Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нарисса снова окинула ее испытующим взглядом. Дебора поняла, что ее оценивают. Оставалось только ждать, что решит эта женщина.
– Ладно, черт с ним, – наконец буркнула Нарисса. – Я получаю от них все, кроме ярости. И все время спрашиваю себя, почему они не возмущаются. Мы слышали о предательстве, лжи, потере невинности, о деградации и об угнетении женщин, но почему они не возмущаются? Я возмущаюсь. Я просто вне себя. И именно это – ярость – полностью отсутствует, когда я просматриваю снятый за день материал. А вот когда девочки говорят с вами, я ее вижу. Но почему они так разговаривают именно с вами… я имею в виду, что вы белая, благополучная, милая и все такое. Что я делаю не так?
Они все еще шли к внешней стене, тянувшейся вдоль тротуара. Когда добрались до конца, Дебора остановилась в тени одной из растрепанных акаций.
– Похоже… ну, не знаю… вы очень строги к себе?
Нарисса отрывисто рассмеялась, но смех вышел невеселым.
– Это у меня быстро пройдет. Не сомневайтесь. Это моя сильная сторона.
– Можете шутить сколько хотите. Но у меня вопрос: это ваш первый документальный фильм?
– Я работала с отцом, а тот снимал документалки лет сорок. Так что я знаю, что делаю, – если вы это имеете в виду. Я знаю процедуру. Слышала с самой колыбели.
– Что именно?
– Что самый надежный путь к успеху – способность режиссера оставаться объективным, а сам он во время съемки должен держаться нейтрально и в то же время благожелательно. – Ответ Нариссы был похож на давно заученный текст.
– И все же это ваш первый документальный фильм?
– Какая разница? Я должна уметь…
– Что? И почему? – Нарисса не ответила, и Дебора продолжила: – Почему вы что-то должны?
– Потому что я очень этого хочу, – после паузы ответила Нарисса.
– И что? Послушайте, я ничего не понимаю в кинодокументалистике, но, может, вы подходите не с той стороны? Судя по всему, вам нужно возмущение, исходящее от девочек. А разве негодовать должны не зрители фильма? И не должен ли режиссер верить, что зритель действительно испытает это чувство? Разве возмущение и негодование не возникают в процессе фильма? Ведь дело не в том, как девочки рассказывают свои истории, – их безыскусные слова говорят громче, чем… Не знаю. Что они должны делать? Рвать на себе волосы? Биться головой о стену? Всхлипывать? Рыдать? Знаете, Нарисса, возможно, вы сами всё портите. Как будто все эти голоса в вашей голове убеждают вас не беспокоиться, потому что все равно ничего не выйдет.
– Не люблю доморощенных психоаналитиков. Хотите честно? У вас покровительственный тон. Перестаньте.
– Вовсе нет. Я белая, вы черная, и я понимаю, что мы живем в расистском мире. И все равно я скажу: вы плохо подготовились потому, что у вас нет веры. Ни в девочек, ни в силу их историй, ни в способность зрителей понять ваш замысел – и, главное, в себя.
– Веры в себя хоть отбавляй, а вы как будто обвиняете меня в желании сделать что-то особенное, – с жаром возразила Нарисса. – Эти девочки, которые сюда пришли… Они испытали такое давление, которое вы даже представить не можете. С самого рождения их учили, что женщины должны превратиться в сосуды целомудрия и чистоты, предназначенные для мужчин. А все ради того, чтобы стать достойной парня, который хочет оставить в тебе свое семя. Разве от этого не хочется кричать? И все это продолжается и продолжается, и практически никто ничего не делает, чтобы это остановить.
– Зачем вы так говорите? А Завади? А вы сами?
– Потрясающе. Нас двое.
– Я тоже, – сказала Дебора. – И, думаю, есть много других, кто испытывает ярость, нужную для вашего фильма, в котором им, наверное, тоже найдется место.
– Я уже говорила с несколькими, – признала Нарисса, неохотно и после секундной паузы. – Перед тем, как начала снимать здесь.
– Кто они?
– Несколько копов, пытающихся положить этому конец.
– И?..
Нарисса вышла через калитку на тротуар, за которым по Майл-Энд-роуд с ревом проносились машины.
– Они были нормальными, эти копы. Готовыми говорить, распространять информацию, вместе добираться до мозгов людей – все что угодно. Они познакомили меня с хирургом, которая тоже этим занимается.
– И вы видели ярость? Мне кажется, хирург должен сохранять спокойствие.
– Я надеялась, но интервью не состоялось. Мне с трудом удалось поговорить с ней по телефону. Она здорово смотрелась бы в фильме – но не захотела. Это очень плохо, потому что я могла бы вставить ее в финал. Один из копов сказал, что пытаться остановить то, что происходит с женщинами, – все равно что вычерпывать воду из лодки чайной ложкой, так что было бы неплохо закончить фильм ноткой надежды… – Нарисса посмотрела на проезжавшие мимо машины. Ее лицо стало задумчивым. «Интересно, о чем она размышляет», – гадала Дебора. Ответа долго ждать не пришлось. – На самом деле вы должны поговорить с ней для вашего проекта, с хирургом. Ее зовут Филиппа Уэзеролл. Судя по всему, она жуткий параноик и поэтому не разрешит ее сфотографировать, но интервью с ней в качестве введения или заключения к вашей книге… А может, и во введении, и в заключении. Подходит и для того, и для другого.
Дебора переместила вес с одной ноги на другую и внимательно посмотрела на Нариссу Кэмерон.
– Погодите. Вы только что подсказали мне структуру фотоальбома, который я собираюсь делать? Чтобы он заканчивался интервью с хирургом?
– Господи! Неужели? И что это значит? Мы пытаемся помочь друг другу? Зачем, черт возьми, нам это делать? У нас ничего общего. Мы не можем быть подругами. Вы мне даже не нравитесь.
– Вы мне тоже не нравитесь. Значит, кое-что общее у нас есть, – улыбнулась Дебора.
Нарисса рассмеялась. В этот момент у нее зазвонил мобильный, и она посмотрела на экран.
– Мой спонсор. Хочет встретиться где-то поблизости. «Анонимные алкоголики» или «Анонимные наркоманы». Я должна ответить.
– Конечно. Мне все равно уже пора домой.
– Где вы живете?
– В Челси.
Нарисса хмыкнула и закатила глаза.
– Конечно, а где же еще?
Рынок на Ридли-роуд Долстон Северо-восток ЛондонаОн рассказал все Софи.
– О боже! Поверить не могу… Твоя мама? Ты знаешь, почему она… – пробормотала Софи.
У него не было ответов, а она даже не могла сформулировать вопросы. Да, в жизни отца Тани действительно была тайна, и ее можно было бы использовать, но оказалось, что он не делал ничего незаконного, а мать все знала.
Софи не могла этого понять. «Просто в голове
- Предательство. Последние дни 2011 года - Сергей Царев - Детектив
- Тело в долине - Джон Р. Эллис - Детектив / Триллер
- Нас всех протестировали. Cтрогий мужской детектив - Владимир Буркин - Детектив
- Затмение - Рагнар Йонассон - Детектив / Полицейский детектив
- Амнезия - Тимоти Джеймс Бриртон - Детектив / Триллер
- Шантарам - Грегори Робертс - Триллер
- Положите ее среди лилий - Джеймс Хэдли Чейз - Детектив / Крутой детектив
- Убить Мертвых (ЛП) - Кадри Ричард - Триллер
- Итальянская ночь - Лариса Соболева - Детектив
- Живущий в ночи - Дин Кунц - Триллер