Черная книга времен - Леонид Влодавец

Что же делать-то? Откажешься драться — изобьют крепче, чем Кольку и на ночь запрут в эту «яму». Начнешь драку — себя уважать перестанешь и вообще в преступника превратишься.

Два эти чувства — страх и совесть — боролись в душе Андрюшки, когда он смотрел на бледного, измученного, сжавшегося в комок Кольку, который молча глядел в глаза другу, словно бы спрашивая: «Неужели ты меня предашь? Знаешь, как мне тут холодно и страшно было?! Да если ты согласишься вместо меня тут посидеть и эти подонки меня отпустят, я не побоюсь в милицию сбегать! Их всех в тюрьму посадят! В колонию для несовершеннолетних!»

Неизвестно, думал ли так на самом деле Колька или Андрюшка просто сам для себя такой вывод сделал, но только он неожиданно твердо произнес:

Я не буду драться!

Что-о? — прищурился Карась. — Ты что, пацан, из ума выжил, да? Или подумал, что мы тут шутки шутим? Не-ет, ошибся ты, у нас не шутят…

И замахнулся кулаком. Андрюшка инстинктивно зажмурился, ожидая, что вот-вот искры из глаз посыплются, но вместо удара услышал испуганный, прямо-таки истерический вопль Карася:

А-а-ай! — Следом и его дружки завопили на разные лады.

Тимофеев широко распахнул глаза и увидел нечто совершенно невероятное. Карась, нелепо дрыгая руками и ногами, вниз головой висел в воздухе, будто угодив в состояние невесомости. Однако при этом он не мог там свободно плавать и кувыркаться, как космонавт. Нет, некая неведомая, скорее всего сверхъестественная сила, против воли отчаянно упиравшегося Карася тащила его в угол комнаты! Когда Андрюшка покрутил головой, то увидел: то же самое происходит и с Косым, и с Лосем, и с Бомбером. Все они висели вниз головой и безуспешно дрыгались, пытаясь противостоять таинственной, невидимой силе, которая неуклонно волокла их в углы комнаты. Колька Нестеров стоял с открытым ртом и испуганно моргал глазами, явно не понимая, пугаться ему этого таинственного явления или радоваться. Тимофеев, конечно, догадался куда быстрее.

«Ангел! Ангел вернулся!» — восторженно подумал он, хотя никто поблизости не порхал. Но кто еще мог заступиться за Тимофеева, кроме ангела-хранителя? Сомнений не было…

Хотя пару минут или чуть меньше Карась и его компашка еще смогли побарахтаться, неведомая сила оказалась непреодолимой. Шпану вжало в углы комнаты, причем ноги оказались вытянуты в струнку и упирались ботинками в потолок, а руки раскинулись горизонтально в стороны. Потом произошло еще одно чудо: прямо из кирпичей и штукатурки выставились металлические захваты — цап! — и накрепко прищелкнули Карася с друганами к облупленным стенам. Теперь все четверо очень походили на похищенное Тимофеевым распятие, висевшее между плакатами «Kiss» и «АС/DC». Конечно, всем им было очень неудобно висеть вниз головой и, наверно, даже больно, потому что они все время выли и ругались, но Андрюшка их жалеть не собирался. Он торжествовал:

— Попались, которые кусались?! Повисите, повисите, гады! Может, когда кровь к голове прильет, поумнеете немного?!

Колька, кажется, подобного восторга не испытывал. То есть он, конечно, радовался, что не потребовалось драться с Андрюшкой, да и жалеть особо тех, кто его крепко побил, а потом всю ночь между перекрытиями продержал, ему не хотелось. Но сила, взявшаяся неведомо откуда, его явно пугала. И еще Нестерова тревожило поведение Андрюшки: Колька никогда не видел такой зверской, злорадной улыбки на лице своего приятеля…

Вдруг вой Карася и его приятелей разом обо-I рвался. Вот это да! Все четыре хулигана мигом окаменели и превратились в какие-то грубо вылепленные цементные статуи с широко открытыми ртами — как орали, так и застыли! — вроде тех, что украшают старинные «сталинские» дома в Москве. «Так им и надо!» — безжалостно подумал Тимофеев. А вот Колька, хотя именно ему здорово перепало от этих несовершеннолетних негодяев, увидев статуи вместо живых парней, весь съежился и голову в плечи втянул.

Послышался хорошо знакомый Андрюшке звон — тин-нь! — которым обычно сопровождалось превращение ангела из игрушки в летающее и порхающее существо.

Ты где? — Тимофеев повертел головой, разыскивая ангела где-то под потолком.

Здесь! — отозвался знакомый голосок, и ангел, трепеща серебристыми крылышками, выпорхнул из той самой ямы, где Карась и его шпана содержали своего пленника. — Кажется, я пришел вовремя, не правда ли?

Конечно! — улыбаясь во весь рот, воскликнул Андрюшка. — Если бы не ты, нам с Колькой плохо пришлось бы!

Служба такая, — скромно произнес ангел, приземляясь на картонный стол. — Я же как-никак обязан тебя хранить!

А я уж думал, что тебя кот съел… — признался Тимофеев.

Кот? Хи-хи-хи! — тоненько засмеялся ангел. — Во-первых, это был не кот, а демон Зуубар, принявший облик кота…

Я догадывался! — поспешил воскликнуть Андрюшка.

