Владелец элитного клуба (СИ) - Черногорская Ксения

- Я бы так никогда не сделала, - твёрдо говорю я, когда он умолкает. - Просто не смогла бы.

Он снова оборачивается ко мне.

- "Так" - это как?

В сумерках его глаза видно плохо, просто два тёмных круга на сером, со слабой позолотой уходящего заката, лице. Но я чувствую его сосредоточенность. Чувствую, что мой ответ ему действительно важен. И решаю не кривить душой.

- Я бы не родила тебе так. На таких условиях. Я бы никому так не родила.

- Даже если бы нуждалась в деньгах?

Мне кажется, что он щурит глаза. Может быть и правда кажется...

- Даже, если бы умирала с голоду, - тихо, но твёрдо произношу я.

Мы немного молчим. Наверное, ему нужны пояснения.

- Женю, сколько я себя помню, родители всегда ставили мне в пример. Но то, что я узнала от тебя, будто скинуло с моей души огромный камень. Который я носила всю жизнь до этого момента. Потому что идеальная пай-девочка Женя оказалась вовсе не такой, какой казалась и моим родителям и мне. Это трудно объяснить. Ты просто не жил с этим. С постоянной оглядкой на правильную и благополучную во всех отношениях сестру. С пониманием того, что именно поэтому звонок родителям - это редко тёплые слова. Обычно это были резкие и обидные сравнения с ней, а также ворох претензий в мою сторону, который всегда имел под собой твёрдое и прочное основание. А оказалось, что оно - просто глиняные ноги колосса, который только образ. Образ, который очень умело создала моя сестра. Я многое из твоего рассказа не считаю нормальным. Прости, если это обижает. Просто хочу быть честной с тобой. Но одновременно с тем я многое могу понять. Даже это блядство за спиной Серёжи, Женькиного мужа. Чужие отношения часто вовсе не то, чем их пытаются представить окружающим. Возможно ей было плохо в этих отношениях и она нашла для себя такой способ побега. Но того, что она сказала тебе ночью в твоей машине, я понять не могу. Вынашивать ребёнка ради денег, заранее понимая, что от него придётся отказаться, а потом родить и отказаться... Нет. Это чересчур. Это выше моего понимания.

- А про суррогатных матерей ты слышала?

- Слышала. Но там другое. Там есть хоть какой-то благородный смысл. Миссия, что ли. Бездетная пара обретает дитя. Суррогатная мать в каком-то роде совершает подвиг. Может я слишком облагораживаю само явление, и большинство таких матерей просто хотят подзаработать, но как бы там ни было, люди, которые не могут зачать, действительно получают шанс стать настоящими родителями. А в ситуации с тобой и моей сестрой - это какое-то извращение. Если ты хочешь быть отцом, настоящим отцом, хорошим, любящим, зачем ты заранее лишаешь ребёнка матери? Если она хочет родить любимому мужчине, то что мешает ей перестать обманывать мужа и уйти от него? Отношение к деньгам. Что с твоей стороны, что с её.

- Хм. Интересная мысль.

- Рада, что ты не обиделся.

- Я не девочка, чтобы обижаться. И я рад, что ты столь откровенна. Тогда, может быть, объяснишь, что ты имеешь в виду?

- Да, конечно, - киваю я.

Он встаёт и протягивает мне руку, помогая подняться.

- Пойдём, прохладно уже. Посидим у камина, выпьем горячего какао, и продолжим.

- Хорошо.

В сгущающейся темноте, под тёмно-синим, уже звёздным небом, мы бредём по камням, а потом по дорожке к тёмному, чуть серебристому, дому. Сейчас на острове нет никакого искусственного света. И только луна освещает нам путь.

Глава 19. "Дистанция и последующее ещё большее отдаление"

- Правильно ли я понимаю, - отхлебнув какао из белой чашки, после того, как мы располагаемся на огромной и мягкой белой шкуре у камина, начинает Костя, - что ты не поверила её рассказу о том, что она хотела родить мне, чтобы стать особенной в моей жизни.

- Да, - сидя по-турецки и удерживая тёплую чашку двумя руками, отвечаю я. - Правильно.

Ароматный шоколадный напиток, дрожащее пламя в камине и тишина создают эффект уюта и умиротворения. Но я чувствую, что мы с Костей в результате его рассказа и моей реакции на него, отдалились друг от друга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Вот и я не поверил, - вдруг говорит он.

