Белое пламя дракона - Илья Крымов

– Крепко ему досталось. Отойдите.

Тобиус положил руку на жесткую шевелюру чужака, тот испуганно дернулся, но Исцеление уже начало действовать. Кожа на руках и голове затянулась, не осталось даже шрамов, только следы крови. Незнакомец оглядел свои руки удивленно, а потом вцепился в рукав сорочки Тобиуса, жалобно воя.

– Ни ахога не пойму, на каком языке он говорит, – поморщился трактирщик, стараясь лучше вслушаться.

– Очень странно, согласен. Обычно цитаро прекрасно говорят на вестерлингве, в каком бы королевстве ни проживали. Хелле чавалэ? Хелле семнур абанари тхэк?

– Адулрлай! – воскликнул цитар, указывая в сторону двери. – Тимпхэнэ алруд аламут оражи жай! Похта, чавалэ! Похта мэндрэ латх анатри жай!

– Он говорит, что на северо-востоке от нас какие-то люди грабили деревню. Его аламут проходил рядом в это время. Вооруженные люди напали и на них. Он единственный смог спастись, хотя его и достали кнутами. Это было два дня назад.

– Де ля Ратта!

– Сообщите его милости.

– Постойте, чар, куда вы?

Тобиус взлетел по лестнице в свою комнату, быстро набросил на плечи полумантию, запихал книгу заклинаний в сумку, жезл поместил в поясное кольцо.

– Охраняй! Я скоро вернусь!

– Мр-р-р-ря!

Волшебник вышел на балкон, заклинание Крылья Орла подхватило его и подняло ввысь. Ему было страшно, он не любил летать, не любил высоты, но перебарывать этот страх его учили с детства. Медленно взмахивая эфемерными крыльями, волшебник воспарил над крышами домов, затем над замковыми башнями – и наконец поднялся над верхушками вековых деревьев.

Ветер хлестал его по лицу, бесцеремонно трепал волосы и дергал за сумку, но крылья продолжали нести к едва различимым струйкам дыма вдалеке. Приходилось делать резкие мощные вдохи, а потом задерживать дыхание, потому что иначе дышать не позволяли сильные встречные потоки воздуха. Вскоре маг уже делал круг над пепелищем. Он опустился посреди места, не так давно еще бывшего деревней, а ныне являвшегося большим пятаком выжженной земли.

– Покажитесь! Я знаю, что вы здесь, и не причиню вам вреда! Я служу сюзерену этих земель!

Медленно, нерешительно, но они стали появляться. Вылезать из-за хлипких останков своих жилищ, из ненадежных укрытий, которые больше не спасут ни от чего, кроме чужого взгляда. Два десятка людей, в основном дети и старики, чумазые, дрожащие, перепуганные до полусмерти. Они медленно тянулись со всех сторон, осторожные, словно дикие звери, не верящие тому, что человек, протягивающий в одной руке лакомство, не прячет за спиной второй руки – с камнем.

Тобиус заметил среди прочих старика, левую половину чьего лица покрывали волдыри. Исцеление придало коже надлежащий вид.

– Я помогу вам всем, только соблюдайте порядок.

У кого-то из выживших не хватало кисти или уха, а иных раненых мучила лихорадка от воспалившихся ран. Тобиус принялся за дело и начал лечение. Помимо ожогов, порезов, бесчисленных ссадин и переломов, наблюдалось и истощение. Эти люди практически ничего не ели уже вторые сутки. Потеряв все, что у них было, селяне не могли никуда податься. Разбойники жгли все, что попадалось на глаза, а тех, кто пытался вынести из дома хоть какие-то пожитки, хватали и били первыми. Теперь оставшимся нечем было даже пищу себе добыть, хуже всего приходилось детям.

– Куда они направились? – спросил маг, когда последний человек, страдавший от воспаленного рассечения, забылся мирным сном.

– Дальше по дороге, добрый господин, – ответил старик, – на восток, к Кобнеку.

– Сколько туда?

– Три дня на своих двоих, добрый господин, верхом – быстрее.

– Все конные?

– Да, – старик подергал жидкую бородку, стряхивая с нее золу, – но они имели при себе клети на колесах, а потом и из цитарских фургонов сделали клетки.

– Сколько было клеток?

– Около дюжины… Добрый господин, они забрали почти всех взрослых – моих сыновей, их жен…

– Еще до захода солнца, – пообещал Тобиус, – они сполна заплатят за деяния свои.

Люди отступали от него, испуганно следя, как черная кровь поднималась к лицу волшебника по венам шеи, как она сгущалась вокруг глаз и губ, расчерчивая лицо уродливым рисунком кровеносных сосудов.

