Невеста по вызову: тропами откровений (СИ) - Ветрова Варвара

— Продолжай, — попросила я, пытаясь прийти в себя.

— Когда я узнал, что Элрис регулярно участвовал в заседаниях ковена - в качестве ассистента, конечно же, - то попытался поговорить. Знаешь, не удалось, — Рейгран грустно усмехнулся, — и не то чтобы он как-то отрицал или ещё что-то… он попытался решить вопрос радикально.

На осмысление этих слов мне потребовалось пол-мгновения. Я подняла глаза, столкнувшись с его взглядом. Обманчиво-пустым, мятущимся.

— Что он сделал?

Мужчина криво ухмыльнулся и поднял руку. И мне не понадобилось напрягать зрение, чтобы углядеть кривой шрам, пролегавший через весь бок с захлестом на ребра. Cтранно, что я не заметила его тогда, в комнате.

— К счастью, их не учат убивать. В отличии от нас. Ну и, как ты понимаешь, нападение на архимага - пусть даже молодого и зеленого - уже трактуется как государственная измена. Собственно, нет ничего удивительного, что я поступил так, как велит закон.

Я закрыла лицо ладонями.Осознание того, что эхо войны продолжает доносится до нас даже десять лет спустя, не давало покоя.

— Ты его убил.

— Да, — просто согласился Рейгран, — и мне теперь с этим жить.

Вот так. Просто, легко… и невыносимо.

И только дождь барабанит по крыше, внося дополнительное смятение в тяжелую атмосферу разговора.

Я протянула руку и осторожно коснулась горячего плеча:

— Мне очень жаль, Майлс, — прошептала, — очень.

Он склонил голову, будто принимая мою жалость и накрыл мою ладонь своей.

Казалось, прошла целая вечность. Я слушала шум дождя и редкие раскаты грома и воскрешала в памяти те, отчасти забытые, отчасти похороненные события десятилетней давности. Не то, чтобы мне хотелось, просто я знала: у прошлого есть свои дни памяти.

Наконец мужчина отмер. Вздрогнул, точно на него ушат ледяной воды вылили, моргнул и насмешливо поглядел на меня:

— Так, архимага пожалели. Теперь очередь за тобой.

Я фыркнула:

— Что, меня тоже жалеть будем?

— Если захочешь.

— Нет, спасибо, — я отгородилась свободной ладонью, — я на семейную психотерапию не записывалась.

— Придется, — поддержал мой нервный смешок он, — как и каждый добропорядочный супруг, я желаю знать, чем дышит моя жена.

— Спасибо хоть не фазан, — вполголоса пробурчала я и застыла, врасплох застуканная следующим вопросом:

— Так за что ты так архимагов не любишь?

На этот раз в гляделки пришлось играть мне. Зря - с таким же успехом я могла попробовать расколоть камень. Перышком.

— Меня поражает твоя способность одним вопросом припирать меня к стенке, — спустя пару минут я все же расщедрилась на комплимент.

— Не зря же я этому столько лет учился.

Напряженная атмосфера не прошла даром. Я отвернулась, чувствуя, как меня начинает потряхивать. Ощущение безысходности вдруг стало таким сильным, что я даже не сразу заметила на своих плечах мужские ладони. А когда заметила, стало поздно - Рейгран мягко, но настойчиво привлек меня к себе, обхватив - не иначе, как для страховки - обеими руками.

— Расскажи мне, — тихо попросил он, — пожалуйста.

И… я решилась. Уж не знаю, что подействовало - эта неожиданная ласка, окончательно догоревшие в печке угли или почти полная темнота, воцарившаяся вокруг. Дождь всё не утихал, заполнив внутренности мельницы дробящимся эхо.

Да и кто я ему, в самом деле? Попутчица случайная. Доедем до Райдоса, разведемся и отправимся каждый своей дорогой. Сомневаюсь, конечно, что я забуду его сразу, но… я приложу усилия.

— Майлс, десять лет назад была война, понимаешь?

Я не смотрела на него, гипнотизируя взглядом то место, где ещё несколько минут назад тлели угли. Картина, которую я так пыталась забыть, встала перед глазами, будто вчера.

Ночь, онемение в стянутых за спиной запястьях. Страх неизвестного и группа мужчин, стоящих передо мной.

