еще остаются беженцами.

В период войны, 19 января 1992 года, в Южной Осетии был проведен референдум по вопросам провозглашения независимости и присоединения к России. Подавляющее большинство жителей высказались за, и 29 мая 1992 года парламент республики опубликовал акт о государственной независимости. Война закончилась в июле 1992-го. Согласно Дагомысскому соглашению, в республике были размещены трехсторонние (российские, грузинские и южноосетинские) силы по поддержанию мира, основу которых составил российский батальон. Сейчас 98% из 70 тыс. осетинского населения имеют российские паспорта, еще тысяча человек из 20-тысячного грузинского населения Осетии подали документы на их получение.

В Абхазии причиной конфликта являлись прежде всего противоречия в отношении статуса республики в рамках Грузии. Абхазия была автономной республикой в составе Грузинской ССР, но когда Грузия добилась независимости и к власти пришел радикальный националистический режим Звиада Гамсахурдиа, Абхазия начала жаловаться на то, что Тбилиси посягает на ее автономию, и требовала равного с Грузией статуса в рамках свободной конфедерации. Грузинская сторона отвергла эти требования, опасаясь, что они будут лишь первым шагом к независимости, отсоединению Абхазии, и в августе 1992 года грузинские войска и военизированные формирования вошли в республику. Абхазы при содействии национальных движений Северного Кавказа оказали ожесточенное сопротивление. К концу 1993 года большая часть грузинского населения Абхазии была вынуждена бежать. По некоторым данным, число беженцев превышает 200 тыс. человек. Российские войска под эгидой Миротворческих сил СНГ, образованных в начале 1994 года, патрулируют линию прекращения огня. ООН активно поддерживала мирные переговоры, назначив в мае 1993 года специального посланника по этому конфликту, а Миссия ООН по наблюдению в Грузии осуществляет мониторинг приграничной зоны.

Надо отметить, что проблемы Закавказья на этом не заканчиваются: на повестке дня все более накаляющиеся отношения между Тбилиси и армяно– и азербайджанонаселенными районами Грузии – Джавахети и Квемо Картли, где армяне и азербайджанцы в начале 1990-х годов поднимали вопрос о своем выходе из состава страны и присоединении к соседним республикам. Иначе говоря, в Джавахети и Квемо Картли можно проследить «предконфликтную ситуацию», которая при наличии определенных обстоятельств может перерасти в открытое столкновение с целью сепаратизма или ирредентизма, как произошло в случаях с абхазским, югоосетинским, а также нагорно-карабахским конфликтами.

Вывод третий

Надо отметить, что территориальные конфликты характерны не только для Закавказья. Национальные меньшинства, компактно населяющие приграничные регионы, везде представляют собой «фактор риска». Существует два основных вида таких противостояний: сепаратизм и ирредентизм.

Американский профессор Дональд Горовиц дефинирует сепаратизм как «выход группы и занимаемой ею территории из-под юрисдикции государства, составной частью которого она является. Ирредентизм же есть объединение этнически родственного населения и его приграничной территории с родственным государством, которое готово их присоединить. За выходом из-под юрисдикции путем сепаратизма следует создание нового государства, а результатом ирредентизма является присоединение, аннексия определенной территории тем государством, которое выражает готовность присоединить ту или иную группу, но это не есть простая аннексия: в основе такой аннексии лежит этническое родство». Молодые республики Азербайджан, Армения и Грузия, во второй раз вставшие на путь независимости, во второй раз сталкиваются с проблемой пограничных межэтнических конфликтов, в которых, в определенном соотношении, присутствуют обе составляющие: Армения откровенно не против присоединения к ней провозгласившего независимость Нагорного Карабаха, а Москва с молчаливым одобрением прислушивается к доносящимся из также декларирующих свою независимость Абхазии и Южной Осетии просьбам войти в состав РФ. А сложность закавказских конфликтов, как уже было сказано выше, усугубляется еще и тем, что перед их началом пограничные оспариваемые территории не были моноэтничными, что позволяло конфликтующим сторонам делать утверждения об автохтонности собственных наций и спекулировать понятием исторической справедливости в решении фактически территориального вопроса. В результате погромов и военных действий произошло этническое размежевание, однако в данном контексте это вовсе не упростило, а наоборот, еще более усугубило ситуацию – к «справедливости» исторической добавилась «справедливость» по отношению к беженцам и насильственно перемещенным лицам.

Будет ли сделана третья попытка?

Некоторые политологи полагают, что на самом деле в Закавказье идут закономерные процессы – процессы создания национальных государств, такие же, какие в XVI–XIX веках происходили в Европе. Конечно, можно с этим согласиться, но в XXI веке действуют несколько иные механизмы сдерживания, нежели в XVI веке, и сегодня схема дикого строительства государств «агрессия – война – победа – новые госграницы» не срабатывает. И те межгосударственные конфликты, которые не решаются за столом переговоров, грозят затянуться на долгие десятилетия, как сохраняющийся почти 30 лет в состоянии «ни войны, ни мира» кипрский или длящийся уже более 60 лет и перемежающийся перманентными вспышками насилия арабо-израильский конфликты. На сегодняшний день конфликты в Закавказье в части военных действий «заморожены» вот уже 12 лет, однако за время фактического прекращения огня решение этих проблем не сдвинулось с точки замерзания. Все предлагавшиеся до сих пор варианты урегулирования отвергались то одной, то другой, а то и обеими конфликтующими сторонами одновременно – территориальные претензии обосновывались взаимоисключающими аргументами.

Не останавливаясь на общеизвестных предложениях урегулирования грузино-осетинского, грузино-абхазского и армяно-азербайджанского конфликтов, не приведших за эти 12 лет ни к каким результатам, хотелось бы взглянуть на сложившуюся ситуацию с несколько иной точки зрения – с точки зрения предметов конфликта, а именно принадлежности территорий и их администрирования, ибо в конечном итоге все упирается в это. Сделанный в первых главах статьи краткий обзор новейшей истории конфликтов Закавказья показывает, что в условиях отсутствия межгосударственных границ возникавшие межнациональные конфликты носили локальный, кратковременный и несущественный характер. Более того, они не становились непосильным бременем для поколений, превращая их в жертвы ненависти своих предков: народы как минимум 200 лет жили бок о бок, не разделенные ни границами, ни международными миротворческими силами. За этот период лишь один раз конфликт перешел в стадию войны (в 1918–1920-х годах), да и то был быстро погашен советизацией Закавказья, то есть упразднением межгосударственных границ и установлением сильной наднациональной власти. И хотя политические элиты советских республик продолжали подковерную борьбу, все это не находило особого отражения в обществах – люди вместе жили, творили, созидали, заключали смешанные браки.