Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ого!
— И еще там я поклялся жизнью своей матери и пообещал, что это моя последняя кража!
— Это нарушение инструкции, ясно? Я не пойду на компромисс с моими принципами. Но я подумаю, как тебе помочь. А ты…
— Да знаю, что вы от меня потребуете! Я их украл у Тоди. Нашел в двойном дне помойного ведра, что стоит на балконе. Откуда они у него — убейте, не могу объяснить, не знаю!
— А как ты сообразил, что в ведре двойное дно?
— Я следил за Тоди — он внес ведро с балкона на кухню и вынес обратно, и все быстро, и подозрительно при этом суетился.
— В тот вечер ты вряд ли мог так долго торчать под окнами его квартиры.
— Правда! Я сходил в «Ориент» — посмотреть, работает ли Рени, а после стал Тоди искать по заведениям.
— Откуда у тебя ключ от его квартиры?
— У Рени стащил. Раньше она тоже была Тодиной девчонкой, но в последнее время ничего общего с ним не имела. Я к ней заходил, вот и тогда пришел — а Тоди там. Я подслушал под окном и понял, что Тоди снова склоняет ее… ну, принимать иностранцев. Она ему давно отказала и уж несколько месяцев как держала свое слово. А в тот раз, только Тоди отвалил, я зашел к ней. Ну, подумал и догадался, где она хранит ключ, и, когда она была в ванной, взял его из коробки на кухне.
— Зачем ты поехал с Дашкой на Солнечный берег?
— Тоди меня попросил. Мол, прокатись с ней к морю — после смерти Краси она здорово раскисла, может сболтнуть вам что-нибудь лишнее.
— Что еще Тоди потребовал от тебя?
— Ни-ни, это все, гражданин Хантов, — перебил Патлака. — Не спрашивайте меня больше. Я не хуже вас законы знаю, хоть и без университетских корочек живу.
— Когда вы расстались с Дашкой?
— В среду мы вместе ужинали. Я хотел проводить ее прямо до номера, но она меня отбрила… Ясное дело, мне хотелось остаться у нее — я ведь три года женщины не имел. А она мне — от ворот поворот, а сама среди иностранцев толкается. Если бы не люди в фойе, я б ей все волосы выдрал. Искал ее утром, однако она уехала из гостиницы.
— Ты не ответил мне на вопрос. Допустим, Тоди поручил тебе не только увезти Дашку из Софии, но и ликвидировать ее. Поняв это, она уехала с Солнечного берега. Иди в соседнюю комнату и напиши все, о чем ты мне рассказал.
— В субботу вечером вы случайно пришли к Тоди? — спросил Патлака, глядя мне в глаза.
— Кто тут дает показания? — спросил я, но все же ответил: — Нет. Утром была найдена Дашка, задушенная, и вас с Михневым взяли под наблюдение.
— Он тоже здесь?
— Конечно. Ты подтвердишь в его присутствии то, что рассказал мне?
— А как же. Дадите мне сигарету?
— Пожалуйста. Бери про запас.
Я подал ему пачку и попросил милиционера отвести его в соседнюю комнату.
7Привели Тодора Михнева — он был хмур, даже мрачен и не поздоровался со мной. Я приступил к допросу.
— Михнев, каким образом в твою квартиру попал женские украшения? Вот эти, погляди.
— У меня в доме никогда не было подобных вещей.
— А как ключ от твоей квартиры оказался у Влычкова?
— Представления не имею.
— Краси, Рени и Дашке ты давал ключи?
— Нет.
— Во время обыска у каждой из них были обнаружены ключи от твоей квартиры.
— Я их не давал.
— Краси приходила к тебе в квартиру с иностранцем. В самый последний свой вечер…
— Это невозможно.
— Вот показания водителя такси — он вез их от «Балкана», а через час вернулся их забрать.
Я положил перед ним листок с показаниями шофера. Михнев даже не взглянул на него.
— В доме живет больше десятка семей, — сказал он. — Откуда таксисту известно, в какую квартиру вошла Краси?
— Он и не пишет, в какую. Наличие у нее твоего ключа разъясняет нам это.
— Вовсе нет!
— Можешь отрицать сколько угодно, суд установит, что ты занимаешься сводничеством.
Тоди не ответил. Сидел, выпрямившись, невозмутимо глядя перед собой.
Я включил магнитофонную запись его разговора с Краси, сделанную в тот день, когда мы ездили за грибами. Тоди слушал, опустив голову, и не похоже было, что он удивлен.
— Что ты хотел рассказать Тони Харланову о Красимире?
— Что шляется с разными иностранцами.
— Так ведь ты сам организовывал эти встречи!
— У вас нет доказательств.
— Когда ты в последний раз видел ее брата?
— После ее смерти.
— Это ты ему подсказал — будто его сестра отравилась грибами, которые я собирал?
— Ничего подобного.
— Где ты был в пятницу между шестью и девятью часами вечера?
— До восьми — в «Балкане».
— И официанты, и те люди, с которыми ты сидел за одним столиком, утверждают, что ты ушел раньше шести. Вот их письменные показания.
