Плейбой и серая мышка - Марина Серова

Я встала и нервно заходила по комнате. Светка сидела на диване и невинно хлопала глазами. Черт, мало того, что ничего не понятно, так еще и она на мою голову свалилась! Собственно, как минимум половина неприятностей из-за нее. Если не сказать больше.

— Света, — решительно заявила я, делая глубокую затяжку. — Немедленно собирайся и уходи!

— Что? — не поняла Светка. — Но… почему?

— Я сказала, быстро собирайся и уматывай! — заорала я, теряя терпение. — Почему ты ничего не понимаешь с первого раза?

Повисла напряженная тишина.

— И вообще… — Я вдруг огляделась и просто обомлела. — Почему в квартире такой беспорядок? Почему книжки валяются? Почему из кладовки все вытряхнуто? Чем ты тут занималась?!

— Таня, я хотела навести у тебя порядок, — попыталась оправдаться Светка. — Я хотела создать непринужденную обстановку…

Я резко ткнула окурок в пепельницу и вскочила. Подошла к Светке, схватила за руку, затащила в кухню и, внимательно глядя ей в глаза, отчеканила:

— Кто тебя просил? Я когда-нибудь нуждалась в твоей помощи? Я что, по-твоему, не в состоянии сама навести порядок?

— Таня… — У Светки обиженно задрожали губы. — Почему ты ругаешься, я же хотела как лучше? Сейчас все уберу…

— Не надо! — задыхаясь от гнева, выкрикнула я. — Ты и так уже втянула меня черт знает во что!

— Таня! — Светка, чуя над собой настоящую бурю, быстро перевела разговор на другую тему. — Ты нашла пленку?

— Нет! — злорадно заявила я. — Никакую пленку я не нашла. И вообще… Не спрашивай меня сейчас ни о чем! Ты разве не видишь, что не до твоих вопросов? Раз уж ты не в состоянии решать свои проблемы сама, так хотя бы не докучай мне, пожалуйста! И не лезь больше в это дело, я как-нибудь сама справлюсь! А если будешь приставать со своей чепухой, то выбирайся сама. Мне не доставляет особой радости выручать тебя из всякого дерьма!

Я была очень зла на Светку. Вернее, не столько на нее, сколько на ситуацию и неизвестность. Светка как раз пока что ничего особо непоправимого не сделала, за исключением бардака в моей квартире. А я просто срывала на ней зло и тревогу. Светка понимала, что я просто вся киплю. Вообще-то ей редко приходилось видеть меня в подобном состоянии.

Кажется, Светке даже стало не по себе. И еще она поняла, что все равно я ничего ей не расскажу о своих злоключениях. Видимо, по этой причине она и решила убраться подобру-поздорову.

Я взяла сигареты, прошла на кухню, открыла окно и жадно затянулась.

— Света, — сказала я уже своим обычным, спокойным и уверенным тоном. — Ты меня прости, пожалуйста, я сейчас просто не в себе. Одним словом, я не стану сейчас тебе ничего объяснять, но ты должна уйти. Сейчас. И лучше всего не домой.

— А куда же? — растерялась Светка.

— Ну, я не знаю! Езжай к родителям. Они у тебя дома, не на даче?

— На даче, — сказала Светка.

— Что ж, может, это и к лучшему, — кивнула я. — Отправляйся на дачу. И не трепись никому, где ты и с кем, поняла?

— Угу, — ответила Светка.

— Поняла?! — резко переспросила я, сжимая Светкино запястье.

— Да, конечно, Таня! — испуганно заверила она, вырывая у меня свои руки и прикладывая их к груди.

— Я сама позвоню тебе и скажу, когда можно будет вернуться, — продолжала я наставлять ее. — И не волнуйся, я все сделаю, что надо.

— Хорошо, хорошо, — согласилась Светка.

Я опять отвернулась к окну. Светка топталась на месте и ждала дополнительных указаний, но я молчала. Так и не дождавшись от меня больше ни слова, Светка тихо попятилась в коридор, обулась в свои ужасные ботинки и вышла. Я сделала вид, что этого даже не заметила, и снова полностью погрузилась в свои мысли.

* * *

Позже, основательно отмывшись и пропустив пару чашечек кофе, я набрала номер Кирьянова. Нельзя сказать, что Володька очень обрадовался моему звонку. Это я поняла по его голосу. Хотя, может быть, он ожидал моих сообщений о четвертом трупе, обнаружившемся в городе. По крайней мере, это уже стало системой за последние дни. Сначала ко мне залез наркоман Звягинцев и умер от испуга, потом я наткнулась на труп его подруги Ирки Рябоконовой, и, наконец, нелегкая занесла меня в порностудию, где убили Романа.

Поэтому Владимир ограничился угрожающим:

— Ну?

— Нет, четвертым трупом я тебя не обрадую, — оптимистично отрапортовала я.

— Спасибо, — искренне ответил Кирьянов.

