Саломея - Анна Малышева

Елена только пожала плечами. Он встревоженно заглянул ей в глаза:

– Ты так не думаешь?

– Я стараюсь вообще не думать, потому что больше тебе не верю. Ты же постоянно врешь! Каждый день узнаю о тебе какую-то новую правду, с меня уже хватит.

– Сейчас я не вру.

– А зачем врал раньше?

– Хотелось лучше выглядеть в твоих глазах. – Михаил поймал ее руку и крепко, до боли, сжал, так что женщина слабо вскрикнула. Он тут же ослабил хватку, но руки она не отняла, сама не зная почему. Может быть, виной тому был его сдавленный, прерывающийся голос. – И это единственная причина, поверь. Я ведь дважды разведенный, бездомный, никому на свете ненужный тип, который живет то на съемных квартирах, то у друзей, и которого презирает собственная дочь. Вот она, правда. А уж если до конца… – Он вновь сжал ее пальцы, на этот раз нежно, умоляюще, и тихо закончил: – Я очень хочу быть с тобой.

Елена молчала. Ей было и очень плохо, и хорошо, хотелось одновременно улыбнуться и заплакать. Было жаль Михаила, которого она никогда не видела таким несчастным, пришибленным, и еще больше жаль себя, потому что она ясно понимала, что этого человека любить уже не сможет. Он ждал ответа, а женщина молчала, тщетно пытаясь придумать слова, которые все объяснят и никого не обидят. Положение спас случайный взгляд, брошенный ею на часы, вмонтированные в приборную доску. Глубоко вздохнув и выпрямившись, Елена сказала:

– Если я и сегодня опоздаю на работу, меня точно уволят.

Михаил, помедлив, повернул ключ в замке зажигания и снова выехал на дорогу. Ехали долго, то и дело застревая в утренних пробках, и оба молчали, что делало поездку еще более тягостной. Только на прощание, высаживаясь, Елена поблагодарила его самой дежурной фразой:

– Спасибо, что довез.

Михаил ответил уклончивым кивком, клоня голову на плечо так, будто ему вдруг свело судорогой шею. Так прощаются таксисты, недовольные вырученной суммой, и отметив сходство этих движений, женщина невольно улыбнулась. Так, с грустной улыбкой на губах, она и вошла в салон, и, не заметив, миновала Петра Алексеевича. Тот открыл было рот, чтобы прочитать нотацию, но так и не произнес ни звука.

Глава 7

Наталья Павловна позвонила ей после полудня, когда Елена уже собиралась на обед в обществе Люси, окончательно заинтригованной ходом уголовного дела. Она все утро донимала коллегу своими версиями случившегося и со свойственным ей мелочным, муравьиным упорством вытягивала все известные Елене подробности. Весть о том, что арестовали девушку, которую она вчера видела в кафе в обществе Елены, как ни странно, совсем не удивила Люсю. Она лишь заметила с самым проницательным видом:

– А, это можно было предположить!

– Почему это? – ощетинилась Елена. – Неужели у нее на лице написано, что она убийца?!

– Нет, лицо у нее приятное, – снисходительно ответила Люся. – Но глаза! Не знаю, заметила ты, какой у нее жуткий, сумасшедший взгляд? Будто насквозь пронзает, прямо нехорошо становится! Я один раз с ней глазами встретилась и больше в ее сторону старалась не смотреть!

– Не выдумывай, – проворчала женщина, в глубине души соглашаясь с тем, что серые глаза Киры могли принимать довольно-таки пугающее выражение. – Она абсолютно нормальный человек, такой же, как ты и я. И этого убийства не совершала.

– А голову, стало быть, ей подкинули? – с тайным ехидством спросила Люся.

– Подкинули! – отрезала Елена. – И знаешь что? Давай закроем тему.

Та многозначительно щурилась и кивала, и на ее маленьком востроносом личике можно было прочесть, что дело ясно, как день, и если бы Елена пожелала ее выслушать, она бы развеяла все сомнения.

Звонок Натальи Павловны избавил женщину от тягостной необходимости обедать вместе с надоевшей коллегой. Тетка Киры с места в карьер объявила:

– Я просто в отчаянии! Нам надо увидеться!

– Хорошо, после работы я к вам заеду, – пообещала Елена, уходя с телефоном в глубь салона, к своему любимому мансардному окну. – Назовите адрес.

– Да вы там, кажется, были?

– Как?! – ахнула Елена. – Квартиру же опечатали?!

– Ну, что вы, стала бы я вас приглашать туда, где это случилось! – укоризненно протянула Наталья Павловна. – Да и потом, это Кирина территория. А Вадим жил в квартире напротив. Теперь в нее можно попасть только из второго подъезда, а раньше было два входа. Очень удобно получалось, кстати.

