Шаг навстречу тебе - Диана Майерс

Криса.

Хейли прикусила губу, чтобы она не дрожала, и попыталась подавить накатывающую истерику. Нет. Она не заплачет. Она решила быть сильной, хотя и чувствовала, что это очень трудно.

Вдруг в общей комнате стало тихо.

Так тихо, что Хейли невольно подумала, что все ушли куда-то, и все-таки подняла голову, чтобы оглядеться.

Никто не ушел. В общей комнате было по-прежнему многолюдно, просто все молчали, пораженные чем-то. Хейли проследила за их изумленными взглядами и вздрогнула от неожиданности, боясь пошевелиться.

У входа в комнату стоял Крис.

Запыхавшийся, растрепанный, в верхней одежде и ужасно взволнованный, каким Хейли его никогда не видела. Он нашел ее сразу, словно знал, где она будет сидеть, отвернувшись от всего мира и скрывая глубоко в себе ранящие душу чувства. Он быстро подошел к подоконнику, а Хейли невольно подалась вперед и спрыгнула на пол. Крис крепко прижал ее к себе, зарываясь пальцами в черные волосы. Он был холодным, от него пахло свежестью и морозным воздухом, и Хейли тут же вдохнула этот запах, будто он был необходим ей как глоток кислорода.

– Крис, – неслышно и обессиленно прошептала она, обнимая его и не веря тому, что он здесь, рядом с ней, а не уехал на той дорогой иномарке.

– Прости меня, – с нескрываемой грустью в тихом, хриплом голосе заговорил он, и с каждым словом прижимая Хейли сильнее, будто боялся, что она не захочет его видеть и оттолкнет. – Прости меня, пожалуйста. Как я могу тебя оставить?

Хейли вцепилась дрожащими пальцами в его куртку, и вдруг все ее слова, сказанные тогда, показались ей такой глупостью. Как она могла сказать ему, что все «замечательно», когда душа ее кричала «Не уезжай!»?

Крис отстранил от себя Хейли, крепко держа ее за плечи, и взглянул в ее глаза. У Хейли тут же сбилось дыхание, когда она увидела, сколько боли было на его бледном, почти всегда спокойном лице.

– Ты моя семья, Хейли, – тихо произнес Крис и снова прижал ее к себе, только объятия стали еще крепче, – мне никто другой не нужен.

Глава 8

Время не ждет

Спустя два года

С тех пор как Криса хотели усыновить, Хейли заметила, что время стало слишком быстротечным.

Возможно, она перестала замечать часы, потому что теперь все свое время проводила с ним.

Они стали еще ближе. Ближе настолько, что по одному лишь взгляду нежных глаз, в которых Хейли частенько таила грусть, Крис с легкостью мог заметить, что что-то не так.

Между ними теперь была связь. Невидимая. Неосязаемая. Но неразрывная. Они оба чувствовали ее.

Хейли навсегда запомнила тот день, когда Криса почти забрали у нее, и никогда не забудет, как болела ее душа и сколько слез она выплакала, когда увидела его снова. Никто больше не думал усыновлять Криса. Семьи еще приезжали. Их было много. И всем он нравился – загадочный парень с черными как ночь глазами и слегка недовольным выражением лица. Хейли тоже хотели пару раз забрать, но воспитатели вместе с директором отрицательно качали головой и не позволяли разлучать этих двоих. Все видели, что они должны быть вместе. Крису даже позволили жить в детском доме после совершеннолетия, чтобы не оставлять сестру.

Из-за того, что приезжавшие семьи всегда выбирали Криса, остальные дети стали относиться к нему со злобой и завистью. И если самого его трогать они боялись и лишь говорили мерзости за его спиной и пускали сплетни, то на Хейли отыгрывались. Стоило ей только остаться одной – что бывало очень редко, потому что Крис не отходил от нее ни на минуту, – дети словно коршуны слетались над беззащитной жертвой, впивали свои когти и наслаждались ее мучениями. Чего только Хейли не вытерпела! И оскорбления, и упреки, и даже небольшие побои, из-за чего оставались синяки на руках и ногах. Но она молчала, терпела и даже не думала говорить Крису. Она не хотела, чтобы он дрался из-за нее или попал в какие-нибудь неприятности. Но Крис и так замечал синяки и грусть в глазах, как бы Хейли ни пыталась этого скрыть. Он крепко сжимал кулаки, пытаясь сдержать гнев и злобу, и отчаянно делал вид, что ни о чем не подозревает, но потом, позже, находил всех, и обидчики получали по заслугам.

Девушке по-прежнему было тяжело в детдоме. Она почти задыхалась здесь, а эти нападки ее добивали. Единственное место, где никто не мог их найти, – все тот же дряхлый чердак на третьем этаже. Они пробирались туда, спасались от чужих взглядов, голосов, отдыхали от всего, что окружало их, и просто говорили, читали, рисовали.

Время, словно песок сквозь пальцы, исчезало среди повседневности, в череде нескончаемо длинных дней.

Хейли росла и медленно, постепенно, будто бы маленький бутон распускался все больше и больше с каждым днем, она превращалась в прекрасную, хрупкую девушку.

Черты ее лица менялись, становились нежнее и женственнее. Иссиня-черные волосы отросли до пояса и словно темным переливающимся полотном укрывали изящную спину.

Тонкая талия, хрупкие, бледные запястья, притягивающая взгляд худая шея со слегка выпирающими ключицами. Все это добавляло ее виду еще больше изящества, еще больше грации.

Она была словно фарфоровая кукла с застывшим выражением грусти на бледном лице.

Она изменилась, но только внешне.

В душе она была по-прежнему пуглива, робка и молчалива.

Крис тоже изменился. Он стал еще выше, шире в плечах, возмужал, черты лица заострились, стали грубее. Голос поменялся с раздраженного на равнодушно-спокойный, как и его поведение. Он все меньше старался показывать грусть, злость, недовольство. Все, что он делал, это только хмурился, сощуривал глаза и плотно сжимал губы, если был чем-то раздражен, остальное же скрывал в себе.

Уже давно с его лица исчезли все детские черты, остался только отпечаток того тяжелого года, когда смерть отца и предательство брата слишком сильно ранили его душу. С тех пор между бровей у него залегла глубокая складка: слишком много усилий было приложено, чтобы он мог контролировать эмоции, а не наоборот. Сейчас, когда мысли вдруг снова переносились в прошлое, тело отзывалось на воспоминания лишь слегка учащенным сердцебиением.

Но, несмотря на всю ненависть, которую он испытывал к брату, он все больше становился похожим на него. Все те же отросшие