Я положил перед Тоди листки с показаниями, дал ему возможность увидеть имена и подписи. Он на них и не взглянул.
— Я поехал домой.
— Влычков утверждает, что возвратился ты к началу второго тайма — то есть после восьми.
— Добирался до дому.
— Мы проверили: дорога до твоего дома занимает двадцать минут.
— Не было трамвая, я пошел пешком.
— Михнев, как бы ты ни выкручивался, у тебя нет алиби на полтора часа. В это время погибла Дашка.
— Это не я!
— Именно ты был заинтересован в ее ликвидации.
— Поймите, это не я!
— Зачем ты поручил Патлаке увезти ее на Солнечный берег?
— Ничего я ему не поручал.
— Он рассказал мне: ты заставил его увезти Дашку из Софии, потому что после смерти Краси она раскисла и могла разговориться. Я покажу тебе письменные показания Жоры, организую вам очную ставку.
— Я уже заявил, что не имею никакого отношения к смерти этих девушек. И не клейте мне никаких обвинений.
— Докажи, где ты был, и обвинения отпадут.
— Я уже сказал.
Вошел Ваклев и поставил на пол обычное оцинкованное ведро, не новое, поцарапанное с внешней стороны.
— Твое? — спросил я Михнева.
— У меня пластмассовое.
Достав из внутреннего кармана пиджака лист бумаги, Ваклев прочел три фамилии: женщина и двое мужчин, члены того же кооператива, в котором жил Тодор, присутствовали при акте изъятия ведра с его балкона, в чем и расписались.
Я спросил:
— Сейчас что скажешь?
— Это подстроено!
Я приказал Ваклеву унести ведро, а акт оставить у меня на столе.
— Михнев, — сказал я, когда Ваклев вышел, — всех этих свидетельских показаний и вещественных доказательств вполне достаточно, чтобы осудить тебя. Не дашь объяснений, где ты был в пятницу вечером, будешь обвинен в убийстве Дашки.
— А Жора может дать такие объяснения?
— Он их дал, и мы их проверим. К тому же он-то ведь не был заинтересован в ликвидации манекенщицы.
— А Тони? Он что, тоже не был заинтересован?
— Не вижу причин.
— Покопайтесь — увидите.
— Только этим мы сейчас и занимаемся.
Он замолчал. Сидел, неподвижно уставившись на полки с книгами, но вряд ли что-нибудь видел.
— В камеру, — приказал я. — У тебя там будет достаточно времени подумать.
8После совещания у подполковника Веселинова, часов в пять вечера, я отправился к Розе Младенчевой. Дверь открыл ее отец. Я назвался.
— Проходите, — пригласил он. — Роза предупреждала, что вы придете.
Он провел меня в спальню, стены которой были оклеены литографиями из зарубежных журналов. Здесь были и чересчур откровенные изображения эстрадных певцов и кинозвезд со всех концов планеты. Махнув рукой на эту выставку, отец Розы сказал:
— Когда ваши дети подрастут, у вас в доме, я думаю, будет не лучше…
Он, конечно, стеснялся увлечений дочери, и тогда я тоже махнул рукой, давая понять, что не придаю им никакого значения. Указав на резную деревянную шкатулку, стоявшую на туалетном столике, Младенчев проговорил, понизив голос:
— Отсюда их украли.
— Еще чего-нибудь не хватает?
— Ничего! — звонко сказал кто-то у нас за спиной.
Мы обернулись. В дверях стояла Роза, а из-за ее плеча кивал мне Тони.
Сдержанно поздоровавшись с обоими, я взял коробку и стал ее разглядывать, хотя и так было ясно, что ничего нового не найду, коллеги из районного управления не обнаружили никаких отпечатков ни на ней, ни на ручке двери. Чего и следовало ожидать. Тодор Михнев не вчера родился, он знает, что подобные визиты надо наносить только в перчатках.
— Мы нашли ваши драгоценности, — сказал я наконец. — Через день-два сообщим, кто совершил кражу.
— Буду вам чрезвычайно благодарен, — ответил Младенчев. — Могу я обменяться с вами несколькими словами?
— Конечно.
Он проводил меня в свой кабинет, пригласил сесть в кресло.
— Хочу поделиться своим беспокойством вот о чем… — сказал он, усаживаясь напротив. — Насколько я понял, вы знакомы с Тони Харлановым. Вчера я получил анонимное письмо, которое касается отношений Тони и моей дочери. Может, вам следует знать о нем.
- Один неверный шаг - Наталья Парыгина - Великолепные истории
- Горечь таежных ягод - Владимир Петров - Великолепные истории
- Вcё повторится вновь - Александр Ройко - Великолепные истории
- Поворот ключа - Дмитрий Притула - Великолепные истории
- Путешествие Демокрита - Соломон Лурье - Великолепные истории
- Полынь-трава - Борис Лавренев - Великолепные истории
- Воин [The Warrior] - Франсин Риверс - Великолепные истории
- Повесть о сестре - Михаил Осоргин - Великолепные истории
- Черниговцы (повесть о восстании Черниговского полка 1826) - Александр Слонимский - Великолепные истории
- Простая арифметика - Эдогава Рампо - Великолепные истории