Время останавливается для умерших - Анджей Выджинский

В одном из альбомов сержант нашел несколько карточек, озаглавленных «Наши победные бои с бандами УПА». Именно в этой серии Клос разглядел — так ему показалось — лицо охранника Броняка, гораздо более молодое, чем мы его знали. Броняк стоял в группе самодовольных молодцов, одетых в мундиры дивизии «СС-Галиция».

— А знаешь, как я догадался, что это может быть наш Броняк? — спросил сержант, — Посмотри, вон тут, над самой головой, снимок слегка наколот иголкой.

Шыдло или кто-то другой специально отметил этого человека.

Мы послали карточки на экспертизу и попросили майора, чтобы он нажал на Центр Криминалистики — ответ должен прийти как можно скорее.

66

Кабина рефрижератора Рыбной Централи. Теперь Броняк уже поддерживает разговор, зато водитель стал отвечать ему односложно.

— Вы хотите спать? — спрашивает Броняк.

— Что-то вроде этого… — отвечает водитель.

— Может закурите? — говорит Броняк, вынимая сигареты и зажигалку; ту зажигалку, которую взял из тайника, скрытого за кухонным кафелем.

— Давно бы бросил к черту это курево, — говорит водитель и берет сигарету, — если бы не дальние рейсы. Дайте огоньку.

Броняк, опершись плечом о дверцу, слегка повернув лицо к приоткрытому окну, вытягивает руку и щелкает зажигалкой. Огня нет, из зажигалки вырывается только газ. Водитель снижает скорость, тянется к зажигалке сигаретой.

— Не горит, — сплевывает он. — Эти газовые никуда не годятся. У меня была когда-то зажигалка… из гильзы от карабина. Вот она горела…

Водитель зевает.

— Что-то заело, — говорит Броняк и снова чиркает колесиком. Из зажигалки снова выходит газ.

Водитель поднимает руку к лицу, как-то неловко протирает глаза. Затем откидывается на спинку сиденья и ослабляет нажим ноги на педаль акселератора.

— Что-то со мной такое… черт… странно…

Через минуту его голова бессильно свешивается на плечо.

Левой рукой Броняк хватается за руль. Правой берет железную трубу от домкрата, которую заметил еще раньше, и бьет ею водителя по голове. Не очень сильно, поскольку ему недостает места для размаха.

Ведя машину с минимальной скоростью, он открывает дверцу. Подъезжает к краю шоссе и выталкивает тело шофера в придорожный кювет.

Захлопывает дверь и, сидя уже на месте водителя, прибавляет газу.

На указательном щите фосфоресцирующая надпись: «БЫДГОЩ — 10 километров».

67

Мы очень быстро получили результаты исследований той групповой фотографии, где молодой Броняк стоял в окружении сослуживцев из дивизии «СС-Галиция». Надпись над этим и другими, помещенными рядом, снимками гласила, что они были сделаны во время борьбы с бандами УПА; была среди них и карточка генерала Сверчевского вместе с солдатами. В действительности же возраст снимков этой серии восходил к 1942–43 годам, то есть ко времени войны, как утверждало заключение из Криминалистического Центра.

На обороте фотографии инфракрасные лучи обнаружили выполненную симпатическими чернилами стрелку, направленную к проколу над головой Броняка, и надпись:

«Штандартенюнкер Гаврила Марчук, СС-Галиция, 1943».

Итак, Габриэль — это по-украински Гаврила; штандартенюнкер — воинское звание в СС, соответствующее в вермахте чину «фаенрих», или нашему хорунжему.

И потрясающее открытие: фамилия МАР-чук! Наверняка она имела прямую связь с теми тремя буквами, выцарапанными ножом на внутренней стенке сейфа в «Протоне»! Отсюда вывод, что человек, которого мы привыкли называть чужим именем — Эмиль Зомбек, — знал настоящую фамилию Броняка. Задыхаясь, теряя остатки сил и сознания, Зомбек хотел оставить нам фамилию своего убийцы. В состоянии агонии он думал о нем не как о Броняке, а как о своем старом знакомом Марчуке. Это была наиболее правдоподобная гипотеза.

— Запыленные альбомы я нашел на чердаке, — сказал сержант Клос. — Когда Броняк уведомил Шыдлу о случае на озере, тот уехал в такой спешке, что даже забыл об этих снимках. А может, они уже не имели для него никакой ценности.

Я догадался, почему Шыдло припрятал фотографии: он хотел держать Броняка в кулаке, на всякий случай. Либо потому, что был его подчиненным, либо потому, что Броняк был подчинен ему.

Мне уже трижды звонила Галина, чтобы условиться о встрече.

— У вас есть еще что-то, касающееся Зомбека?

— У меня не было бы сердца, — отвечала она, — если бы я надоедала вам такими делами. Я интересуюсь только тем, что касается вас и меня. Когда же мы сможем увидеться?

