Волшебное зеркало - Кей Хупер

— Ты извинишь меня? — обратился он к Мэгги кислым тоном.

— Конечно.

— Спасибо Лео, садись в кресло.

К его удивлению, кот немедленно вспрыгнул в освободившееся кресло и уселся в нем. Гедеон смотрел на него мгновение, затем строго добавил:

— И держи свой нос подальше от моего стакана.

Лео принял вид святоши.

Оценив эту сцену, Гедеон издал невнятный звук и последовал за отступившей официанткой.

Мэгги осталась, тихо смеясь про себя и думая о том, что любой мужчина, который смог держать себя в руках с таким скандальным котом, как Лео, был и, в самом деле, необыкновенным мужчиной.

Менеджер приводил всевозможные аргументы, начиная от чувств других посетителей и кончая требованиями инспектора здравоохранения, но небольшая взятка и обещание того, что Лео не войдет в ресторан, победили его холодный прием. Он даже предложил миску молока, которая, правда, стоила столько же, сколько двойной скотч.

Возвращаясь к своему столику, Гедеон понес молоко сам, ибо официантка лишь бросила на него взгляд и ухмыльнулась. Он не мог решить, оставить ли ей необычайно щедрые чаевые, показав, что он выше такого недостойного чувства, как месть, или вообще не оставлять никаких чаевых и преподать небольшой урок хороших манер. Дойдя до столика, он не решил этот вопрос. Гедеон придвинул свободное кресло, стоявшее у соседнего столика, и поставил его рядом со своим, считая, что чувства Лео будут сильно ущемлены, если тот не сможет сидеть за столом, как люди, и пить свой невероятно дорогой напиток.

— Это тебе, незаконнорожденный зверь, — сказал он, отодвигая свой стакан от морды Лео и ставя на его место миску с молоком. Затем придвинул кресло поближе к Мэгги и уселся сам, а кот начал жадно пить молоко.

— Он в милости у менеджера? — спросила Мэгги.

— До тех пор, пока мы не пойдем в ресторан. Тогда он вернется обратно в машину или даже в багажник. Он ведь не совал свой нос в мой стакан, нет?

— Он был совершеннейшим джентльменом.

Гедеон вздохнул.

— Я думал, что мы не сойдемся с менеджером во взглядах на эту проблему, но никогда не знаешь заранее.

— Это здорово, что ты дал взятку менеджеру. Я и Лео оценили это.

— Единственное хорошее дело, совершенное мною за этот день. Ты думаешь, он захочет потанцевать с нами?

— У него нет музыкального слуха.

Внимательно посмотрев на нее с минуту, Гедеон большим пальцем поскреб зачесавшуюся переносицу, бормоча при этом:

— Ты знаешь, за это время — очень короткое время — ты едва ли сказала что-либо абсурдное, вернее, все было абсурдным, но все имеет какой-то безумный смысл, за исключением разве что того, что преступник прячется в цирке и постоянно ходит вокруг, охраняя свое спрятанное сокровище. Это совершенно абсурдно, но ты говорила так убедительно, что я начал думать об этом и даже находить какой-то смысл.

Мэгги протянула руку, чтобы потрепать его по руке, лежащей на столе.

— Я думаю, ты утрачиваешь его.

Все еще глядя на нее, он задержал ее руку, накрыв ее сверху своей второй ладонью, и сказал тем же ясным голосом:

— Ты помнишь, я говорил о своем терпении? О том, что я хочу ждать до тех пор, пока на все мои вопросы не будут получены ответы?

— Это звучит знакомо. Да.

— Это было разумно с моей стороны говорить такие вещи, верно?

Мэгги кивнула. Гедеон тоже кивнул.

— Но сейчас это уже не имеет смысла, Мэгги. Срок моего ожидания был укорочен благодаря коту. Это разумно?

Она прокашлялась.

— Я полагаю, что нет.

— Я сплю в палатке в центре Канзаса, которую был вынужден купить, потому что в другой мне приходилось подгибать ноги в коленках, чтобы они не торчали наружу. Палатка же установлена в самом центре балагана, что, мягко говоря, необычно даже для балаганов, это разумно?

Мэгги свободной рукой ущипнула себя за подбородок.

— Ну хорошо, если ты так говоришь…

— Я увлечен женщиной, у которой глаза сирены, лицо ангела, а разум, как лабиринт. Она дает самые абсурдные ответы на самые логичные вопросы и изменяет свое настроение прямо у меня на глазах. Я знаю, что она несколько не в себе, но не знаю, до какой степени. Она пытается найти маньяка среди сумасшедшего дома, потому что маньяк столкнул ее кузена в колодец.

— Гедеон!

— Да, я знаю, ты думаешь, что это разумно, но это не так. Во всей этой ситуации нет ничего разумного. Даже наша с тобой беседа и, собственно, наши отношения. Я трезво мыслящий человек, я распознаю смысл, когда вижу его, но его здесь нет. Тогда почему же я пытаюсь оставаться рассудительным?

Мэгги снова прокашлялась.

— Необходимость внести в хаос порядок? — предложила она.

Он посмотрел слегка смятенным, даже заинтересованным взглядом, но затем покачал головой.

— Контроль — это иллюзия, я знаю об этом. Порядок — тоже иллюзия. Исключая, возможно, только математические формулы, во всем же остальном нет ни грана чистой логики.

— Ну и? — прошептала она.

— Вернемся к моему первому вопросу: почему я пытаюсь оставаться рассудительным и логичным?

— Потому что ты — рассудительный человек? — У Мэгги было смущавшее ее ощущение, что любой вид контроля, которым, по ее мнению, она обладала в этой ситуации, с Гедеоном был совершеннейшей иллюзией.

— Но именно поэтому я был неправ. Я не могу жить в твоем мире и играть по собственным правилам.

— Что ты имеешь в виду?

— Пойдем потанцуем, — вместо ответа предложил Гедеон.

Мягко вытащенная из своего кресла и проведенная на пустую танцевальную площадку, Мэгги сказала:

— Ты не ответил на мой вопрос.

Гедеон взял ее за руки, привлек к себе и автоматически оглянулся на столик, убедившись, что Лео примерно сидит в кресле. Глядя на Мэгги сверху вниз, он сказал:

— Я решил играть по твоим правилам, вот и все.

— Моим правилам? Я и не знала, что они у меня есть.

— Отлично. Замечательно. У меня теперь нет никаких ограничений. Почему же ты не сказала мне об этом раньше?

— Мне было необходимо преимущество, — невольно вырвалось у нее.

Его глаза сверкнули.

— Ну хорошо. Теперь мы с тобой на равных. Никаких правил. Будем играть, как придется.

Мэгги хотела обдумать способ опровергнуть его утверждение, потому что, пока он играл роль терпеливого джентльмена у нее было неоспоримое преимущество. Но теперь, если он и, в самом деле, намеревался оставить рационализм и терпение за бортом, у нее совершенно не оставалось такого шанса. Ее разговоры о химических реакциях и необходимости ответить на все вопросы теперь не удержали бы его даже на расстоянии вытянутой руки.

Игра без правил предоставляла все одним инстинктам.

И как теперь Мэгги сможет бороться со своими инстинктами, если они потребуют, чтобы она отозвалась на его природные инстинкты?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});