Смерть в наследство - Анна и Сергей Литвиновы

Валерий Петрович был почти уверен: чемодан с сокровищами связан с делами именно рубежа восьмидесятых. Он выписал из газет абсолютно все упоминавшиеся на тогдашних громких процессах фамилии. Вышло более двадцати. Теперь надо установить, где они, что с ними…

Это возможно, но… Проходило по «южным делам» в общей сложности не двадцать, а больше ста обвиняемых. Об этой цифре упоминали. А фамилий – двадцать. А сколько еще не проходило по делам? Осталось в стороне?

«Искать всех их, конечно, надо, – размышлял Ходасевич. – Но это похоже на ловлю одной-единственной рыбы удочкой». А полковник Ходасевич привык орудоватьсетью. И работать не один, а со штатом помощников.

Если бы Юлька была хоть чем-нибудь полезна!.. Хоть бы что можно было ей поручить! Нет, она вся занята хлопотами о срочном получении загранпаспорта: рвется к Тане в Стамбул. Валерий Петрович запыхтел. Его раздражала черная работа. На нее уходило столько времени! Она так отвлекала от мыслей!.. А главное, пока ровным счетом ничего эта черная работа не давала.

А Танечка, миленькая его авантюристка, пока он бесплодно ползает по библиотекам, носится по Стамбулу и ежеминутно подвергает себя опасности.

И как ее, дурочку, оттуда вытащить?

– Приехали, – буркнул шофер.

* * *

Лифта не было, и Валерий Петрович долго, пыхтя, поднимался на пятый этаж хрущобы.

Была уж полночь, он весь день ничего не ел (не считая четырех зеленоватых сосисок в библиотечном буфете). Ломило глаза от просмотра желтых и трескучих газет. Болела поясница. А главное, полковник Ходасевич был раздражен оттого, что день прошел практически впустую. Его расследование (как любили писать чтимые им авторы крутого американского детектива) не продвинулось ни на дюйм.

Валерий Петрович долго, отдуваясь, тащил свою шестипудовую тушу на пятый этаж. «Если б я был в крутом детективе, – пришло ему в голову, – то там, на квартире Гараняна, меня бы ждала засада. Я бы пр-р-рострелил головы двум молодчикам, а потом ко мне прильнула бы пышногрудая блондинка. Эхе-хе… Насколько действительность скучнее вымысла. Сейчас ко мне прильнуть может только жгучий Гаранян.

Да и не хочется, чтобы ко мне кто-то льнул. Спать – хочется. Есть – очень хочется. А вот пышногрудой блондинки, равно как и коварной брюнетки, решительно не хочется. Старость…»

То, что он хотел попросить у Гараняна, было настолько важно, что Ходасевич не доверился телефону, решил съездить лично. К тому же Гаранян – один из немногих его «агентов», кто был не на пенсии, но на службе.

– Валерочка! – На шею Ходасевичу бросилась Тамара, жена Гараняна. («Вот и пышногрудая блондинка», – мелькнуло у Валеры.) Тамара расцеловала Валерия Петровича в обе щеки.

Из комнаты в тесную прихожую выходил хозяин в элегантном спортивном костюме.

– Давай на кухню, есть будем. Ты же проголодался! – увлекла его на кухню Тамара.

В кухне Ходасевича ждал настоящий пир. Сациви, лобио, хачапури, горы зелени и помидоров. Пахло шашлыком. Тамара, настоящая русачка, становилась с годами, как это порой бывает в интернациональных семьях, все больше похожа на армянку. И готовила южные блюда лучше иной армянки.

Валерий Петрович вздохнул и вытащил из кожаного портфеля бутылку армянского коньяка. Пару дней назад он снял со своего счета в Сбербанке сто долларов. Они уже подходили к концу.

О деле удалось поговорить только около двух часов ночи, когда Тамарочка отправилась спать.

– Ну ты даешь, Ходасевич! – сказал Гаранян, выслушав просьбу.

– Надо, – твердо отвечал Валерий Петрович.

– Когда?

– Завтра к вечеру.

– С ума сошел! Через неделю.

Они поторговались еще и сошлись на послезавтра – плюс бутылка армянского коньяка.

* * *

Валерий Петрович вернулся к себе домой в Останкино около трех ночи.

Он знать не знал, что ему весь вечер названивал подполковник Жилин. Автоответчика у Ходасевича не было. Зачем ему нужен был этот ответчик, если он и из дому почти не выходил. Только эта неделя какая-то сумасшедшая получилась.

Ходасевич долго не мог заснуть. От выпитого коньяка болела голова, от жирного шашлыка – печень. Он вставал, курил, думал… Под утро забылся.

Его разбудил телефонный звонок. Солнце шпарило вовсю. Валерий Петрович доковылял до телефона, который стоял по старинке в коридоре.

Звонил Гаранян. По тому, что говорил он экивоками, Ходасевич понял: звонит с работы.

