Королевство проклятое и пустое - Стейша Старк

монстр из-за того, как ты убил тех охранников, Лориан. Я думала, что ты монстр, потому что я слышала о твоей репутации. Итак, скажи мне правду. Ты уничтожил Кроуит? Это ты убил моих родителей?

Мои легкие горели, но я, казалось, не могла ослабить дыхание, которое задерживала. Не могла отвести от него глаз. Не мог расстаться с надеждой, которая гасила пылающий огонь моей ярости. Огонь, который я разжигал каждую минуту каждого дня с тех пор, как мы покинули городские ворота.

Лориан наклонился еще ближе. Его запах пританцовывал передо мной, и на меня мгновенно нахлынули воспоминания о том, как я купалась в этом аромате, кутаясь в его простыни. Тишина растянулась между нами, и холодок пробежал по моей коже от дикого блеска в его глазах.

— Сначала скажи мне одну вещь, дикая кошка, — сказал он. — Скажи мне, что ты поверишь словам, которые я скажу. Скажи мне, что ты не решишь, что я лгу.

Я не могла. Мои легкие кричали, и воздух медленно выходил из меня.

— Ты неделями лгал мне, Лориан.

— А если я скажу тебе, что я этого не делал?

Я открыла рот, но все слова, которые я могла бы сказать, застряли у меня в горле. Выражение лица Лориана лишилось всякой жизни.

— Как и ожидалось, — сказал он.

Я отвела взгляд. Все в моей жизни лгали мне. Вуена и папа лгали годами. Даже Тибрис притворялся, что не знает, кто я такая, когда на самом деле работал с повстанцами. Ложь короля Эпроты убила тысячи. Мы с Асинией лгали друг другу, притворяясь людьми. Даже Демос и Телеан скрывали от меня тот факт, что я гибридный наследник, до последнего возможного момента.

Когда я путешествовала с Лорианом, он был так открыт миру. О том, как все устроено. Он никогда не смягчал того, что хотел сказать, даже чтобы пощадить мои чувства. К тому времени, как я впустила его в свою постель, я начала доверять ему. И он лгал мне в течение нескольких недель.

Его ложь ранила больше всего.

Так как же я могла доверять ему теперь, когда он сказал, что не нападал на Кроуит?

Все лгали. Все.

Лориан поднялся на ноги. Жизнь медленно покидала выражение его лица, маскируя боль, которую, должно быть, вызвало движение.

Я не осознавала, насколько замкнутым он был на том корабле. Как он превратился в хладнокровного наемника, которого я впервые встретила. Того, который бросил меня умирать, не задумываясь. Но я могла видеть, как он делает это сейчас.

Даже во время нашей борьбы за власть, когда нам приходилось сотрудничать, мы всегда хорошо работали вместе. И доверяя друг другу, чтобы выжить, железные гвардейцы взломали ту прочную оболочку безразличия, которую он снова возвел вокруг себя. Теперь эта оболочка вернулась.

Я не была точно уверена, почему меня это волновало.

Он повернулся, направляясь к реке.

— Продолжай, — прорычала я, разочарование охватило меня. — Уходи. Почему я должна ожидать чего-то другого?

Его плечи напряглись, и я сжала руки в кулаки, когда он медленно повернул голову.

— Ты продолжишь давить, и я потеряю контроль.

Он полностью повернулся ко мне лицом, и жестокая ухмылка изогнула его губы.

— Но, возможно, это то, чего ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я взял тебя в гневе, дикая кошка? Заставил тебя стонать мое имя, пока ты извиваешься подо мной…все это время, пока ты ненавидишь меня за каждую секунду наслаждения? Я сделаю это. Но ты не получишь этого, насмехаясь надо мной. Ты хочешь секса с ненавистью? Тебе придется умолять.

Я уставилась на него, щеки пылали. Его взгляд остыл, и он повернулся, уходя, как будто ему было наплевать на весь мир.

— Надеюсь, ты утонешь в этой реке, — крикнула я.

Его низкий, дразнящий смех донесся из леса. Звук, казалось, ласкал мою кожу. Кожу, которая внезапно стала очень, очень чувствительной.

— Какие у тебя новости о Джамике? — спросила я, когда Пелисиан вошел через потайную дверь в мою комнату.

Я отослала своих оставшихся фрейлин, приказав горничным оставить меня наедине.

Они думали, что я оплакиваю свои потерянные драгоценности.

Идиоты.

— Его снова переместили, ваше величество.

Я подошла к окну. Невидяще глядя вниз, на сады, я практически могла видеть своего сына таким, каким он был всего две зимы назад, когда голышом ковылял по дорожке, каким-то образом сбежав от служанок, отвечающих за него.

Я не прикасалась к мальчику с того дня, как Сабиум отдал его мне на руки и велел играть свою роль.

Для королевы не было ничего необычного в том, что она не имела никакого отношения к фактическому воспитанию своего сына. Суд счел меня холодной, незаинтересованной, и это было приемлемо.

Я открыла рот, чтобы позвать горничных, но было слишком поздно. Мальчик врезался в мои ноги, крошечные ручки вцепились в мои юбки, когда он уставился на меня.

— Мама, — сказал он.

Ярость пронзила мое тело, пока я не поняла, что если бы у меня была сила огня, ребенок превратился бы в пепел.

У меня никогда не было бы собственных детей. Никогда бы не услышала, чтобы мой собственный ребенок произносил такое слово. Вместо этого я бы гнила в этом замке, вынужденная подчиняться планам Сабиума.

Придворные уставились на нас. Дворянка, чей муж был близок к королю, улыбнулась при виде нас, и у меня не было выбора, кроме как взять мальчика на руки. Его маленькое тело все еще было таким легким в моем. У него была ямочка, которая появлялась, когда он улыбался мне.

Его рука обхватила мое лицо, теплая и липкая.

— Мама, — сказал он еще раз.

— Нет, — пробормотала я, едва шевеля губами.

Появилась няня, побледнев от того, что она увидела в моих глазах, когда я улыбнулась ей.

— Думаю, ему нужно вздремнуть, — сказала я весело.

Как будто я могла знать, что нужно ребенку такого возраста.

— Совершенно верно, — сказала няня