Собрание сочинений в 10 томах. Том 9 - Генри Райдер Хаггард

Львица, страшно рыча, присела, готовясь прыгнуть, но юноша с дубиной не стал дожидаться ее нападения. Он подбежал к ней и ударил ее по голове. Удар был сильным, метким, но не убил львицу — она поднялась на задние лапы и тяжело рухнула на юношу. Он принял ее на щит, но, придавленный страшной тяжестью, не удержался на ногах и упал, громко воя, как раненый волк. Тогда львица, прыгнув на него, стала его терзать. Благодаря щиту, ей не удавалось покончить с ним, но Умслопогас видел, что долго так не может длиться, щит будет отброшен в сторону, и львица загрызет незнакомца. Тогда Умслопогас вспомнил, что в груди зверя осталась часть его сломанного копья, и решил еще глубже вонзить лезвие или умереть. Юноша живо встал — силы вернулись к нему в трудную минуту — и подбежал к месту, где львица трепала человека, прикрывавшегося щитом.

Она не замечала его, так что он бросился на колени и, схватив рукоятку сломанного копья, глубоко пронзил зверя и еще повернул копье в ране. Тогда львица увидала Умслопогаса, прыгнула на него и, выпустив когти, стала рвать ему грудь и руки. Лежа под ней, он услыхал невдалеке могучий вой и вдруг — что же он увидел?

Множество волков, серых и черных, бросились на львицу и стали рвать и теребить ее, пока не растерзали на куски.

После этого Умслопогас лишился чувств, глаза его закрылись, как у мертвого. Когда же он очнулся, то вспомнил про львицу и огляделся, ища ее. Но вместо этого он увидал себя в пещере, на сеннике, вокруг него висели шкуры зверей, а рядом стояла кружка с водой. Он протянул руку к воде, выпил ее и тут заметил, что рука его исхудала, как после тяжкой болезни, а грудь покрыта чуть зажившими рубцами.

Пока он лежал, раздумывая, у входа в пещеру показался тот самый юноша, которого подмяла под себя львица. Он нес на плечах мертвую лань и, сбросив ее на землю, подошел к Умслопогасу.

— Ага, — сказал он, вглядевшись в него, — глаза открыты! Незнакомец, ты жив еще?

— Жив, — отвечал Умслопогас, — жив и голоден!

— Пора и проголодаться! — сказал опять тот. — С того дня как я с трудом донес тебя сюда через лес, прошло двенадцать суток, и ты все лежал без сознания, глотая одну воду. Я думал, что львиные когти прикончили тебя. Два раза я хотел тебя убить, чтобы прекратить твои страдания и самому с тобой развязаться. Но я останавливался из-за слова, сказанного мне кем-то, кого уже нет в живых. Набирайся сил, потом мы поговорим!

Тогда Умслопогас стал есть. С каждым днем он поправлялся. Как-то, сидя у огня, он разговорился с хозяином пещеры.

— Как тебя зовут? — спросил Умслопогас.

— Имя мое — Галази-Волк, — ответил тот, — я зулусской крови, из рода короля Чаки. Отец Сензангаконы, отца Чаки, приходится мне прадедом.

— Откуда же ты, Галази?

— Я пришел из Земли Свази, из племени галакази, которым должен был бы править. История моя такова: Сигуйяна, дед мой, приходился младшим братом Сензангаконе, но, поссорившись с последним, ушел и стал странником. С некоторыми людьми из племени мтетва он кочевал по Земле Свази, пребывал у племени галакази, в их больших пещерах. В конце концов он убил вождя племени и занял его место. После его смерти правил мой отец, но образовалась целая враждебная партия, ненавидевшая его за зулусское происхождение и желавшая возвести в правители кого-нибудь из древнего рода свази. Сделать этого они не могли — так боялись моего отца. Я же родился от его старшей жены, так что в будущем мне предстояло быть вождем, и потому представители враждебной партии ненавидели также и меня.

Так обстояло дело до прошлой зимы, когда мой отец задумал во что бы то ни стало лишить жизни двадцать военачальников с их женами и детьми, потому что узнал о составленном ими заговоре. Но военачальники, проведав, что им уготовано, убедили одну из жен отца отравить его. Ночью она его отравила, а поутру мне пришли сказать, что отец лежит больной и зовет меня. Я пошел к нему в хижину и нашел его в корчах.

— Что случилось, отец? — вскрикнул я. — Кто виновник злодейства?

— Я отравлен, сын мой, — проговорил он, задыхаясь, — вот мой убийца! — Он указал на женщину, стоявшую у дверей с опущенной головой и с дрожью следившую за плодами своего преступления.

Эта жена отца была молода и прекрасна, мы дружили с ней, однако я, не задумываясь, кинулся на нее, так как сердце мое разрывалось. Схватив копье, я подбежал к ней и, несмотря на ее мольбы о пощаде, заколол.

— Молодец, Галази! — крикнул мне отец. — Когда меня не станет, позаботься о себе, эти собаки галакази прогонят тебя отсюда, не дадут властвовать. Если ты останешься в живых, поклянись мне, что не успокоишься, пока не отомстишь за меня!

— Клянусь, отец мой! — ответил я. — Клянусь, что истреблю все племя галакази до последнего человека, кроме своих родственников, и обращу в рабство их жен и детей!

— Громкие слова для молодых уст, — сказал отец, — но я верю, что ты это выполнишь. В свой предсмертный час я предвижу твое будущее, Галази. О, внук Сигуйяны, перед тобой несколько лет странствования по чужой земле, а там — смерть, мужественная, не такая, как моя, от руки этой ведьмы!

С этими словами он поднял голову, посмотрел на меня и с громким стоном скончался.

Я вышел из хижины, таща за собой тело женщины. Много военачальников собралось тут в ожидании конца.

— Вождя, отца моего, не стало! — громко крикнул я. — И я, Галази, заступая на его место, убил его убийцу! — Я повернул тело так, чтобы они могли видеть лицо. Тогда отец женщины, толкнувший ее на убийство и находившийся тут, обезумел от такого зрелища.

— Как, братья? — воскликнул он. — Мы допустим над собой господство этого зулусского пса, умертвившего женщину? Старый лев издох, долой львенка! — И он подбежал ко мне, занося копье.

— Долой его! — закричали остальные и тоже подбежали, потрясая копьями. Я выждал, не торопясь, так как знал из последних слов отца, что мой час не пробил. Я дал первому подойти ко мне, он бросил копье, я отскочил в сторону и заколол его.

Отец упал мертвый на труп дочери.

Тогда я с громким криком прорвался мимо остальных. Никто меня не тронул, никто не смел меня поймать. Нет ведь человека, который бы меня обогнал, когда я примусь бежать.

— Не попробовать ли мне? — сказал, улыбаясь, Умслопогас, слывший у зулусов за скорохода.

— Прежде окрепни, а потом беги! — отвечал Галази.

— Продолжай рассказ, — попросил Умслопогас, — он развлекает меня.

— Да, незнакомец, я не кончил!

Бежав из Земли Свази, я направился прямо к зулусам, за помощью к Чаке. На пути я зашел в крааль старца, хорошо знакомого с делами, происходящими в Земле Зулу. Он отсоветовал мне идти к Чаке.