«Мы одной крови». Десант из будущего - Юрий Валин

– То-то я смотрю, шпалер у тебя новый. Ладно, о приключениях потом. Сейчас я служебную совесть очищу, и расскажешь, как там, на «Фрунзе»…

Попутный неспешно прошел к костру, сел, озабоченно поглядывая на небо, принялся подсовывать в огонь сучья. Заодно и тонкие «импортные» листки ориентировок подсовывал-сжигал…

Женьке было слегка обидно. Тут совершаешь технически неподготовленные переходы, сталкиваешься с бронетехникой и живой силой противника. И все это с отягощением в виде секретного снаряжения. И нате вам: «приключения потом, что на «Фрунзе»? Естественно, на базе сложности, о которых, кстати, Попутный теперь даже больше знает. А в Выборге? Что там, сложностей не было? Ладно, выскочил тов. Земляков, и хорошо.

* * *

– …Смотри, смотри, явно же читается!

Огонек зажигалки Торчка был тусклым, но чудной оранжевый пластик флакона все-таки просвечивал. И буквы крошечные, почти стертые можно было различить:

…для чувствительной кожи… made in Austria…

– Трофейный, – в замешательстве пробубнил упертый Павло Захарович. – Вон и еще… Дайындалгын куш: кораптын[56]… Оно по-тюркски, не иначе.

– Для спецшкол делают. Предателей хватает. И тюрки с кавказцами… Вон как надписи замыть старались, – Марина с яростью встряхнула флакон.

– Да не будут диверсантом такое давать, – пробормотал Лешка. – У них там все до мелочей продумано.

– Что-то продумано, что-то упустили. – Марина, морщась от бензиновой вони «катюши»[57], спрятала пластиковый флакон с пахучей антинасекомой жидкостью. – Нужно их брать. Сейчас же. Или уйдут.

Торчок потер свежевыбритый подбородок (утром майор пообещал лично поцирюльничать, если «товарищ ефрейтор, так беззаветно занятый борьбой с немецко-финским оккупантом, не найдет время заняться своей дикобразной физиономией».

– Мариша, ты в курсе, что выйдет, если ты пальцем в небо попала? Тут такое дело, что одними догадками не обоснуешь… – пробубнил Торчок.

– Я не гадаю. Тут нюансов и доказательств хватает… – Шведова выпрямилась, одернула ремень с кобурой. – В общем, я приказываю. Задержать и передать до выяснения. Стрелять не будем, если не окажут сопротивления. Товарищ Трофимов?

– Так я ж вроде к ним и приписан, – в ужасе прошептал Лешка.

– Вот и остаешься приписанным. Тебя никто их к стенке ставить не обязывает. Доставим на хутор, свяжемся с кем положено. Разберутся. В общем, будешь страховать.

– Та нам бы хоть взвод автоматчиков, – пробухтел Торчок. – Они ж нас сами в два счета… отстрахуют. Та ты ж сама видела.

– Поэтому и надо брать, пока ничего не подозревают. Иначе действительно наоборот получится. Сами ляжем, а их потом еще сколько искать будут…

* * *

Коваленко вынырнул, но к берегу плыть не стал, наоборот, удалился от буйка и возился, готовя снаряжение к ликвидации…

– Результат, я так понимаю, отрицательный, – заметил Попутный. – Сейчас Валера от снаряжения избавится и по порядку доложит. Так, значит, немец у нас там уже прижился?

Женьке вновь пришлось рассказывать о госте из Бремена. Майора почему-то очень интересовал иностранный гость. Наконец следственная группа увидела, как полегчавший Коваленко энергично плывет к берегу…

У костерка было тепло, и старший лейтенант быстро перестал клацать зубами. Сидел на корточках, в накинутой на плечи телогрейке – за два дня следственная группа прибарахлилась, не зря начальство на хутор постоянно шастало.

Паузы затягивалась. Наконец, Коваленко сказал:

– Лежит. Сохранность хорошая. Кабина пуста.

– А опознавательные знаки? – не выдержал Женька.

– Финские, – старший лейтенант поднял голову. – Это биплан. Что-то вроде «Бристольского бульдога»[58]. С Финской он там лежит.

– Значит, удостоверились, – с непонятным оптимизмом констатировал майор. – Теперь с легким сердцем в путь. Попрощаемся с коллегами, и незачем время терять. Сначала Питер, потом метнемся к карелам…

Женька понял, что явно чего-то недопонял.

– Тут, Евгений, такое дело, – Коваленко вытер мокрое лицо. – Вчера новая вводная до нас дошла. Нашли те самолеты. Вернее, место их базирования. Самолетов там, понятно, уже нет, но куда могли исчезнуть, вроде бы выяснили…

– Да, наше Управление не зря хлеб ест, – с гордостью заметил Попутный.

– Значит, зря я эту тяжесть волок? – еще не веря, пробормотал Женька.

– Ну, требовалось окончательно убедиться, – пожал плечами старший лейтенант. – Кстати, шланги вовсе на ладан дышали. Доверять таким…

Женька сказал. О шлангах, озере и доверии к технике. Очень хотелось и о начальстве свое мнение исчерпывающе изложить, но хватило сил сдержаться.

