Тайны Ирема - Ник Харрис

Когда путники на взмыленных лошадях, наконец, выбрались на поверхность, оказалось, что они находятся в обширной пещере, своды которой терялись в темноте.

— Наверное, не один колдун разбил себе голову, вылетая из колодца, как пробка из кувшина! — захохотал Конан.

— Зря ты так думаешь, Конан, — раздался сверху спокойный голос.

Из темноты медленно, будто привязанный на невидимой веревке, к ним спустился небольшого роста человек в странном расписном халате. Острые черты его лица и цепкие глаза выдавали недюжинный ум.

— Я — Эскиламп, лучший ученик Актиона, сегодня я закончил обучение и прошел посвящение, — дружелюбно произнес человек.

— И что теперь? — пробурчал Конан.

— Теперь передо мной открыт весь мир! — радостно возвестил Эскиламп. — Я должен познакомиться с другими волшебниками. У меня много дел впереди.… Не могу дождаться, когда, наконец, начнется настоящая, интересная жизнь…

— А что с твоим учителем, Актионом? — перебил Конан. — Когда он снова добыл эту проклятую кость, мне показалось, что он немного тронулся умом…

— В известной мере — да! Он не сумел полностью подчинить себе Уробаха… у них сейчас как бы взаимное проникновение.… В любом случае, в этих краях они покажутся не скоро.

— Откуда такая уверенность? — Итилия смотрела на новоиспеченного колдуна подозрительно и дерзко.

— Я связан с учителем неразрывными нитями, о, прекрасная Итилия, — ответствовал Эскиламп, — и я немного вижу будущее. Актион найдет свою смерть в далеком Иранистане через пятьдесят восемь лет. Это печально…

— Ладно, как-нибудь переживем… — Конан направил коня к выходу из пещеры.

— Счастливого пути, Конан! — крикнул вслед колдун. — Мы с тобой еще не раз встретимся, обещаю!

* * *

Окраины Шадизара встретили путников вонью отбросов и многоголосьем нищих и бродяг. Горшечник Ихарп, едва завидев друзей, поспешил затащить их в свою потайную комнату.

— Ты знаешь, Конан, что тебя обвиняют в смерти всеми любимого благородного купца Актиона?! Стражники рыщут повсюду. Придется вам всем пожить у меня тут пару седмиц. Потом, я думаю, все успокоится. Но пока солдаты обыскивают дома и харчевни, схоронитесь тут.

Конан мрачно осмотрел знакомую комнату-склеп и повернулся к друзьям:

— Знаете… я вот думаю — и с какой стати мы так быстро ушли из хрустального дворца демона Уробаха?..

Сокровища Стоомина

1

Кучерявый чернокожий мальчик бежал так, что пыль маленькими смерчами поднималась из-под его босых ног. Он торопился изо всех сил. Одними махом перепрыгивал через ямы и колдобины. Почти не касаясь земли, перемахивал через заросли крапивы и, таким образом, практически не получал уколов от этих жадных, зловредных, ненавидящих все живое, растений.

Мальчика звали Дриан. Был он учеником волшебника Эскилампа. За недолгое время обучения, его живой ум успел впитать так много, что иным ученикам иных волшебников, на усвоение такого количества знаний, требовались десятки лет.

Сейчас мальчик торопился, потому, что решалась судьба двух его друзей — Конана и Култара. Смертельная опасность, нависшая над головами двух отважных авантюристов, заставляла Дриана бежать все быстрее, пока он не попал, наконец, в объятия учителя, вышедшего посмотреть на восход солнца.

Эскиламп с некоторых пор жил высоко в горах, в пещере, укрытой великими хребтами Карпашских гор от досужих просителей, стремящихся за несколько золотых или серебряных монет получить полное представление о своей судьбе. Как правило, просители заодно стремились узнать — стоит ли в этом году продавать изготовленные бочки, горшки, мечи, сабли, топоры — или лучше подождать пока не поднимутся цены. Горы давали возможность Эскилампу остаться, наконец, одному, спокойно предаться размышлениям, не опасаясь, что на пороге появится очередной проситель, непременно желающий узнать, станет ли ему изменять жена, если он жениться на кривой, горбатой, одноглазой девушке накануне полнолуния.

Волшебник Эскиламп был молод (по виду), строен и гибок, красив лицом и быстр в движениях, за поясом всегда носил старинный кинжал, представляющий собой магический артефакт такой силы, какая смогла бы, при ненадлежащем применении, уничтожить мир в считанные минуты. По роду деятельности он нес ответственность за небольшую планету под названием Земля, в период времени, исчисляемый сроком его жизни. К концу жизни (а длина жизни волшебников несоизмерима со временем, отпущенным простым смертным) он обязан был подготовить приемника.

Выбор приемника представлял сам по себе большую трудность. Из многих тысяч одаренных детей следовало выбрать того, единственного, который смог бы в дальнейшем оберегать этот мир от вторжения существ из-за Круга и иных, не менее грозных, опасностей.

Во времена Битвы Двух Талисманов Эскиламп совершенно случайно познакомился с чернокожим мальчиком — беспризорным жителем страны Куш — и опытным глазом узрел в нем своего будущего приемника. У мальчика был острый ум, способность схватывать знания, что называется, налету, но, самое главное, в нем дремала мощь настоящего волшебника очень высокого уровня.

Дриан был типичным представителем своего народа — шоколадная кожа, темно-карие глаза с ослепительными белками, жесткие, как проволока, кучерявые волосы, толстые губы. Единственное, что отличало мальчика от его соплеменников, это тонкий, изящный, словно доставшийся от белого человека аристократической, голубой крови, нос.

— Учитель! Скорее! Нельзя терять! Ни минуты! Конана! Сейчас! Убьют! — Дриан задыхался от быстрого бега и из последних сил выбрасывал нужные слова.

Эскиламп, умевший, при определенных условиях, видеть будущее, знал, что Конану суждена долгая жизнь, и сейчас погибнуть он никак не может. Но волшебник умел ценить заботу о Друзьях и потому согласился прервать размышления о предстоящей схватке с неким демоном, пытающимся овладеть одним достойным человеком, и спокойно выслушать мальчика.

Дриан отдышался, сосредоточился и стал похож на самого Эскилампа, только другого цвета и вдвое меньше ростом.

— Я сидел на берегу ручья и выполнял задание по медитации, — начал мальчик деловым тоном, — мне никак не удавалось увидеть внутренним взором благословенный цветок лотоса, произрастающий из моего пупка. Вместо лотоса, вырастал репейник, очень колючий и кривобокий…

— Ты опять неправильно дышал, — сказал Эскиламп, — забыл о среднем и верхнем дыхании.

— Да, — удрученно произнес мальчик, — я опять дышал одним животом. И, как я теперь понимаю, поэтому мне и привиделся репейник. Но я увидел и еще одну сцену. Теперь не знаю, было ли это прозрением или мороком, оттого, что неправильно дышал…