Первый Долг Родине - Юрий Трофимов

Ты помнишь друже

Грязь чужих дорог?

Ту боль

царящую в округе...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Боевой выезд

По очереди КШМ выезжали на передовую, сопровождая колонны с боеприпасами и продовольствием. Одна из КШМ всегда оставалась на ПУС для осуществления связи внутри Моздока и его окрестностях. Вот подошла моя очередь сопровождать колонну.

Как только двинулись из Моздока, меня окутал такой восторг, пуская в кровь адреналин, который я испытывал лишь на гражданке, когда между улицами и районами происходили побоища, во время которых я брал на себя руководство предстоящими действиями.

....Колонна, состоящая из пятнадцати КАМАЗов наполненных продовольствием, медикаментами и боеприпасами, двух МТЛБ (многоцелевой тягач легко бронированный) и одной КШМ (командно-штабная машина), двигалась на передовую через реку Терек под Гудермес, второй по величине и значению город после Грозного. В конце октября 1999 года там проходила условная граница между территорией контролируемой объединенной группировкой войск Российской Федерации и территорией контролируемой чеченскими боевиками, называющими себя "Ваххабитами", привлекшими воевать за свою идею наемников из соседних стран и бывших республик развалившегося СССР, символичные буквы которого вместе с личными номерами выбиты на наших жетонах. Нас ждали. Там на передовой, измотанные войной части, завязшие в чеченской грязи, нуждались в продовольствии и боеприпасах, которые были уже на исходе. А мы тем временем плелись по чужой, недавно освобождённой от боевиков чеченской земле наблюдая последствия затяжной войны. Наши лица были не бриты. Такая у нас была примета бриться только после возвращения с задания.

Кавказ выглядел враждебно. Во всем вокруг чувствовалось холодное дыхание смерти. Природа словно вымерла, редко попадающиеся населенные пункты, обстрелянные, опустошенные и разграбленные провожали военные колонны испуганным взглядом, а их жители, уставшие от войн и насилия, покинули родные дома, перебравшись в соседние республики в поисках убежища. По пути попадались выжженные и перевёрнутые торговые павильоны. Те же, которых не затронул огонь, молчаливо возносили свои забитые досками взоры к небесам.

Машину трясло так, что приходилось держаться за ручку боковой двери кунга, чтобы не разбить себе голову о радиостанции входящие в комплект Р-142. Одна из станций служила для связи внутри колонны на частоте УКВ, а другая на частоте КВ., для связи с главной радиостанцией базирующейся в г. Моздок, сопровождавшей нас по всему маршруту движения, корректируя его в случае появления боевиков в том или ином месте на нашем пути. Двигатель ревел, захлебывался, словно пил жадно воду, временами ускорялся, как будто его что-то подгоняло, но все же верно служил своему делу. Старенькая радиостанция худо-бедно осуществляла связь, издавая шипение и потрескивания. На р-111 (УКВ) висел план маршрута со списком населенных пунктов, через которые колонна будет проезжать до Гудермеса. В левой части этого списка находились названия населённых пунктов, а справа напротив каждого из них шифр в виде цифр. Так при связи с главной радиостанцией можно было без проблем открытым текстом сообщать своё местоположение. С помощью секретной аппаратуры данный процесс довольно таки хлопотный. Маршрут был таков: Моздок-Беслан-Орджоникидзе-Ботлих-Новолакское-Хасавюрт-Гудермес (но не сам город, а позиции Российских войск). Наушники от УКВ радиостанции на кочках и ухабах болтались на шее подобно маятнику. КВ. радиостанция работала на громкой связи, предоставляя мне возможность работать с двумя радиостанциями одновременно. Немного погодя оно усилилось новым вопиющим фактом - на нашей волне по УКВ радиостанции вдруг, откуда ни возьмись, громко и чётко начали транслироваться чеченские переговоры выводящие меня из себя... Да "чехи" оснащены по последнему слову техники, не то, что мы. Им ведь за наши трупы "баксами" платят и не малыми. А мы там, в грязи гнили якобы защищая свою родину, хотя эта родина и не давала задушить "чехов" отдавая нелепые приказы. Видимо кому-то это надо, опять же бизнес. Кому дело, до каких то там срочников называемых шутливо "угроза НАТО" да и других военнослужащих оказавшихся на этой войне по различным причинам. Только друзья, близкие люди и родственники переживали, да и те, кого не щадило это горе, у кого на этой проклятой войне погибли или получили ранения и увечья перечисленные выше.

...Автоматически, сняв с предохранителя автомат, я, щёлкнул затвором, дослав тем самым патрон, и подумал о том, что любыми способами обязан взорвать радиостанцию с секретной аппаратурой при опасности её захвата. А ведь и самому не хотелось бы подставляться. Как расправляются с пленными "духи", слышал не один раз. У всех нас в связи с этим жетоны висели либо на тонких цепочках, либо на легко рвущихся нитках, дабы, не дай Бог, конечно, не быть на них повешенными, оказавшись в плену. Трудно передать чувства, овладевшие мной в тот момент. Это был не страх, нет, появилось какое-то странное ощущение, смешавшее любопытство и волнение. В то же время меня переполняла гордость за то, что наконец-то началась настоящая служба, к которой мы были не подготовлены, но которую желали всем нутром. Но война есть война, как бы её не оправдывали, она всегда несёт с собой разрушение и зло, гибнут невинные люди, а она безразлично пожирает всё на своём пути, принося с собой холодное дыхание смерти. Там подонки становятся в тысячи раз хуже, а хорошие люди сходят с ума, тяжело перенося увиденное.

...Я чего-то ждал, множество мыслей пробегало в голове, словно телетекст, скользящий по экрану телевизора, бомбардировал нейронами мозг. Мысли возникали самые разные, от подрыва радиостанции с секретной аппаратурой в случае опасности её захвата, до консервной банки сосисочного паштета, который мы с моим водителем, тоже срочником, не успели утром второпях съесть. А есть хотелось не на шутку, видимо вчерашний ужин, состоящий из: чёрствого хлеба с маленьким кусочком маргарина, вермишели в виде однородной массы и чуть жёлтой подсахаренной воды называемой чаем, давал о себе знать. По внутренней радиосвязи от старшего КШМ я получил указание пока ничего главной радиостанции не передавать, до особого распоряжения. Спустя некоторое время в эфире снова воцарилась тишина и я, успокоившись после обильно выплеснутой нецензурной брани в отношении чеченцев, поставил свой АК-74 на предохранитель, ранее приведённый в боеготовность, и обнял его как любимую девушку. Самое поразительное в этом то, что в тот момент возможно "любимая" обнимала не меня. Поди, пойми этих женщин.

Вскоре у одного из КАМАЗов возникли неполадки, вследствие чего колонна встала на привал. Я вылез из аппаратной и услышал ругань со стороны кабины КШМ. Это Виталик с прапором ругался. При этом они друг в друга кидались патронами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});