Фельдмаршал фон Рундштедт. Войсковые операции групп армий «Юг» и «Запад». 1939-1945 - Гюнтер Блюментрит

В этот момент возник конфликт между Рундштедтом и его штабом, и Ставка фюрера, воспользовавшись моментом, вывела части, так бессмысленно брошенные в наступление. Никакие рапорты, телеграммы и телефонограммы не возымели действия.

В один из последних ноябрьских вечеров Рундштедт собственноручно написал в ежедневном докладе, в котором содержались срочные предложения об отводе частей из Ростова, примерно следующее: «Я беру на себя смелость, поскольку ко мне больше нет должного доверия, предложить заменить меня тем, кто пользуется безусловным доверием Верховного командования». Когда, испытывая сильное беспокойство, я предположил, что в связи с возникшей напряженностью Гитлер вполне может согласиться с предложением Рундштедта, фельдмаршал не пожелал отступить от принятого решения.

В час ночи Рундштедт узнал, что отстранен от командования и группу армий «Юг» временно возглавит фельдмаршал фон Рейхенау. В полдень Рейхенау по телефону сообщили о назначении на должность командующего группой армий. У него не было новых предложений по дальнейшему ходу операций; он лишь подтвердил предложения, внесенные его предшественником. Ему было разрешено отвести войска к Миусу.

Спустя несколько дней (кажется, 3 декабря) Гитлер прилетел в Таганрог, в штаб Клейста. На обратном пути из-за нелетной погоды самолет был вынужден приземлиться в Полтаве, и Гитлер провел ночь в штабе группы армий. Примерно в пять, в пять тридцать утра Гитлер потребовал доложить ему обстановку. Воспользовавшись случаем, я откровенно описал события предшествующих недель, не забыв упомянуть о телефонных переговорах с Кейтелем, по приказу командующего, и оставшейся без ответа телеграмме, которую я направил Йодлю.

Присутствовавшие при разговоре Рейхенау, Шмундт, Энгель и еще несколько человек из окружения Гитлера застыли от неожиданности. «Поймите, генерал, – ответил мне Гитлер, – я рассердился, поскольку никто не информировал меня о том, что вы только что рассказали». На это я ответил: «Я понимаю, фюрер, что вы ничего об этом не знали». – «Где фельдмаршал Рундштедт?» – спросил Гитлер. Фельдмаршал, в соответствии с приказом, находился в другой комнате. Произошла сцена примирения, во время которой Гитлер заявил, что произошло «недоразумение», и просил фельдмаршала после восстановления здоровья вернуться, чтобы вновь предоставить свои неоценимые услуги в его (Гитлера) распоряжение».

Отъезд Рундштедта был обставлен самым торжественным образом – с почетным караулом, с оркестром, в присутствии всех офицеров, находившихся на тот момент в Полтаве. Рундштедт правильно оценивал положение под Ростовом. В 1941–1942 годах фронт на Миусе был одним из нескольких участков Восточного фронта, выдержавшим все наступления противника.

Рундштедт часто вспоминал события, относившиеся к этому периоду:

«После оккупации Украины мы делали все возможное, чтобы вернуть людям их церкви, которые по большей части были осквернены и превращены в «музеи религии и атеизма». Жители спешно доставали спрятанные от властей иконы и церковную утварь; в церквях возобновились службы. В то время в Полтаве я имел обыкновение посещать небольшую церковь, в которой в 1709 году Петр Великий отслужил благодарственный молебен в честь победы над Карлом XII Шведским.

На Восточном фронте, как когда-то на Западном, я всегда ходил безоружным, один или в сопровождении адъютанта, капитана фон Сальвиати. Никто на меня не нападал. Украинцы сердечно относились к нам, солдатам. Местные жители рассматривали нас как своих освободителей. Как-то я шел по Умани в свой штаб. Вдруг какая-то бедно одетая женщина упала передо мной на колени и поцеловала край моего плаща. Конечно, я был сильно удивлен и поинтересовался, нет ли у нее каких-нибудь просьб. Оказалось, что ее пятнадцатилетняя дочь, влюбившись в немецкого унтер-офицера, бросила мать и отправилась с возлюбленным и его частью дальше на восток. Мать умоляла меня вернуть ей дочь. Очень непростая задача! Женщина, естественно, не имела понятия, в каком подразделении служит этот унтер-офицер. Однако я тут же отдал приказ разыскать беглянку. Моя полевая полиция нашла девушку и вернула домой. Мать девушки оказалась образованной женщиной, закончившей университет. Когда в декабре я уезжал из Умани, девушка пришла на вокзал и преподнесла мне букет цветов и вышитую ее матерью скатерть».

Украина отличалась труднопроходимыми дорогами – плодородный чернозем после дождей превращался практически в непроходимую жижу. Транспортные средства глубоко увязали в грязи, и даже танки, расходуя горючее сверх нормы, с трудом прокладывали путь.

Летом 1941 года Гитлер пригласил Муссолини вместе посетить Восточный фронт. Глава итальянского государства сначала побывал в Брест-Литовске, а затем направился на юг, к Рундштедту. Здесь Муссолини и Гитлер, естественно, захотели произвести смотр итальянского армейского корпуса, сражавшегося с группой армий «Юг». Диктаторы отправились на фронт в сопровождении свиты, в число которой входил и Рундштедт. Недолгий, но сильный ливень превратил дороги в сплошное месиво; грязь стояла по колено. За восемь часов машины смогли одолеть всего триста километров.

И итальянские, и немецкие дивизии увязали в грязи. Наступление буксовало. Муссолини и Гитлер, обгоняя медленно идущих солдат, наконец-то поняли, что собой представляет русский фронт и насколько легче отдавать приказы, глядя на карту и находясь глубоко в тылу, чем исполнять эти приказы, двигаясь вперед по раскисшим от дождей дорогам. На Гитлера, как и на Муссолини, увиденное произвело глубокое впечатление.

Поскольку Гитлер был категорическим противником отступления, соображения Рундштедта казались ему исключительно революционными. Однако в 1941 году такую колоссальную страну, как Россия, нельзя было захватить за несколько месяцев. Следовало принимать в расчет размеры территории, проблемы с коммуникациями, знаменитую русскую зиму и тому подобное. Когда в 1941 году не удалось победить эту гигантскую страну, не оставалось ничего другого, как отойти на укрепленные позиции, с тем чтобы в 1942 году начать все сначала. Необозримые пространства, плохие дороги и зима были наилучшими союзниками русских.

Следует помнить, что в 1941 году немецкая армия в основном состояла из пехотных дивизий старого образца; солдаты двигались пешком и на конных повозках. Моторизованные дивизии составляли незначительную часть от общего числа дивизий. Пехота физически не могла за несколько месяцев дойти от Брест-Литовска до Москвы.

Союзнические армии, особенно итальянские и венгерские, рассматривая сложившееся положение как крайне опасное, сообщили об этом своим правительствам в Риме и Будапеште. С румынами было проще. Они хорошо знали Восток, и их было не удивить плохими дорогами. Кроме того, Антонеску сам был главой государства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});