Путин. Наш среди чужих - Ольга Видова

Александр Зиновьев, осмысляя избрание Путина президентом России в первом круге писал, что это «не просто личный успех конкретной личности. Это — событие большой исторической важности. На мой взгляд, это — самое значительное социальное событие в жизни постсоветской России. Я расцениваю его как третью попытку сопротивления России насильственной западнизации и превращению ее в зону колонизации со стороны глобального западнистского сверхобщества (глобализации). Первой попыткой я считаю «путч» в августе 1991 года, второй — восстание Верховного Совета в конце сентября — начале октября 1993 года. В этом состоит социальная сущность события, независимо от того, какими были и какими являются субъективные намерения активных участников его».

Владимир Путин в отличие от многих понимал: в том, что произошло в стране в 90-е годы, виноваты не только президенты Горбачев и Ельцин, а и весь народ: «Я прекрасно знаю, что во всем виноват, даже если не виноват. Это в полной мере относится и ко всем, кто сидит сегодня в зале. Вы тоже виноваты, даже если не знаете, о чем идет речь», — говорил он губернаторам на заседании Госсовета. Виноват народ, принявший власть Горбачева и Ельцина, так можно трактовать эти слова. Виноват народ, желавший, чтобы полки магазинов ломились от сотен сортов колбас и сыров, и за этой картинкой забыл о главном, о том, что исчезло из жизни в 90-е годы.

Алексей Пушков, ведущий телевизионной программы «Постскриптум», размышляя о Ельцине как главе государства, с горечью констатировал: «В последнее время мы многое слышали о первом президенте. В основном нас убеждали в величии этой фигуры. В том, что он был великим демократом. В том, что он спас Россию. Но нам не надо новых мифов. Не надо новой лжи… Как не нужны карлики, пытающиеся подтянуться на плечах усопших. Мы все знаем, кто распустил Советский Союз, враз оставив за пределами Родины 25 миллионов русских и лишив страну 25 процентов ее территории. Да, расставание с коммунизмом не могло быть простым. Но когда главный мотив действий — не страна и люди, а жажда власти и победа любой ценой, то расставание становится разрушением, в том числе разрушением человеческих душ и людских надежд… Карлики надрываются: мы, кричат они, предотвратили гражданскую войну и массовый голод. Но это недоказуемо. Это вновь бесстыдная самореклама. Известно другое: реформы 1991–1992 годов не предотвратили, а подготовили гражданскую войну в России. И она вспыхнула на улицах Москвы в октябре 1993-го. Это — бесспорно. Мы все это видели. Не будь у нас ТАКИХ реформ, не было бы и танков на улицах Москвы, стреляющих по недавним соратникам нового вождя… Нам не нужно новых мифов. Нельзя, чтобы за словами о демократии и свободе мы забыли о том, ЧТО именно произошло с нашей страной».

Эмоции — благодатная нива для журналистов и парламентских трибунов. Удел главы государства — строгий анализ и выбор стратегии.

В первом Послании Федеральному собранию Путин так обрисует сложившееся положение России: «Давайте вспомним, в каком состоянии находилась страна в конце 1999-го — начале 2000 года и какие причины, какие факторы повлияли на это состояние… Деструктивные процессы разложения государственности при развале Советского Союза перекинулись — и это можно и необходимо было предвидеть — на саму Российскую Федерацию. Политические спекуляции на естественном стремлении людей к демократии, серьезные просчеты при проведении экономических и социальных реформ привели тогда к очень серьезным последствиям. За чертой бедности оказалась треть населения страны. При этом массовым явлением стали многомесячные задержки с выплатой пенсий, пособий, заработных плат. Люди были напуганы дефолтом, потерей в одночасье всех денежных вкладов и всех своих сбережений, не верили уже в то, что государство сможет исполнять даже минимальные социальные обязательства. Страну лихорадило от забастовок горняков, учителей, других работников бюджетной сферы. Ставки налогов постоянно повышались, а фискальная политика в целом была направлена на элементарное выживание. Большинство крупных банков обанкротилось, а после кризиса 98-го года кредитная система была практически парализована. Больше того, страна впала в унизительную зависимость от международных финансовых организаций и разного рода международных финансовых спекулянтов. Только вдумайтесь: в пересчет на ВВП внешний долг России на конец 99-го года составил почти 90 %.

