Бабочка на запястье - Анель Ромазова

оставляя в лифте. Одну. Очень вежливо. Думает просто так отделаться. Да конечно, размечтался.

Брат оккупировал мою территорию, тогда мне ничего не остается, как занять его квартиру. От идеи попахивает безумством и еще тем, что я хочу испытать снова.

На всколыхнувшейся смелости, бегу через холл первого этажа. Внизу есть фитнес зал. По спортивной майке и шортам Дамир туда и направляется. Его мощная фигура мелькает в пролете.

— Дамир, стой — спохватившись, подбегаю ближе — Поговорить надо — он как ни в чем не бывало, ускоряет шаг.

Ботинки с мелкой полоской на подошве, сильно скользят по плитке. Приходится притормаживать, чтобы не растянуться. А узкое платье, сковывает размах шага. Я семеню, хватаясь глазами за крупные плечи в футболке без рукавов.

— Дамир, что за детский сад, долго мне еще бежать? — верещу возмущенно.

— I don't understand squirrel — на чистом английском ржет нахал, даже не оборачиваясь. Теперь понятно, откуда акцент. Звук так лаконично льется.

Не понимает он гад. А что значит последнее слово. Забиваю в телефон, продолжая преследовать.

Сволочь!! Он сказал, что не понимает по-беличьи.

Останавливаюсь и делаю медленный вдох, заглушая пульсацию в висках, активированную вспышкой злости.

Пока собираю мысли в один комок, прикрываю глаза. С десяток вдохов-выдохов становится легче.

Умница, Ева, бери хладнокровие, очень пригодится сегодня.

Что я ему сделала. Даже не выслушал. Уже медленно возвращаюсь к лифтам и поднимаюсь наверх. Без браслета в зал не пустят. Вавилов, точно не соизволит, признаться в нашем знакомстве. Как хочет, подожду возле двери. Все ему выскажу.

Глава 18

Мне снится, что я умерла…

Не так как обычно. С грязью от дождя. Нет Хмурых лиц по краям ямы. Нет в этом агонии, разносящейся ветром, от души покидающей тело.

Здесь иное. Перерождение. Как старый фильм с Бредом Питтом в главной роли, про Бенджамина Баттона. Когда история идет вспять. У меня так же.

Я пропустила этап подростковых метаний. Всегда серьезна, слишком прагматична. И вот теперь это кажется самым неправильным выбором.

Под колпаком. Обязанностей, условий, навязанных кем-то традиций. Все это не имеет значения, когда тебя не станет. Ты будешь сильно сожалеть в последний миг, что не успел ничего.

Повторяю эти слова как мантру, вдыхая аромат полыни и еще чего-то остро мужского. Так пахнет подушка и постельное белье.

Ждала Дамира, листая свой сторис из прошлой жизни. И не получала удовольствия, от тех ярких моментов, что тогда казались самыми важными. Видимо, долго и не заметила как уснула.

Значит не бросил на холодном полу площадки. Необъяснимо восторженно воспринимаю этот факт.

В комнате очень темно, никаких очертаний. Только глухой звук воды за стеной, редкими всплесками режет тишину.

Поднимаюсь с кровати, на мне все еще строгое платье футляр, с белым воротничком. Мягкими шагами ступаю по ворсу ковра.

Дверь бесшумно раскрывается, и приглушенный свет синих диодных лампочек задевает по глазам.

Дамир, с низким бокалом в руках, что-то сосредоточено читает в планшете. Меня не замечает. Вода скрывает его тело наполовину, оставляя на поверхности то что выше пояса.

Очень красивый мужчина, женщины всегда выбирают таких. Сильных, властных и обеспеченных. Еще эта аура уверенности, трудно ей не поддаться. Это же заложено нашей генетикой, выбрать самого сильного самца из стаи. Я может и дура, что введусь на животный инстинкт, но реакция ожидаемая и может следует, хоть раз ей довериться.

Чувствую, как краснею, от вроде бы невинной картинки и немного зациклено слежу, как его пальцы скользят по тонкому стеклу.

— Выспалась — с легкой хрипотцой произносит он, не поворачивая головы и не отрываясь. Неловкость растекается, как будто меня застукали за чем-то постыдным.

— Сколько я здесь? — задаю глупый вопрос. Часы над джакузи показывают десять, а на телефоне, последний раз было восемь.

— Пару часов. Твоя одежда внизу, дверь можешь просто захлопнуть — холодной репликой, меня примораживает на месте.

— У меня дома Даниил с подружкой, не хочешь забрать — просвещаю насчет цели своего визита.

— Я знаю и… нет — бархатистым баритоном режет на ровной ноте.

Опешивши от нахальства, открываю глаза шире. Он невозмутимо сгибает ногу в колене, опираясь локтем.

— Объяснить, я так понимаю тоже.

— Угадала.

— Мы можем, как-то обсудить то, что произошло на складе — выпаливаю уже решительней, делаю пару шагов ближе.

Дамир бегло смотрит на меня и снова погружается в гаджет. Молча.

Не скажу, что сильно удивлена, его поведением, но начинает заметно подколачивать. Я для него будто пустое место. Так хочется пробить эту броню. А еще не покидает ощущение, что я во сне. А раз так, значит все можно.

Тянусь за спину и расстегиваю молнию на платье. Дамир вздрагивает от этого легкого визга, злым взглядом оседает на мне.

— Белка блядь… только посмей — угрожающе давит.

— Можешь представить, что меня здесь нет.

— Ты же бед трип ходячий — жмет сквозь зубы — Молнию на место верни и вали отсюда — хладнокровие испаряется в воздухе, дальше я уже намного смелее стаскиваю ткань по плечам. У него кадык начинает ходить от ярости с такой силой стискивает скулы.

Рано или поздно каждый совершает безумства. Я свое творю прямо сейчас. Жалею об этом? Вообще нет. Меня завтра могут убить, это я точно запомню. Я перешла черту, и вернуться уже невозможно.

Ставлю ногу на бортик и начинаю скатывать чулки, прямо перед его лицом. На которое, я не сморю, чтобы не терять уверенности.

В голове мелькают какие-то фильмы, видео и я стараюсь копировать и делать этот процесс весьма эротично. Медленно сглаживаю нейлон, убирая длинные волосы вбок. От прикрытых ресниц по щекам разливается жар.

Стекло бокала лопается под нажимом, примерно на половине второго чулка.

— Плохая белочка … тебе конец — с рыком меня затаскивают в воду.

Я расслабляюсь в его руках и даю утянуть в теплую воду. Мягким покрывалом заворачивает тело, как я и мечтала немного ранее. Только уж слишком сильно его ладони давят на поверхность живота, и это заставляет напрячься, в ту же секунду глотаю открытым ртом пену.

Дамир бросив меня на дно, выпазит из ванны. Барахтаюсь, хватаясь за скользкие стенки. Когда наконец выбираюсь, восстановив равновесие пятой точкой и снимаю мокрые пряди с глаз, он завернувшись полотенцем спокойно наблюдает с верху.

— Сказала бы сразу, что хочешь искупаться, я бы уступил — жестко, с презрением. Неловкость начинает стягивать свой эпицентр внутри.

— А если бы я захлебнулась — мой голос звучит обижено.

— Это было бы слишком идеально — в