Уходя – оглянись - Джессика Харт

— Фриз Тейлор, вы самонадеянны, как улитка. — Джордж качал головой. — Чарльзу и вашему отцу придется держать за это ответ. — Он убрал пряди волос, свисающие перед моим лицом. — Ты восхитительна, Фриз, даже когда просто сидишь рядом.

— Правда? — Мое сердце воспрянуло надеждой.

— Правда. Только я изменил свое мнение. — Улыбка Джорджа стала откровеннее, надо понимать, его веселило новое выражение моего лица, наверняка отчаянное. — Пожалуй, я мог стать счастливее.

Он обхватил мою щеку ладонью, мы одновременно потянулись друг к другу, и, когда наши губы встретились, я чуть вздохнула из благодарности: наконец-то могу поцеловать его. Мечтала целый месяц.

В нем все было приятно, на мой вкус. Я задохнулась от волнения, когда его пальцы зарылись в мои волосы. Он прижимал меня к себе, пока мои чувства совершенно не смешались и слились в одно целое. Я уже не могла бы точно объяснить, вдыхаю я или касаюсь, слышу ли его нежное бормотанье или сама собой звенит в ушах потусторонняя мелодия. Или скрипит под моими ладонями его накрахмаленная сорочка? Или это вкус его жарких губ опаляет мою кожу?

Время растянулось и завихрилось в спираль, унося ввысь эпохи. Летняя ночь клубочком свернулась вокруг нас, мурлыча все тоньше и нежнее. Я тяжело дышала от возбуждения и вжималась в Джорджа, пока его пальцы расправлялись с моими последними бастионами.

— Фриз? — пророкотал он.

Его поцелуи метелью неслись вниз по моему горлу, я дугой выгнулась к нему, дрожа от наслаждения.

— Да?

— Ты хочешь сказать, что сегодня вечером готова забыть о своем плане?

Забыть о плане? Как раз этого и хотелось. Однако мне до сих пор мнилось, будто я стою у края той пропасти, с головокружительной высоты вглядываюсь в бездну и спрашиваю себя: посмею ли выпрыгнуть из оков лжи в воздушную стихию, поверить, что Джордж поймает меня, или снова свалюсь туда?

— Пока я здесь, мой план отдыхает. — Мне хотелось, чтобы он понял меня. — Не собираюсь совсем отказываться от него. Но это потом. А на сегодняшний вечер у меня нет плана.

Джордж поднялся и протянул руку, помогая мне встать.

— У меня есть, — сказал он.

Мы даже не побеспокоились задернуть шторы. Рано утром меня разбудил солнечный луч. Я пошевелилась, уткнулась лицом в теплое плечо Джорджа. Он пробормотал что-то себе под нос и перевернулся, предоставив мне удовольствие созерцать его широкую, гладкую, мускулистую спину.

Что же я наделала?

Меня бросило в жар, когда я точно припомнила, что натворила. Мое тело все еще отрешенно шаманило от избытка чувств, но разум был начеку, в голове уже теснились знакомые тревожные мысли, которые я отбросила прочь вчера вечером.

Восхитился ли мною Джордж? Что, если для него все это просто цирк? Допустим, все было чудесно ночью, но что он подумает, когда увидит мои непримечательные груди, круглый животик и самые заурядные ноги при безжалостном свете дня? Что, если он, едва бросив на меня взгляд, тут же отпрянет с отвращением? Предположим, не отвернется, но как я смогу сосредоточиться на работе? Ведь я изведусь, гадая: придет он сегодня, будут ли у нас любовные отношения? Но даже если б знала наверняка, легче бы не стало, скорее наоборот. Как же, черт возьми, мне сосредоточиться на сметах, графиках поэтапной сдачи работ и дренажных системах, если только и буду думать о грядущей ночи, о его мозолистых ладонях и обветренных губах, о сильном и ладном теле?

Ведь именно поэтому я прежде открещивалась от подобных отношений! Но что толку корить себя поутру? Слишком поздно. Предыдущие приятели никогда не отвлекали меня от работы ни на минуту.

Пора уже мне подумывать о подаче заявки на загранкомандировку. Не за горами тот день, когда Хью вернется на работу, и что тогда делать? Не могу же я слоняться по Уэллерби и мозолить глаза Джорджу, пока он не устанет от меня. Да, вчерашний вечер пролил бальзам на мое сердце, но с какой стати должен и для Джорджа стать чем-то особенным? Он, безусловно, опытный любовник, а я заурядна в этом и во многом другом.

Я зачарованно смотрела в его спину, мои руки подергивались, хотелось медленно погладить его и ощутить сонное тепло его кожи. Не хотелось ничего, только зарыться в него и позабыть о карьере, независимости, обо всем, кроме интригующего, как пружина, наслаждения взаимных прикосновений.

Именно эту ошибку совершила моя мать. Она усвоила урок, когда отец ушел от нас. А я заучила свой, когда она уже умерла. Опасно полагаться на постороннего, когда стараешься ради своего счастья. Надо строить собственную жизнь и быть независимой. Карьера не подведет никогда.

Вот почему я так упорно работала, стремясь обрести квалификацию. Ради того и жила. Кто-то, возможно, скажет, что план — это скучно, нет в нем ни интриги, ни развлечений, и сердцу там не от чего растаять, и до костей не пробирает, но с ним надежно, как в сейфе. И мой план недвусмысленно намекал: с Джорджем, рано или поздно, придется распрощаться. Только теперь я осознала: выполнить это ох как нелегко.

— Хватит дуться. — Джордж, не поворачиваясь, закинул руку за спину и похлопал меня по бедру.

— Я не дуюсь.

— Ну конечно. — Он перекатился на другой бок, ко мне лицом.

Мое сердце словно перевернулось, когда я увидела его, взъерошенного и улыбающегося лениво и довольно. В свете раннего утра его глаза сияли теплой синевой.

— Я же чувствую, ты вибрируешь, как вилочка камертона. Тебе положено сейчас расслабляться, а ты вместо этого напрягаешь тюфяк, бедный, весь дрожит. — И он, по своему обыкновению, начал как сумасшедший кувыркаться с боку на бок, изображая, как мощно сотрясается кровать.

— Я не страдаю! Просто…

Джордж прижал пальцы к моему рту, призывая остановиться.

— Сегодня выходной, — продолжил он. — А солнышко просто светит и обещает нам прекрасный день. И мы нагишом в уютной постели вместе, и не волнуемся о том, что кому-то неловко из-за нашего не вполне примерного поведения прошлым вечером.

— Не волнуемся. Нет, правда, я не тревожусь.

Наверное, у меня, как ни странно, были некие сценические таланты, потому что он, вопреки моей лжи, улыбнулся.

— Хорошо, в такой погожий день просто не о чем тревожиться. И нам есть чем заняться. Что же нам изобрести, чтобы ты перестала дуться?

Ну разве могла я дуться, когда его теплый торс весомо опустился на меня, каждая жилка во мне затрепетала и вспыхнула от чудного ощущения, его кожа нежно терлась о мою. Разум задрал лапки в знак капитуляции и незаметно сник, разнузданное тело отдалось на волю желания. Думать буду позже. Я поймала ногу Джорджа под свою коленку, обняла его за шею и притянула к себе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});