Ситуация усугублялась тем, что к этому времени Россия в значительной мере утратила самостоятельные позиции на внешней арене. А те силы в мире, которые продолжали мыслить стереотипами «холодной войны» и, несмотря на «сладкие» речи, продолжали рассматривать Россию в качестве своего политического соперника, всячески поддерживали все, что могло как можно дольше законсервировать подобное состояние нашей страны. Не менее драматично развивалась ситуация и во внутриполитической сфере. Конституция страны и федеральные законы утратили во многих регионах качество актов высшей юридической силы. Региональные парламенты принимали законы вразрез с конституционными принципами и федеральными нормами. Неизбежным следствием такой «конкуренции» стал произвол властей, от которого только страдали люди. Борьба за «особые» финансово-экономические режимы была постоянным предметом торга регионов с федеральным центром. Дело дошло до того, что отдельные регионы фактически оказались вне единой правовой и финансово-экономической системы государства, перестали отчислять налоги в федеральный бюджет, требовали создания собственных золотовалютных резервов, собственных энергетических, таможенных систем, региональных денежных единиц. Результат — экономическое неравенство регионов и, как следствие, экономическое неравенство граждан. Разрушался только еще нарождающийся единый рынок товаров и услуг. Сепаратистские процессы, вызревавшие в России в течение нескольких лет, не получали адекватного ответа со стороны власти, но были активно поддержаны международными экстремистскими организациями и, в конечном итоге, выродились на Северном Кавказе в наиболее опасную форму — терроризм. Речь идет в первую очередь, конечно, о Чечне. После подписания Хасавюртовских соглашений, в результате которых были брошены на произвол судьбы и сама Чечня, и весь чеченский народ, кому-то могло показаться, что кошмар гражданской войны закончился. Не тут-то было. Чувствуя нашу слабость, понимая всю расхлябаность власти и удручающее моральное состояние общества, летом 99-го года многочисленные банды международных террористов пошли, как и следовало ожидать, дальше. Они обнаглели настолько, что совершили открытое нападение на Дагестан, совершили агрессию с целью отторжения от России и вовлечения в зону своего криминального влияния дополнительных наших территорий. Россия всегда была сложным государственным образованием и требовала к себе бережного, я бы сказал, профессионального отношения. Но, к сожалению, к концу 90-х годов, и это надо признать, она под ударами всех вышеперечисленных факторов стала утрачивать основные признаки единого государства. Это то, с чем мы столкнулись, и то, в каких условиях нам необходимо было решать и острейшие каждодневные проблемы, и работать на то, чтобы заложить новые — долгосрочные — тенденции роста».

К моменту прихода Путина в мире царила либеральная модель рыночной экономики, куда уже была сильно вовлечена и Россия. Суть этой модели рыночной экономики состояла в перепроизводстве основной мировой валюты — доллара США, так как с 1971 года была отменена привязка доллара к золотому содержанию, в результате чего покупательная способность американской валюты обеспечивалась не только ВВП США, но и ВВП стран мира.

Россия была привлекательна в глазах Федеральной резервной системы США, поскольку она может обеспечить новые объемы эмиссии доллара, а значит, принести огромную прибыль.

Жизнь за чужой счет давно стала правилом для США. Ельцинская верхушка на этот счет не вдавалась в подробности. Она была занята переделом народной собственности.

Главе государства многое пришлось осознавать заново, в полном масштабе.

Во-первых, следовало признать, что после распада СССР Россия потеряла свою суверенность, фактически подчинившись внешнему управлению со стороны стран Запада, которые, в свою очередь, долго работали над тем, чтобы обрушить Советский Союз.

Во-вторых, Ельцин почти бесплатно раздал до двух третей национальной собственности, создав таким образом компрадорскую буржуазию, занятую экспортными спекуляциями, в основном — сырьевыми.

В-третьих, государственная казна к началу нового тысячелетия была пуста. Все было растащено горсткой дельцов, тесным кольцом окружавших экс-президента, их капитал невероятно возрос.

В-четвертых, военная мощь Советского Союза, которая сдерживала Запад, приказала долго жить. В плане безопасности риски для России возросли неимоверно.