Внимательно смотрю на него.

- Но всё же согласился.

- Да.

- Почему?

Он снова отпивает какао из чашки.

- Давай так. Ты смотришь со своей позиции. Я со своей. Они у нас очень разные. Твоя жизнь, только не обижайся, похожа на жизнь многих людей.

- Я не обижаюсь, - качаю головой я. - Это так и есть.

Он смотрит на меня. В глазах - тоска.

- А моя - нет.

- Ты очень невесело это произнёс, - отвечаю я. - Даже странно. Думаю, что многие хотели бы жить так, как живёшь ты.

- Если речь о комфорте, защищённости, возможностях и свободе - да. Я живу хорошо. Но если говорить о чувстве одиночества, то поверь мне - я не образец для подражания.

- Это чувствуется, - глядя на огонь, пляшущий на тихо потрескивающих поленьях, говорю я.

- Это чувствуется тебе. Потому что я тебе многое рассказал.

- Да, соглашусь.

Мы немного молчим. Он снова поворачивается ко мне.

- Тебе не нравится какао?

- О, нет, что ты! - спохватываюсь я и отпиваю из чашки. - Очень вкусно. Я просто задумалась.

Он тихо вздыхает. Его вздох еле слышен, но у меня от него мурашки по коже. А ещё желание обнять это сильного, иногда колючего и такого забронированного мужчину. Просто обнять. По дружески, с теплом и поддержкой. Без какого-либо намёка на секс. Но конечно я этого не делаю.

- Ты думаешь, я не хотел семью? - повернувшись ко мне, спрашивает он.

- Я не знаю... - честно говорю я.

- Хотел. Вот с той самой женщиной, которую потом прилюдно вытрахал на нудистском пляже.

- Не самый лучший выбор женщины, - вырывается у меня.

- Слушай, - в его голосе появляется некоторое напряжение. - Это очень легко - осуждать других. Не считаешь? Разве ты сейчас не ведёшь себя, как своя сестра для твоих родителей? Такая вся правильная. Ты, наверное, всё и всегда делаешь верно. Да?

- Ты всё-таки обиделся...

- Нет, - твёрдо отвечает он. - Я не обиделся. Я просто думаю, что ты плохо представляешь себе, как созданная тобой реальность влияет на то, какой реальность будет потом.

- Почему же, - не соглашаюсь я. - Понимаю.

- Я - человек бизнеса. Человек договорённостей и мира больших денег. В моей жизни давно нет никаких привязанностей.

- Мне кажется, - задумчиво и грустно говорю я, - ты относишься к моей сестре серьёзнее, чем хочешь это показать. А возможно, и чем можешь признаться самому себе.

- Нет, - он усмехается и качает головой. - Тебе кажется, - его голос становится очень жёстким, в нём слышится звон стали. - С некоторых пор я в душу никого не пускаю. И не воспринимай мой рассказ, как откровенность подвыпившего мужика, который решил излить душу. Я просто расставил точки над "i". И это потребовало объяснений. С другой стороны, обычно я обхожусь без подобных рассказов. Просто ты - особенный случай в особенных обстоятельствах.

Меня задевают его слова.

- Я не случай...

- Случай. Я тебя не планировал. А её, как видишь, вполне. Вопрос лишь в том, какой ты случай. Несчастный или... счастливый.

Что-то в его голосе заставляет меня насторожиться.

- Что ты имеешь в виду?

Несколько секунд он молчит. Будто подбирает нужные слова.

- Я имею в виду, Катя, что я не заказывал нотаций и попыток поиграть в психолога, находящегося в удобной позиции. Мы все так умеем, когда речь идёт не о нас, а о других.

- Ты пожалел, что доверился мне? - осторожно спрашиваю я.

- Да. Пожалел. Я не обиделся, повторюсь. Но ты права - пожалел. Знаешь почему?

- Почему?

- Потому что обычно, когда я когда-то уезжаю с женщиной, я её просто трахаю. И тогда она остаётся довольной и хочет ещё. А для меня лично - она остаётся просто той, которую интересуют только секс и деньги. И я о ней забываю. Но я тебя я не планировал. И посчитал, что нужно рассказать тебе это всё.