7 дней в июне - Алексей Ивакин

– Интернет есть? -

– Медленный, майл-агент только открывается.

– Дай, сообщения посмотрю.

– Сейчас, еще пару страниц осталось.

Включаю телик. Тарелка, как и вчера сигнал не находит. По первому новостей нет, ТНТ тоже. Так, «Звезда». Фильм о войне. Как нельзя вовремя. Снова на первый. Микроволновка звонит. Пойду завтрак вынимать. А вот и сынку проснулся.

– Привет, сынку!

– Пливет! Мама, я есть хочу.

– С папой иди, он сготовил.

Беру сына на руки. Идем с ним на кухню. Умываю его личико под краном.

– Холодная!

– Теплая она, сын, теплая.

Прижимаю его к груди, и чувствую как его и мое сердца колотятся. Господи! Как я люблю этого человечка! И не дай Бог кто его обидит! Сердце сжимается и хочется прижать Ромаша «клепко, клепко» и не отпускать. Если все серьезно, то когда меня еще сын увидит? Медленно входит мама, по её глазам вижу, что не спала. Подхожу с сыном на руках. Обнимаю и её. Мама плачет.

– Ты, что ма? Болит, что, скорую?

– Болит. За тебя сын болит.

– Да я ничего мам.

– Молчи, ты я тебя второй раз не дождусь.

– Да, что ты, ма, успокойся, если до сих пор тихо, то все нормально будет.

– Не знаешь ты. А я ту войну помню!

– Какую, ма?

– Отечественную. Ты телевизор-то посмотри…

Беру ей под руку, сажаю в кресло. Сына располагаю на стул рядом. Ложу всем по сосиске и яйцу, наливаю чай, ставлю на стол хлеб и сахарницу.

– Оль, пойдем завтракать!

– Щас, тут новости начались.

Быстрым шагом иду в зал. Диктор в строгом костюме, а-ля СССР вещает:

«…по данным пресс-службы министерства обороны Российской Федерации 22 июня захвачена столица Литвы город Вильнюс, армия республики Беларусь и ополченцы ведут упорные бои в районе Гродно и Бреста. По сообщениям наших корреспондентов на южном направлении упорные бои идут в районе Ужгорода, при этом практически без боя фашистам сдан город Львом… Парламенты Латвии и Эстонии сегодня приняли резолюцию требующую объявить войну России, на улицах прибалтийских стран отмечаются массовые беспорядки, в Риге и Таллинне слышны перестрелки…»

Ну, с прибалтами все понятно. То, что Вильнюс белорусы захватили уже хорошо.

«…при отражении авиационных налетов на Севастополь и Санкт- Петербург сбиты самолеты с немецкими опознавательными знаками..»

«… на фотографиях переданных нам из посольства Республики Беларусь представлена подбитая немецкая техника. Все образцы – времен Великой Отечественной Войны и несут на себе символику вермахта и СС» Фашисты?

Жена смотрит на меня, ничего не понимает, но явно хочет реветь.

– Ну, ну родная. Все хорошо.

– Что хорошо? Война же. Папку убьют.

– Ему 60 уже стукнуло! Не заберут.

– А тебя?

– Вот с этого и надо было начинать!

Умная она у меня, но местами непроходимый… ребенок.

Поворачиваюсь. Иду в ванную бриться. Перекушу и в военкомат. Похоже, установкой котла жене заниматься.

Вышли с женой ровно в восемь утра. Сына оставили дома – звонить он уже умеет, а так нам за маму спокойней. От идей надеть куртку я быстра отказался. Даже в костюме было не холодно. После воскресного нуля, сегодняшние плюс 16 выглядели более привлекательными. Наличие на пиджаке карманов тоже сыграло в его пользу. Помимо военника пришлось брать собой и паспорт и СНИЛС и страховое, хотя эти уже по привычке. Жену тоже убедил взять паспорт. С трудом, но до неё дошло, что придется это терпеть при военном положении.

До райвоенкомата мне не далеко – менее километра. Хотя он уже и не райвоенкомат, а филиал ясненского или вообще сборный пункт? Да какая сейчас разница! Все равно в Ебург в штаб округа через блокпосты не рвану, да и кому я сейчас нужен со своим хазарейским?!

Улица в этот час полнее обычного. И не только из-за высокого солнца. Если ещё вчера по ней шли на работу чиновники, школьники в школы, да мамаши с детьми в детсады, то теперь почти каждый второй был в форме и с чемоданчиками. Лейтенанты, прапорщики, полковники, старшины давно расформированного 412-й истребительного авиаполка с женами и детьми шли в одном со мной направлении. Этот поток принимал в себя ручейки одетой в гражданку и камуфляж молодежи и, изгибаясь вслед за родной мне улицы имени Полины Осипенко, вливался в уже шумящее у военкомата многонациональное море призывников и добровольцев, их жен, подруг и матерей…

Идя рядом со мной, жена как-то подобралась, прониклась. И у военкомата никак не хотела оставлять меня, обнимала и порывалась заплакать… Пришлось чуть ли не приказать ей идти в на работу, ведь на ней школа и многие стоящие здесь отправили на её ответственность своих детей… – И не оглядывайся, родная! Будь уверена – свидимся.