– С тебя еще один коньяк.

– Сопьешься, – буркнул сиплым спросонья голосом Валерий Петрович. – Говори.

– Запрашивали три папочки. Знаешь, чьи?

Валерий Петрович понял: кто-то влезал в компьютерные файлы личных дел. Гаранян работал в главном вычислительном центре ФСБ.

– Мою, наверно.

– Правильно.

– А перед этим чью?

– Юлии Николаевны.

– Молодец! Пять баллов!.. А с чьей все началось?

– Не знаю! Говори ты!..

– Танюшки.

– Та-ак… Откуда был запрос?

– Все оттуда же.

Ходасевич понял: из Южнороссийска.

* * *

В разгар заседания по городскому бюджету в кабинет неслышно вошла секретарша, положила перед Ильинским плотный конверт, запечатанный сургучом.

Ильинский оборвал печать. В конверте было несколько отпечатанных на принтере листов. Нахмурясь, он стал читать.

Прочел, положил листы по старой привычке оборотной стороной вверх. Встал из-за стола.

Выступающий стал сбиваться, но Ильинский демократическим движением руки успокоил его: ничего, мол, страшного, продолжай.

Подошел к окну. Сквозь полуоткрытые жалюзи была видна площадь перед горисполкомом и каменный Ленин. За Лениным виднелся похожий на древнеримскую баню кинотеатр «Украина». Павел Ильич вдруг вспомнил, как бегал туда с мальчишками на Тарзана.

Так, с девчонкой все просто. Она вся ясная и прозрачная. Вот отчим у нее… Павел Ильич вдруг снова испугался. А если это в самом деле подстава? Он хорошо знал, сколь много детей своих сотрудников вербовала себе контора. Самый надежный кадровый резерв. Да нет, перестань. Слишком уж изощренно, чтоб за это браться. Прихватить тебя и Шлягу – да и всех здесь сидящих – можно гораздо проще.

А вот мамашка… Где-то он уже про нее слышал… Юлия Николаевна… Юлия Николаевна… Надо бы сосредоточиться и вспомнить…

* * *

В восемь вечера Таня лежала, почти без сил, на своей роскошной кровати в номере 200 отеля «Мармара». Авто, взятое напрокат похитителем, ей разыскать не удалось.

Но оставалось еще три прокатных офиса. Их она проверит завтра.

А сегодня будем наслаждаться красивой жизнью! Первый и, наверное, последний раз.

Таня вытащила из бара бутылку «Хольстена» и открыла гостиничную папку. Так, что же имеется в этой пятизвезной «Мармаре»? Три ресторана. Один – с восточной кухней и два – с европейской. Ну их в болото, эти рестораны. Кормят там наверняка не лучше, чем на набережной, а сдерут раз в десять больше.

Два бара. Нет уж. У нее вон свой бар, стоит возле кровати. И никаких рож рядом болтаться не будет. Таня и так уже утомилась от масленых взглядов и заигрываний, которыми ее замучили эти турки в прокатных офисах.

Среди документов, которые ей выдали в «рецепшене», был купон на десятидолларовую фишку и бесплатный коктейль в казино при гостинице. Туда она зайдет – раз уж фишка халявная. Поставит на свое любимое число тринадцать. Если выпадет – значит, ей повезет найти свои сокровища… Какой там шанс получается? Выиграть – кажется, один к тридцати пяти.

Ну, а вернуть обратно клад – шансов гораздо меньше.

А что еще? Тренажерный зал и зал для аэробики. Нет, она и так за день напрыгалась. Зал заседаний, оборудованный телексом и факсами… Не с кем ей заседать.

Турецкая баня? Массаж?

Да, именно это ей сейчас и нужно.

* * *

Мелешин положил трубку и потерянно взглянул на Рустама:

– «Опели Вектра» есть только в фирме «Let's». Но они не дают справки о том, кому выдавались машины. Сказали, что такие вопросы – только через полицию…

* * *

Таня млела под сильными руками молодого массажиста, облаченного лишь в легкие шорты. Она сначала немного испугалась идти к мужчине, но все массажистки-женщины были заняты, и выбирать не приходилось. «Вдруг клеиться будет?» Массажист как будто прочитал ее мысли и ответил на безупречном английском: «Все будет, как вы пожелаете, мадам».

Татьяна пожелала сделать только массаж.

Бани в «Мармаре» были, так сказать, широкого профиля. Имелись здесь сауна и русская баня. За стеклянными дверями под открытым небом голубел бассейн. Можно было выбежать туда и искупаться.

Но Таня отправилась в турецкие бани – они занимали основное место в банном помещении.

Там было совсем не жарко. Гулкий полукруглый зал весь отделан розоватым мрамором. Полы теплые. В середине зала – мраморное возвышение. На нем ничком, закрыв глаза, лежал завернутый в длинное полотенце волосатый и усатый мужчина.