Тобиус взмыл в воздух и понесся над тонкой ниточкой лесной дороги со всей возможной для себя скоростью. Деревья резво неслись под ним назад. Эфемерные крылья взмахивали все быстрее и быстрее, он потерял счет времени и погрузился в некий транс, пока дорога не прервалась.

Под его ногами железные клетки на колесах и деревянные дома-фургоны с заколоченными окнами были выстроены полукругом, а из них кричали и тянули руки сквозь решетки люди. Другие люди, с оружием, носились по домам, вынося из них все, что приглянется. На крыши уже опустошенных жилищ летели факелы. Жители деревни были собраны в кучу под угрозами расправы, нескольких самых непокорных налетчики уже убили, и теперь их тела питали землю кровью. Тяжело дышалось из-за поднимавшегося дыма, по трети дворов уже гулял красный петух.

Тобиус спустился вниз, и зазвучали выстрелы. Пули бессильно бились о чары Щита, пока он считал противников, а потом волшебник пробудил заклинание Воющий Клинок. Оно выглядело как полоса мерцающего свечения, висевшая в воздухе, но по воле своего создателя эта полоса ринулась в бой и рассекла двоих людей словно масло. Воющий Клинок кромсал, рубил и протыкал, издавая громкий вибрирующий звук, пока не кончился заряд гурханы, вложенный в его плетение. В левой руке мага появился веер из пяти Огненных Стрел – около десятка налетчиков превратились в горящие факелы по одному взмаху этой руки. Тобиус парировал удар саблей от одного из противников, который сумел подобраться достаточно близко, а потом ударил его жезлом по голове, проломив череп. В ушах волшебника били барабаны – он слышал Голос Войны.

Жители островов Головы Дракона были известны своими бесстрашными берсерками, которые теряют страх смерти и рвутся в бой, крича как дикие животные, не различая ни врагов, ни друзей и даже не чувствуя боли. А еще в горах Драконьего Хребта жили разные племена, такие как энгаллы, сваагахоры и многие другие, которые прославились своей кровавой яростью, рождающейся в бою. У волшебников же был Голос Войны, оставшийся со времен великих войн Магов, когда полководцы зачаровывали целые армии, отнимая у них сомнения и милосердие, но оставляя взамен полную ясность рассудка и неукоснительную покорность. Отзвуки тех великих заклинаний так и не покинули Астрала, продолжая задевать души новорожденных магов и проявляться порой в течение жизни, когда носители Дара подвергались опасности. В такие мгновения волшебник мог поддаться хладнокровной ярости, он без сомнений и пощады уничтожал все, что могло причинить ему вред, творя подчас страшные разрушения. Потом, конечно, рассудок прояснялся, но это было лишь потом, а пока Тобиус, подстегнутый приступом дурной крови, просто убивал.

Волшебник смотрел на тех врагов, что еще были живы, бесстрастно. По его воле из воздуха стали сгущаться водяные сферы, которые занимали места вокруг голов налетчиков. Те тщетно старались сопротивляться, катались по земле, пытались сбить жидкие колпаки, но вместо этого один за другим просто тонули, находясь на суше.

– Господин, – на плечо мага легла чья-то рука, и он обернулся, – хватит.

Женщина. Наверное, она была красивой, пока ей не рассекли лоб и кровь не залила все лицо.

– Умоляю вас, господин, хватит, поберегите свою душу.

– Я возвращаю им то, чем они так щедро хотели одарить вас. Они все умрут.

– Господин, умоляю… у вас кровь из носа идет!

– Перенапряжение. Я израсходовал всю гурхану.

Тобиус закрыл глаза и упал.

Когда он вернулся в сознание, была ночь. Он лежал на ложе, устланном шкурами, шкурой же и накрытый. Над ним сидела женщина с влажной губкой в руке. Красивая, разве что шрам на лбу портил ее спокойную красоту. Когда он очнулся, она как раз вытирала его лоб.

– Вам лучше, господин, – мягко улыбнулась она.

– Восстановил немного сил. Простите, я очень хочу есть и пить.

Его покормили куриным бульоном с овощами и напоили козьим молоком – лучшая пища для волшебника, перенапрягшего свои силы. Бульон питает плоть, а козье молоко восполняет запасы магической силы.

Насытившись, Тобиус быстро погрузился в крепкий и спокойный сон. Позже он просыпался еще дважды, ел и вновь засыпал.

При следующем пробуждении маг не застал рядом никого. Сев на кровати, он глянул под шкуру, служившую одеялом, и немного смутился от своей неожиданной наготы. Одежда висела на стуле при кровати. Тобиус находился в небольшой темной комнате с камином из неотесанных камней и каменными же стенами. Дощатый пол был сплошь покрыт звериными шкурами, на стенах висели самодельные панно с рогами, клыками и бивнями.