Она назвала номер квартиры и сказала, что будет дома весь вечер.

Спрятав телефон и вернувшись в свой отдел, Елена обнаружила, что Люся уже ушла. Есть не хотелось, и она решила обойтись чашкой кофе из автомата, стоявшего на выходе и в этот обеденный час источавшего особенно яркий аромат свежемолотого кофе. Возле него толпились сотрудники, последовавшие ее примеру и оставшиеся на обед в магазине. Так поступали многие. Кто-то не доверял общепиту, кто-то предпочитал сэкономить деньги, обойдясь домашними бутербродами. Елена вынула из шкафчика кружку, которую на всякий случай держала на работе, и принялась выжидать, когда очередь немного рассосется. Она знала, что является в эти дни предметом всеобщих обсуждений. И все же ей пришлось подойти к автомату прежде, чем люди разошлись по своим отделам. Никто особенно не торопился, то и дело раздавались короткие взрывы смеха, обсуждалось что-то увлекательное и веселое, и Елена решила, что глупо прятаться от коллег, тем более она ни в чем перед ними не провинилась.

Ее встретили дружным хором восклицаний и вопросов:

– Ну, как дела, что слышно?

– Леночка, неужели правда тебя подозревают в убийстве?!

– Или твоего друга обвиняют, того, который на красном «ниссане»? Это у него кого-то из родни убили?

– А девушка, которая вчера в кафе…

– Поверить не могу, что они решились отрезать голову!

Последняя фраза прозвучала как-то особенно отчетливо. Все сразу притихли, будто осознав, что шутки не вполне уместны. Елена, дождавшись тишины, спокойно проговорила:

– Ни меня, ни моих друзей никто не подозревает. А об убийстве я ничего не знаю. Мне и дела до него нет!

– Правда, что мы на нее накинулись? – веско заметила сотрудница из соседнего отдела. – Кому приятно о таком ужасе вспоминать? И между прочим, с каждым может случиться…

– ТАКОЕ – не с каждым, тут нужна удача! – ядовито откликнулась кассирша, записная сплетница, отчего-то давно и упорно невзлюбившая Елену.

– При чем здесь удача, если это просто случайность?

Елена предоставила своим сторонникам и противникам разбираться самим. Она лишь пожимала плечами, уклоняясь от участия в философском диспуте на тему: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». Дождавшись своей очереди, женщина торопливо наполнила кружку кофе со сливками и вернулась к себе в отдел, даже спиной ощущая направленные на нее взгляды.

«Если они не забудут об этой истории еще неделю-другую, придется думать об отпуске за свой счет или вообще уходить. Теперь я для всех бесплатное развлечение, что-то вроде недочитанного детектива, книги с оторванным концом, который я из вредности никому не хочу рассказывать. А если в самом деле плюнуть на эту проклятую стабильность, сменить профессию, заняться чем-нибудь другим? Все же я педагогический институт когда-то закончила. Пойти в школу? Страшно! Я не умею завоевывать авторитет, дети меня съедят. Заняться репетиторством? Кому я нужна без стажа, да и что помню? Все забыла, даже сыну с уроками не всегда получается помочь. Руслан когда-то отговорил меня работать по специальности, сказал, что один прокормит семью, а я нужна дома, ему и сыну… И вот, никому я уже не нужна и никуда не гожусь!»

Елене сделалось так горько, что на глаза выступили слезы, и она, отвернувшись, торопливо смахнула их, чтобы не заметили наблюдательные коллеги. «Ну, что я плачу, это глупо, ведь сама же не хотела становиться учительницей! А теперь такое чувство, будто меня обокрали… Это депрессия, самая настоящая. Стою на перепутье, все опоры в жизни пошатнулись и надеяться больше не на кого». Она вспомнила недавние признания Михаила и вздохнула, допивая остывший кофе: «Наверное, нужно только радоваться, что все выяснилось прежде, чем я всерьез с ним связалась. Неизвестно еще, что я о нем узнаю сегодня от Натальи Павловны. Судя по всему, они друг друга недолюбливают!»

После обеда случился наплыв клиентов, и у нее не было времени даже присесть, не то что заговорить с кем-то из коллег. Елена двигалась с четкостью автомата, с дежурной любезной улыбкой обслуживала покупателей, и все это время женщину не покидало ощущение, что она в тысячный раз видит надоевший, неинтересный сон, не имеющий отношения к ее действительной жизни. Вечером, выйдя на улицу и жадно вдохнув сырой холодный воздух, она спросила себя, как могла любить такую работу раньше, и не нашла ответа.

Наталья Павловна откликнулась по домофону немедленно, будто стояла рядом и ждала звонка.

– Сейчас спущусь и проведу вас, заодно заберу почту! – пообещала она. – Подождите минутку.