Державин - Александр Западнов

Тем временем ссора между губернскими начальниками захватила петрозаводских чиновников, разбившихся на две группы: большую, стоявшую на стороне губернатора, и маленькую, сочувствовавшую Державину. Провинциальных жителей очень занимали различные перипетии борьбы между наместником и губернатором, частенько дававшей поводы для пересудов.

Николай Александрович Львов. Портрет работы Д. Г. Левицкого.

Василий Васильевич Капнист. Литография В. Ф. Тимма.

Одним из них было, например, начатое против Державина «Дело о медведе», как оно именовалось в казенных бумагах.

У чиновника Аверьянова, жившего в губернаторском доме, был ручной медвежонок, общий забавник. Заседатель верхнего земского суда Молчин, старинный знакомец Державина еще по военной службе, часто бывал у него и играл на дворе с медвежонком. Однажды, когда Молчин отправился на службу, медвежонок увязался за ним и дошел до дверей суда.

Войдя в комнату, Молчин увидел там двух заседателей и в шутку сказал им:

— Идите встречать нового члена суда Михайла Ивановича.

Заседатели переглянулись. Об этом назначении им не было ничего известно. Но Молчин со смехом открыл дверь, впустил в суд медвежонка и стал кормить его хлебом.

Если бы не распря начальников, дело на этом бы и кончилось, однако оно имело нешуточное продолжение. Председателем верхнего земского суда был родной брат генерал-губернатора Н. И. Тутолмин. Заседатели заискивали перед ним и обрадовались случаю устроить неприятность Державину. Когда они стали выгонять медвежонка из суда, Молчин с деланной строгостью сказал:

— Вы будьте осторожны, не повредите зверя. Ведь медведь-то губернаторский.

Этого было достаточно для того, чтобы начать кляузу. Председатель Тутолмин составил акт о чрезвычайном происшествии и подал его по команде брату генерал-губернатору, тот отправил дело в Петербург. Через некоторое время Державин с удивлением узнал, что столица толкует этот эпизод в очень неблагоприятном для него духе. В Петербурге рассказывали, что будто бы Державин для насмешки над судьей Тутолминым, человеком малограмотным, приказал Молчину привести медвежонка в суд, что Молчин посадил зверя в председательское кресло, намазал ему чернилами лапу, и медведь накладывал ее, как подпись, на служебные бумаги, которые подносил ему для скрепы секретарь. Это уже означало неуважение к присутственному месту, проступок важный, и Державина называли его виновником.

Генерал-прокурор Вяземский подхватил историю с медвежонком и с удовольствием рассказывал ее сенаторам, приговаривая:

— Вот, милостивцы, смотрите, что наш умница-стихотворец делает: медведей — председателями!

Наместник потребовал предать Молчина уголовному суду. Державин отказался это сделать. Тогда наместник обратился в сенат с просьбой судить Державина. Были запрошены объяснения, и Державин несколько дней составлял обширную бумагу в сенат, доказывая, что смехотворный случай с медвежонком нельзя толковать как государственное преступление. «Дело о медведе» не имело последствий для Державина, но поволноваться все же заставило изрядно.

Огорченный всеми этими неприятностями, Державин поспешил покинуть Петрозаводск и отправился, по долгу службы, в объезд Олонецкой губернии, на что нужно было положить не мало труда и отваги. О колесном транспорте для поездки думать не приходилось по простой причине отсутствия в крае дорог. Державин совершал свое путешествие пешком, верхом и на лодке.

В июле — сентябре 1785 года он побывал в Пудоже, Повенце, Кеми, Каргополе, Вытегре, везде знакомился с ходом дел в уездных канцеляриях и рассматривал жалобы местных жителей. С собой Державин взял двух чиновников — Эмина и Грибовского и поручил им вести «Поденную записку» с описанием всего виденного. Н. Ф. Эмин, сын известного в XVIII веке писателя Ф. А. Эмина, сам стал впоследствии литератором и сочинил несколько сентиментальных романов. А. М. Грибовский после Петрозаводска, куда он был привезен Державиным, служил затем при Потемкине, приобрел деньги, чины, связи и был статс-секретарем императрицы. Но пока они послушно выполняли поручения Державина и аккуратно вели «Поденную записку», собирая для нее немало любопытных сведений.

Олонецкая губерния была в то время еще не обмежевана, уезды не имели точных границ, количество населения учитывалось весьма приблизительно. Составленное по приказанию Тутолмина описание Олонецкой губернии, поднесенное им государыне, отличалось большими ошибками. Державин тщательно изучил это описание, оно сохранилось в архиве поэта, и страницы его пестрят замечаниями Державина, своими глазами увидевшего Олонецкий край и населявших его людей.

Личные впечатления Державина весьма расходились с официальными утверждениями. Тутолмин писал, что в Пудоже имеется сто домов, а Державин насчитал их ровно вдвое меньше. И жители Пудожского погоста не только не снабжали хлебом соседей от своего изобилия, как говорилось в описании, а, наоборот, у них занимали хлеб до нового урожая. Державин не находил ни больниц, ни врачей там, где им следовало быть, судя по описанию.

Уточняя и опровергая официальный документ во множестве частностей, Державин резко возразил против вывода описания: «Вообще во всех уездах несравненно более зажиточных крестьян, чем бедных».

«Наоборот, — писал Державин, — можно сказать, что более бедных. Правда, что есть даже в самых Лопских погостах такие зажиточные крестьяне, что я мало таковых видал внутри государства… Но должен сказать, сие малое количество зажиточных крестьян и есть причиною, что более бедных. Они, нажив достаточен подрядом, или каким другим образом, раздают оный в безбожный процент, кабалят долгами почти в вечную работу себе бедных заимщиков, а чрез то усиливаются и богатеют более, нежели где внутри России, ибо при недостатке хлеба и прочих к пропитанию нужных вещей, прибегнуть не к кому, как к богачу, в ближнем селении живущему».

Опытный глаз Державина и знание народной жизни помогли ему приметить то, что было видно еще очень немногим деятелям эпохи — расслоение деревни, выделение кулаков и бедноты. Он понял, что зажиточные крестьяне богатеют за счет бедных и держат их в жесткой кабале.

Глубоко задела Державина презрительная оценка олонецких крестьян, данная в описании Тутолмина: «Наклонность к обиде, клевете и обману суть предосудительные свойства обитателей сей страны».

Державин хорошо знал, что это неправда, что составители описания сами поддались «наклонности к клевете и обману», возводя напраслину на трудолюбивых и талантливых северян, с которыми он близко познакомился за время своего путешествия по краю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});