А во-вторых, — продолжил ангел, — на самом деле никто никого не ел. Зуубар атаковал меня, это верно. При этом он достиг некоторой внезапности, но не сумел полностью аннигилировать мою сущность. Я сумел защититься и в свою очередь при поддержке ряда других положительных субъектов успешно атаковал. Так что теперь Зуубар никакой угрозы не представляет. Тем не менее есть необходимость довести до конца нашу работу с реликвиями драконитов.

Вообще-то мы уже все нашли, — доложил Андрюшка, — можно идти домой и собирать фигуру.

Думаю, что нам будет удобнее проделать все это здесь, — возразил ангел. — Мама уже стоит на лестничной площадке и разговаривает с соседкой. Через пять минут эта беседа закончится, она войдет в квартиру и первым делом зайдет к тебе в комнату. А там у тебя реликвии валяются в незамаскированном виде. Так что я переношу их сюда. Ин номине Тартарус!

Вспышка заставила зажмуриться Андрюшку и Кольку, а когда они открыли глаза, то увидели на диване книгу, распятие, идола и свечу. Колька,* конечно, с непривычки к чудесам опять захлопал глазами и рот открыл, а Тимофеев только усмехнулся — ему все эти дела были не внове.

Можно я домой пойду? — неожиданно произнес Нестеров. — А то меня мама с папой уже сутки не видели…

Похоже, ему было страшновато здесь находиться.

Конечно, конечно! — разрешил ангел. — Только, наверно, сперва тебе следует привести в порядок лицо. Эти негодяи тебе синяков понаставили — не стоит пугать маму и папу… Ин номине Тартарус!

Щелк! — и лицо Кольки не только избавилось от синяков и ссадин, но и перестало быть бледным.

Пока! — весело вскричал Нестеров и бегом выбежал из комнаты.

Едва он покинул комнату, Андрюшка увидел, как в течение нескольких секунд оконный и дверной проемы начисто исчезли. Причем Тимофеев не заметил, чтоб ангел какие-то заклинания произносил.

Это ты заделал окно и дверь? — спросил Андрюшка.

Да, я, — ответил ангел. — Не бойся, это только на время. Дело в том, что свет в окнах заброшенного дома может привлечь внимание, а я не хочу, чтоб сюда приехали пожарные или милиция.

Сразу после этого из открытых ртов статуй, прежде бывших хулиганами, вырвалось оранжево-алое пламя и осветило комнату дрожащим, немного жутковатым, но достаточно ярким светом.

Садись на диван, — распорядился ангел, — и придерживай реликвии. Если что-нибудь упадет — могут быть серьезные неприятности. А я пока произведу небольшую перестановочку…

На сей раз ангел тоже никаких заклинаний не произносил, только трижды хлопнул в ладошки.

Tax! Tax! — в комнате один за другим раздалось несколько звонких хлопков, похожих на те, что издают новогодние петарды. Только в действительности взрывались не петарды, а всякие стулья и ящики, составлявшие обстановку бывшего логова Карася. Взорвалось все, кроме дивана, на котором, уцепившись за реликвии драконитов, сидел Андрюшка.

Приготовься! — предупредил ангел. — Держись крепче, сейчас диван начнет двигаться! Глаза лучше закрыть!

Тимофеев послушно зажмурился и тут же почувствовал, что диван сдвинулся с места и куда-то поехал. Сперва медленно, потом — все быстрее и быстрее. Через какое-то время Андрюшка ощутил, что центробежная сила прижимает его к спинке дивана и он даже голову оторвать от нее не может. Тимофеев вспомнил, что так происходит, когда космонавтов на центрифуге тренируют, чтобы приучить переносить перегрузки при старте ракеты. Удивляло только одно: как этот диван кружится с ускорением по прямоугольной комнате? Ведь он, по идее, должен был уже давно врезаться в стену! Хотелось глянуть, но перегрузка достигла такой силы, что Тимофеев даже веки приподнять не мог.

Впрочем, минут через пять диван стал помаленьку замедляться, и Андрюшка все-таки сумел приоткрыть глаза.

Оказалось, что бывшее логово Карася и K° изменилось до неузнаваемости. Самая обычная, не очень большая комната превратилась в огромный круглый зал с диаметром пола чуть ли не в сто метров. Деревянный пол превратился не то в ледяной, не то в каменный, отшлифованный до блеска. Облупленные стены с потрескавшейся штукатуркой и обрывками обоев стали одной замкнутой круглой и гладкой стеной, светившейся зловещим багрово-красным цветом. Вместо облезлого потолка появился огромный купол, плавно переходящий в стену и тоже испускавший багрово-красный свет. Правда, статуи, в которые ангел превратил Карася, Лося, Косого и Бомбера, сохранились, но теперь они выглядели уже не цементными, а сделанными из красного мрамора и поднялись к самой вершине купола, так что пятки всех четверых сошлись в одной точке. Рты у этих статуй закрылись и больше не изрыгали огонь, зато теперь открылись глаза, из которых исходили тонкие яркие лучи, похожие на лазерные, только не красные, а зеленовато-желтые. Все восемь лучей сходились в одной точке — прямо в центре зала. Лучи образовали некий полупрозрачный вращающийся конус, обращенный острием вниз.