– Распустился ты, Евгений, – печально заметил майор. – Да, две звездочки кому угодно голову вскружат. Переживаешь, нервную систему не бережешь. Нехорошо. Уж не знаю, как у вас в тевтонской словесности, а в нашем деле предпочтительнее каждую версию до конца отработать. Что мы и сделали. Уж не обессудь, товарищ боевой лейтенант, не в читальном зале сидим.

Женька стиснул зубы, взял котелок и пошел к воде. Начальство, мля, оно начальство и есть. А чаю замерзшему старлею попить все равно нужно…

Земляков вернулся с водой, а у костерка народу прибавилось. Стояла Шведова, чуть поодаль переминался Павло Захарович, еще дальше, в сторонке, маячил Лешка. Случилось что? Посты вдруг разом побросали…

– Нырнули? – с какой-то странно ласковой интонацией спросила старшина. – А снаряжение-то где? Может, подсушить нужно?

– Одноразовое оно, – пробормотал Коваленко, теснее сдвигая голые колени.

Попутный выпрямился, кинул взгляд на стоящих на склоне бойцов.

– Надо же, одноразовое. И придумают ведь… – Шведова внезапным резким пинком отшвырнула лежащий на горке сучьев автомат – «суоми» пролетел прямо сквозь костер, облаком взвились искры…

– Ты что творишь? – ошеломленно начал Коваленко, но старшина отскочила от костра, вскинула «наган»…

– Сидеть! Руки за голову! Вы задержаны до выяснения личностей!

– Что, опять «взвейтесь кострами, синие ночи»? – брезгливо пробурчал Попутный.

Шведова поспешно взвела курок револьвера:

– Только дернитесь! Руки за голову!

– Это мне? Мне, офицеру с боевыми наградами? И не подумаю! – Попутный демонстративно заложил руки за спину, вызывающе дернул подбородком…

Мгновение Женьке казалось, что свихнувшаяся старшина бабахнет – целилась она прямо в выпяченную грудь майора, и лицо у нее было такое отчаянное, что только держись…

– Товарищ майор, вы уж особо не поругайтеся, отож тут непонятность вызрела. Потребно выяснити, – просительным тоном попытался успокоить Торчок. – Не ворохайтесь, а?

– Что мне прикажите не делать? – Попутный, кажется, не только грудь выпятил, но и живот надул. – Да вы знаете, что такое угроза оружием старшему по званию в условиях действующего фронта?

– Не пугайте, пуганые, – Шведова продолжала целиться майору в грудь, и ствол «нагана» с белой нарядной черточкой на мушке не вздрагивал. – Земляков, ты пока товарищей офицеров от пистолетов освободи. И сам не дергайся. Где надо разберутся. Если не виноват, все будет нормально…

– Секундочку, это почему он не виноват? – возмутился Попутный. – Мы, значит, виноваты, а Земляков просто мимо проходил? Мы, кстати, кто? Норвежские шпионы?

– Кто нужно разберется, – отрезала старшина. – Земляков!

– Да не буду я их разоружать, – пробурчал Женька. – И чего это вы меня отдельным раком ставите? Если это потому, что я Варварина лично знал, так я и товарищей офицеров знаю. Могу дать честное слово, что они…

– Молчать! Сдать оружие! – взвизгнула Шведова.

– Ого, нервишки? – хмыкнул майор.

– Прикажите своим сдать оружие, – процедила старшина. – Или я тебе, шпионская рожа, сейчас ногу прострелю!

Ствол «нагана» метнулся вниз, нацелился на колено Попутного.

– В штрафную пойдешь за порчу советского офицера, – с возмущением пообещал майор.

– Ты, дура, вообще что в нас целишься? – угрюмо сказал Коваленко. – Мой пистолет – вон, рядом с тобой валяется. Забирай, только стволом не маши. Пальнешь ведь с перепугу…

Вообще-то даже сидящий и безоружный, Валера выглядел довольно угрожающе. Даже голоногий. Шведова отступила на шаг, Торчок шевельнулся – автомат он держал наперевес, ни в кого не целился, но было понятно – полоснет не задумываясь.

– Да что такое происходит?! Как вы смеете?! – Попутный даже подпрыгнул на месте от возмущения. Руки он держал за спиной, и походил на клоуна, зачем-то обряженного в военную форму. – Объяснитесь, Шведова! Немедленно! Угрожать оружием старшему по званию?! Пьяны?! Низость какая! – майор вновь подпрыгнул, окончательно выходя из себя.

– Не шевелиться! – взвыла старшина, учуявшая провокацию. Правильно, между прочим, учуявшая…

Женька стоял за костром и старшими офицерами и видел спину Попутного. Вовсе не по-барски сцеплены были пухлые ладошки майора. «Парабеллум» он держал. Женька, конечно, знал, что у майора, кроме реквизитного ТТ в кобуре имеется вполне исправный ствол. Но как пистолет в нужный момент именно на спине оказался, да не за ремнем, а под гимнастеркой, и как его вытащить можно незаметно – было абсолютно непонятно. Ждал майор этого дурацкого задержания, что ли? Широкого профиля клоун наш товарищ Попутный. В смысле, и фокусник, и еще неизвестно кто…