- У неё точно есть марилонская кровь! - вдохновенно вещает один, - поверьте мне, господин Роймус, я знаю женщину, которая её родила!

Зло вздыхаю и, собрав во рту слюну, плюю что есть сил. Куда уж мне - плевок падает в траву, а мужчина, стоящий впереди, досадливо морщится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Доказательства? - резкий голос, словно сотканный из неприязни, режет слух.

- На глаза посмотрите, господин!

Стальная хватка на подбородке и я стараюсь зажмуриться.

Не удаётся. Хватка слабеет.

- Где взял? - голос теплеет, но самую малость.

- Так падчерица моя! - хлопает по ногам мужчина, - поверьте мне, господин, чистая и невинная! Лично следил!

- Ну, невинность мне и не требуется… - хмыкают сверху.

В наступившей тишине медленно проворачиваются шестерёнки моей судьбы. К сожалению, не в мою пользу.

- Ладно, - спустя несколько долгих мгновений раздаётся приговор, - ты получишь свободу, мы вывезем твою семью из Райдоса до начала боевых действий. К тому же, тебе полагается вознаграждение, - отсыпьте ему двадцать монет из моих личных.

- Спасибо, господин, спасибо! - мерзко-знакомый голос отходит на второй план. В мои глаза заглядывают другие - тёмные, с характерным прищуром.

- Я надеюсь, ты будешь покладистой, девочка, - какой же мерзкий у него голос!

Отвожу глаза, нащупывая взглядом матовое серебро браслета. Вязь из геометрических символов, пока мне непонятная.

Мужчины уходят, оставляя нас один на один.

Дальнейшее слилось в вереницу каких-то картинок.

Шум осенней листвы, опавшие листья под ногами, холод осенней ночи, сполна прочувствованной, когда с меня сдирают одежду, ледяной камень под лопатками. Мой мучитель не был особенно нежен. К тому же, он торопился.

Пара фраз на рваном, незнакомом мне языке. Ощущение ужаса, стеклом залитое внутрь. Ноющая боль внизу живота. И небо, низкое осеннее небо перед глазами.

Когда он ушел, оставив меня в лесу одну, я долго лежала, подтянув ноги к подбородку и глядя перед собой.

Говорят, в таких ситуациях предпочитают умереть.

Но тогда мне больше всего хотелось жить.

Я пришла в себя в кольце тёплых рук. Дыхание Майлса шевелило волосы на моей макушке.

— Через два дня я вышла двадцатью милями севернее Майкорса. Меня приютила знахарка, — щекам отчего-то было мокро. Я провела по ним рукой и с удивлением уставилась на блестящие пальцы.

— Ты поэтому так хорошо разбираешься в зельях?

— Не только, — я была благодарна, что он не стал ковыряться в растравленной ране, при этом обильно посыпая её солью, — ещё дома мне часто приходилось помогать матери. Пока… — я не договорила. Да что и говорить, когда всё и так ясно.

Мне не ответили, да и руки, обхватывающие меня, будто окаменели. Архимаг ровно дышал, а я, к сожалению, понимала…

Слишком ровно. Долгий вдох, размеренный спокойный выдох. Не дышат так люди, особенно услышавшие что-то страшное. Так дышат те, кто, увидев прокаженного, лихорадочно пытаются понять, как же поступить - удрать от греха подальше или все же сообщить куда требуется?..

— Отпусти, — тихо попросила я, пытаясь высвободиться из его хватки.

Тщетно. Руки, казалось, прижали меня крепче. А ледяной голос, раздавшийся минутой позже, окончательно выбил меня из колеи.

— И из-за этого ты меня всё время отталкивала?

Я замерла. Если бы мне когда-нибудь сказали, какой разговор выпадет на мою долю, я бы попросила жизнь подготовить меня к нему тщательнее.

— Ну так?

Я прерывисто вздохнула. Воздух шел в легкие неохотно, толчками, будто продираясь через какие-то густые кущи. Вот что я ему отвечу? “Да”? Тогда Рейгран потребует объяснений. “Нет”?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да всё-равно их потребует. Он такой.

— Я не знаю.

Я выбрала самый нейтральный из всех вариантов и, судя по тому, как разжались руки, поняла - самый удачный.

Лампа в углу мигнула и вновь разгорелась мерным светом. Я прищурилась - в условиях такого диалога освещение было лишним.