— После того случая в парке я не хотел бы подвергать вас риску.

— Мне очень нужна эта встреча, пан капитан.

— Я действительно не могу. Каждую минуту я должен считаться с возможностью отъезда. Теперь мое время уже мне не принадлежит.

— А вы хотите, чтобы я порвала с Мареком? — спросила она после минуты молчания. — Или вы думаете, — снова минута колебания, — что я имею по отношению к вам какие-нибудь… серьезные намерения? Так я никогда не причиню вам никаких хлопот.

— Пани Галина, поверьте мне…

— Не верю! — отрезала она, — Я в самом деле ни с кем не встречаюсь, жду только вас. Но сколько же можно ждать?

— Пока не закончу следствие по делу Зомбека. Хорошо?

— А вы уже напали на след убийцы, правда?

— Если всем начну рассказывать, то снова его потеряю.

68

Мы теряли след Броняка. Об этом свидетельствовали рапорты, поступающие в управление.

Первое донесение прислал патруль милиции из Быдгоща: на десятом километре перед городом в кювете был найдет мужчина в бессознательном состоянии. Многочисленные ушибы, поверхностная рана головы, опьянение, вызванное каким-то дурманящим газом или наркотиком. Пострадавший находится в Быдгощской больнице под наблюдением.

— Вашим или врача? — спросил я.

— Врача, — ответил офицер из Быдгоща.

И следующее сообщение:

— Раненый дал показания о случившемся. На шоссе Варшава — Быдгощ он подсадил какого-то человека. Тот чем-то одурманил его, скорее всего газом из зажигалки, а потом оглушил и выбросил из машины.

— Куда добирался тот человек?

— Он уговаривал водителя сменить маршрут, обещал хорошие деньги. Очень спешил в Гданьск и просил подвезти его до Грудзяжа.

— Портрет?

— В словесном портрете, сделанном по показаниям водителя, не хватало нескольких деталей. Только тогда, когда мы показали шоферу фотографию Броняка, он сказал, что это тот самый человек.

— Каково состояние раненого?

— Через несколько дней «его уже можно будет выписать. Мы предприняли на своем участке розыск грузового автомобиля-рефрижератора, принадлежащего Рыбной Централи. Уведомили об этом также Грудзяж и Гданьск.

Я передал содержание разговора майору. У него сидел поручик Витек.

— Ну, видишь, — сказал майор. — На других тоже можно полагаться. Если бы не этот быдгощский патруль, ты бы так ничего и не узнал о бегстве Броняка.

— Человек, который убегает, — ответил я, — не будет оставлять за собой таких явных следов, как оглушенный водитель из украденной машины. Это даже не след, а живой свидетель. Думаю, Броняк сделал это нарочно.

— Вполне понятно, — заметил Витек. — Шофер сообщил, что Броняк хотел как можно быстрее попасть в Гданьск или в Грудзяж. Он ему отказал. И поскольку Броняк был ограничен во времени, ему не оставалось ничего другого, как избавиться от водителя. Поэтому нужно прежде всего блокировать именно Грудзяж и Гданьск.

Я позавидовал той чудесной самоуверенности поручика, с какой он всегда высказывал свое мнение.

— А как ты думаешь, — спросил я его, — почему же в таком случае Броняк не забрал документов шофера и не убил его? Он должен был знать, что мы сразу же начнем преследование, как только кто-нибудь обнаружит в кювете тело водителя.

— Есть две причины, — ответил поручик, — по которым Броняк не убил шофера.

— Всего две? — улыбнулся майор.

— Первая из них, — продолжал Витек, — Броняк просто слабо ударил. Спешил, нервничал, может, контролировал руль. А вторая та, что он боялся убить шофера. В случае, если мы его поймаем, с чем он должен был считаться, не хотел отягощать себя еще и убийством. По-моему, логично.

— Добро, — сказал майор. — Может быть, и так. Но есть и третья причина: Броняк специально ударил шофера так, чтобы его не убить. Он хотел, чтобы тот мог дать показания после того, как очнется.

— Не понимаю, — пожал плечами поручик. — С какой стати?

— Через шофера он собирался уверить нас в том, что поехал в Грудзяж или в Гданьск. Что ты об этом думаешь? — обратился майор ко мне.

— То же, что и ты. И еще одно: если Броняк рассчитывал, что водитель очнется достаточно скоро, то, очевидно, планировал бросить машину Рыбной Централи через несколько минут. Только таким образом он мог свести к минимуму риск быть пойманным и быстро скрыться от преследования, направив его в Грудзяж и Гданьск. Я хотел бы немедленно вылететь в Быдгощ вместе с сержантом Клосом. Ты должен дать мне шанс лично взять Броняка. Шеф сказал…