Все возможно - Салли Боумен

Он дрожащими руками налил в стакан виски и осушил его одним махом. Элен села на диван и начала перелистывать газеты, внимательно разглядывая фотографии и читая подписи. Текст занимал четыре страницы, на последней стояла приписка: «Продолжение следует».

Статья открывалась фотографией ее виллы, снятой, очевидно, с вертолета. Под фотографией было написано: «Богатые. Вилла в Беверли-Хиллз стоимостью в два миллиона долларов — бывший особняк Ингрид Нильсон, место проведения ее скандальных вечеринок; в настоящее время принадлежит актрисе Элен Харт».

Рядом была изображена обшарпанная комната, похожая на ночлежку, в которую методом фотомонтажа была вставлена фотография молодого Гэри Крейга. Ниже шла подпись: «Бедные. Комната, в которой скончался несчастный отец знаменитой актрисы, брошенный ею на произвол судьбы».

На следующей странице был помещен снимок какого-то грязного двора. На заднем плане виднелись старая искореженная машина и куры, роющиеся в кучах мусора. На переднем, сжимая в руках бутылку пива, стоял высокий, крепкий, голый до пояса мужчина. Он весело скалился в аппарат и прижимал к себе годовалую девочку с очень светлыми волосами и перепачканным личиком. Элен никогда не видела этой фотографии. Судя по подписи, на ней были изображены она сама, Гэри Крейг и их дом в Луизиане. Сверху шла броская надпись, набранная крупным шрифтом: «Элен Крейг. Трагедия под маской американской мечты».

Трагедией, очевидно, был этот грязный, замусоренный двор, а мечтой — ее вилла в Беверли-Хиллз. Элен брезгливо перечитала надпись и, перевернув страницу, посмотрела на следующую фотографию. Она была сделана на одной из последних вечеринок. Элен даже помнила фотографа, который ее снимал. Он улыбался и шутил, наводя на нее свой аппарат, а потом попросил Ллойда Бейкера и Тэда встать чуть-чуть поближе, чтобы он смог сфотографировать их вместе. На фотографии Ллойд обнимал ее за талию, а она повернула голову и с улыбкой смотрела на него. Озаглавлено это было так: «Любовный треугольник. Тайны, о которых звезды предпочитают молчать». В самом низу виднелась маленькая фотография Ллойда и Кэти Бейкер, сопровожденная следующей надписью: «Ллойд Бейкер в семейном кругу. Жена узнает правду».

Элен опустила газету и замерла. В комнате наступила тишина. Через некоторое время Берни, почувствовав, что больше не может выносить ее молчания, смущенно поерзал в кресле и встал.

— Элен, мы должны что-то предпринять, — начал он. — Они На этом не остановятся. Вчера мне уже звонили из «Нэшнл инквайр». К полудню новость разнесется по всему Лос-Анджелесу, и тогда… Мы уже не сможем остановить это, Элен, скандал будет разрастаться и в Европе. Вы знаете, что такое европейские журналисты? Если эта история попадет им в руки, они постараются выжать из нее все. Впрочем, от наших тоже можно ждать любой пакости, вы ведь видели, они обещают дать продолжение в следующем номере. Мы должны действовать, Элен, и действовать очень быстро. В первую очередь нам нужно связаться с вашими адвокатами. Пусть они нажмут на все рычаги. Мы должны остановить скандал до того, как жюри примет окончательное решение.

Он замолчал и быстро посмотрел на Элен. Его раскрасневшееся лицо снова сделалось бледным.

— Элен, только не говорите мне, что вы хотите опубликовать ваше заявление. Это равносильно самоубийству… Элен, умоляю вас…

Она, не отвечая, продолжала смотреть на разложенные перед ней газеты. Лицо у нее тоже слегка побледнело, но в остальном она выглядела так же, как всегда. Берни решил, что она не может прийти в себя от потрясения.

— Элен, не надо торопиться, — проговорил он более мягким тоном. — Давайте я налью вам чего-нибудь выпить, и мы еще раз все обсудим. Что вы хотите — виски, бренди?

— Спасибо, я не буду пить. — Элен подняла голову и пристально посмотрела на него. — Берни, многое из того, что здесь написано, — правда, и вы знаете это не хуже меня.

— Многое?! — Берни мгновенно вскипел. — Элен, о чем вы говорите? Ну, положим, один-два факта и впрямь соответствуют действительности, но остальное-то — ложь, клевета, грязная подтасовка! Да-да, вот именно, грязная подтасовка! — горячо повторил он, как будто это выражение могло подтвердить его правоту.

— Нет, Берни, я уверена, что фотография, сделанная в Луизиане, настоящая. Мы действительно жили там некоторое время. Да и то место, куда мы переехали потом, было ненамного лучше. Оно до сих пор существует, Берни, и мне кажется, что следующая статья будет посвящена именно ему. Это трейлерная стоянка недалеко от маленького провинциального городка в Алабаме. Я не сомневаюсь, что журналисты уже добрались до нее и поговорили с людьми, которые меня помнят.

— О боже, — простонал Берни, — трейлерный поселок. Только этого нам не хватало!

— Это мое прошлое, Берни. — Она помолчала. — Все остальное действительно неправда. Моя мать ушла от отца, когда мне было два года. Я жила с ней до самой ее смерти. Отца я больше не видела. Я даже не знала, жив он или умер… Только в морге, когда меня попросили опознать его труп, я наконец поняла, что это он.

Наступила тишина. Берни налил себе еще немного виски и осторожно отпил. В голове у него шумело. Он чувствовал, что если сейчас же не глотнет чего-нибудь покрепче, то окончательно потеряет способность соображать.

— Ну хорошо, — помолчав, хмуро проговорил он, — предположим, мы опубликуем ваше заявление. В конце концов, не обязательно давать его в том виде, в каком вы его продиктовали. Можно кое-что изменить, внести небольшие поправки. Например, написать, что все эти годы вы его искали, что вы хотели ему помочь, что вы простили его, несмотря ни на что… Да, это, пожалуй, пойдет. Хорошо бы добавить еще несколько трогательных подробностей. Вы не помните, как он обращался с вашей матерью? Если бы мы упомянули, что он ее бил, это было бы вполне в духе телесериалов…

— Но не в духе того, о чем мы говорили раньше, Берни.

— Не «мы», Элен, — я, я и эти продажные журналисты. Вы никогда не сочиняли о себе никаких историй.

— Да, но и не отрицала того, о чем писали вы. Хотя могла бы. — Она встала. — Нет, Берни, не надо ничего выдумывать, они все равно на это не клюнут. Я не хочу больше лгать. Опубликуйте мое заявление, и покончим с этим.

— Но, Элен, это невозможно! Если мы напечатаем ваше заявление, они решат, что мы согласны со всем этим бредом про несчастного отца, умирающего перед домом жестокой дочери. Ведь как ни крути, а он действительно умер у ваших ворот. Кто поверит, что вы узнали его только в морге? — Он замолчал и покосился на разбросанные газеты. — А любовники? Что вы будете говорить про этих дурацких любовников? Господи, и откуда они их только выкопали? Пять лет не было ни малейшего намека на любовную связь, и вот, пожалуйста…