– Обещаешь?

– Да, любимая.

Мы поцеловались, и я проводил её взглядом, насколько это можно было в такой толпе. Если б я только мог быть уверен в том, что только что пообещал! Но при любом исходе она справится! И со мной и без меня!

Дежурный по военкомату поначалу попытался приглашать только получивших повестки. Но наши летчики, как старшие по званию потребовали начать с них. Дежурный уступил и пустил в военкомат полковника Чемаева и подполковник Свирцова – старших офицеров бывшего гарнизона. Используя свои габариты, я прорвался к крыльцу и спросил уже уходившего прапорщика:

– Товарищ Тыщенко! Разрешите обратится.

Иваныч немного остолбенел от такого моего к нему обращения, но выдал на автомате:

– Обращайтесь, Вита…

– Сержант Сергиив. Я приписан к вашему призывному пункту в качестве специалиста на случай развертывания. Жду ваших приказов.

– Пока никаких. Как решим развертывать второй призывной пункт – так и отзвоним. Будь у телефона.

– Слушаюсь.

Петр Иваныч, скрылся за дверями военкомата, а я стал медленно выбираться из толпы. Что ж он прав, я им скорее пока обуза, после передачи моих документов в наш военкомат они не знали куда меня пристроить, а после того как нашли куда у них уже не было времени обучить меня согласно новой ВУС.

Продираться пришлось минуты три. Обратно пошел уже мимо райадминистрации. Перед ней стоял не вохровец, а нормальный часовой. Из погранцов. Думал было зайти. Но меня остановил «товарищ в штатском».

– Вы к кому?

– В администрацию!

– К кому конкретно?

– К главе, наверно.

– Он уже не может никого принять.

– Извините.

Я отошел. Ничего не понимаю! Арестовали наших немцев, что ли? А вот одноклассница моя, – Ольга Киреева, в райимуществе работает, сейчас спрошу.

– Ольга, здравствуй!

– Здравствуй, Виталий! Как ты, как сын?

– Хотел к военкомату идти. Но вызывали в казначейство на усиление. А здесь, что? Швиндт куда делся?

– Умер он. Вчера как узнал, что фашисты напали – так его второй инфаркт и разбил.

– А за него кто? Майер?

– Нет. Он ещё вчера вместе с Шубертом в военкомат пошел.

– И?

– Забрали по МЧСовской линии. Так что и район, и поселок пока без начальства. Ждем, кого военные пришлют.

– Да уж…

– Пора мне. А то дисциплина теперь военная.

– Пока. Оля. Держитесь.

Да. Дела. Подрубило время наших немцев. А как красиво 17 дней назад они выборы выиграли! Вот уж действительно: человек предполагает, а судьба располагает!

Что ж пойду пока домом да сыном заниматься, кто знает, когда еще будет у меня такая возможность.

Год выдался жарким. Сначала лето выжимало все соки 40 градусной жарой, теперь вот октябрь решил посоревноваться с июлем! Пока дошел домой под пиджаком весь взмок, пришлось принять душ и переодеться. Газа по-прежнему не было. Включив электрочайник, я позвонил 04.

– Алло, газовое хозяйство!

– Да. Слушаем.

– Сергиив позвонил. У нас с утра газа нет.

– У всех нет. Газопроводы остановлены.

– А что случилось?

– Не могу сказать. Аварии какие-то. Не у нас.

– Понятно. Можно бригаду вызвать, мне котел сменить и счетчик.

– Нет. Все заняты. К концу недели позвоните.

Дела… Хотя, куда я тороплюсь? За окном лето! Дров полон двор! Даже если свет отключат – без горячей пищи не останемся! Оптимист, на… Так на натуральное хозяйство переходить придется. Хотя это идея. Если уж лето, то можно и огород вскопать, даже картошка еще поспеть успеет.

– Ма, где ключи от гаража?

– Что?

– Ключи от гаража где?

– Откуда я знаю? Я туда хожу? Над трюмо посмотри или в карманах у себя…

– Угу, пасиб, ма.

– Нашел?

– Да, в куртке были.

Целой штыковой лопаты в гараже не нашлось. Современный металл не терпит моей хватки. Держится только саперная – ещё советская, память моя армейская. Но ей огород копать не будешь! Найдя в гараже черенок, я насадил на него плоские вилы. И до обеда перепахивал свои свободные сотки. Давно, я не работал с таким энтузиазмом. Сын работал рядом. Нет, я не заставил пятилетнего ребенка копать огород! Я его вообще ничего делать не заставлял. Он сам нашел себе дело: собирал сухие, сорванные ветром с деревьев ветки, опавшие и подгнившие уже яблочки. Для него это была игра и он бегал по желтой подсохшей уже листве, размахивая очередной «саблей» и кидал «гранаты» в обтянутый сеткой каркас огуречной грядки овощника. На втором часу тренировок в меткости ему удалось-таки направить свой фруктовый снаряд через сетку прямо под крыло стоявшей в метре за грядой «Сандеры». Машина ойкнула и залилась нудным воем.