— Пожалуйста, — с не меньшей искренностью откликнулась я.

— Что, раскрыла все убийства, расследование которых на меня повесили? — продолжил ехидничать Кирьянов.

— Нет, — честно ответила я. — Но могу тебе сообщить и даже, если надо, написать заявление, что меня похитили неизвестные и в течение некоторого времени удерживали. Мне чудом удалось вырваться.

— Та-ак, — после паузы протянул Кирьянов. — Надеюсь, ты не шутишь?

— Нет, — отрезала я. — Мне не до шуток.

— Лучше бы ты шутила, — вздохнул Владимир. — Что ж, это разговор не телефонный, так что приезжай-ка к нам. Или тебе нельзя высовываться из дома?

— Моего адреса они не знают, во всяком случае, хочется надеяться. Но, честно говоря, ехать одна, пожалуй, не рискну. Ребята там слишком хорошо подготовленные, в случае чего мне в одиночку с ними не справиться.

— Ладно, я сейчас пошлю за тобой машину, — пообещал Киря, что меня очень порадовало. Обычно в милиции достать свободную машину весьма проблематично — по крайней мере, в нашей тарасовской милиции, — и я боялась, Киря скажет, что мне придется ждать неизвестно сколько.

Но за мной приехали уже через двадцать минут. В милицейской машине рядом с двумя вооруженными (как я надеялась) оперативниками я чувствовала себя куда более уверенно. Вскоре я уже входила в кабинет Кирьянова.

— Не буду тянуть время и сразу перейду к фактам, — устало сказала я, усаживаясь на стул.

Кирьянов выслушал меня не перебивая, после чего спросил:

— Ну и зачем ты туда поехала? Понятно, что за кассетой. Но к чему такие авантюры? Можно же было договориться со мной! Разве я когда-нибудь мешал тебе? Выделил бы людей, поехали бы вместе, и ничего такого не случилось бы. А возможно, удалось бы взять тех двоих. Ты хоть понимаешь, насколько меньше сейчас бы возникло проблем?

— Я понимаю, Володя, но мне не хотелось, чтобы эта пленка засветилась, — призналась я. — Даже перед твоими людьми. Еще изъяли бы ее как вещдок…

— Ну, мы с тобой, наверное, все-таки свои люди, нет? — начал злиться Кирьянов. — Уж решили бы как-нибудь этот вопрос!

— Ладно, ладно, признаю свою вину, — примирительно подняла я руки. — Я и сама уже сто раз пожалела, что так сделала. И ты, пожалуйста, соль на рану не сыпь, мне от этого еще хуже. Теперь нужно собирать информацию о тех бандитах. Адреса Олега Антоновича я не знаю, а вот место в лесу показать могу. Но там, скорее всего, уже никого нет. Или несчастный Михалыч томится в одиночестве в плену, куда я его засадила.

— Ты поедешь? — вопросительно уставился на меня Киря.

— Ты знаешь, очень бы не хотелось, — призналась я. — Тем более что не вижу особой надобности. Я объясню, как найти то место. Сама же я устала до смерти, так что предпочла бы дождаться результатов здесь. Да и о Романе нам с тобой нужно поговорить, у тебя же наверняка появились какие-то сведения.

— Ладно, я вызываю ребят, объясни им все. — И Киря поднял телефонную трубку.

Через минуту я подробно описывала оперативникам то место в лесу, куда меня привезли подручные Олега Антоновича. Ребята уехали, а Киря еще несколько раз поднимал трубку и передавал известные мне данные об Олеге Антоновиче, его бригаде и особняке на Волге.

Когда же мы смогли вернуться к разговору, Киря развел руками.

— Не такие уж обнадеживающие сведения у меня появились, — сказал он. — Всю эту шушеру допросили и отпустили. И Антона этого тоже. Правда, с него подписку взяли на всякий случай. Ищем Валерия Николаевича, хотя это довольно проблематично, фамилии его действительно никто не знает. Теперь что касается самого убитого…

Киря потянулся к папке, лежащей на краю стола.

— Малинин Роман Святославович. Семьдесят шестого года рождения, разведен, детей нет. Окончил художественное училище, работал оформителем. Потом уехал в Москву, три года назад вернулся. За это время успел жениться, но совсем недавно развелся. С бывшей женой возникли какие-то трения насчет раздела имущества. В порностудии работает два года. «Артистами» характеризуется как человек, с одной стороны, обаятельный и спокойный, с другой — жестокий, хладнокровный и жадный. Девчонки наперебой рассказывали, что готов удавиться за лишний рубль. Так и норовил что-нибудь урвать с их заработка. Вводил штрафы за опоздания, за прогулы, за явку в нетрезвом виде, за шашни с партнерами… Хотя последнее, по-моему, совершенно лишнее. Их там и так друг от друга воротит, не то что еще после «работы» любовь крутить. Несмотря на внешний лоск и обходительность, беспощаден. Разжалобить его было практически невозможно.