Рекорд высоты - Владимир Немцов

- Мне нужно товарища Дерябина! - закричал он, услышав голос дежурного.

- Он очень занят и не может подойти к телефону.

- Тогда... радистку Аню.

- То же самое. Прошу вас позвонить попозже.

- Не могу,- заволновался Микола,- мне они нужны очень срочно.

- А кто это говорит?

- Горобец... Тут, понимаете ли...

Нет, ничего дальше не мог сказать Микола. В телефоне что-то затрещало, и равнодушный голос телефонистки прервал разговор, так как время истекло.

- Товарищ Горобец,- тронул его за рукав огорченный посланец,- мне тот дяденька сказал, что эти люди обязательно должны чего-то сделать.

- Тоже дежурного посадили, холера ему в бок! Поучився бы здесь, який должен быть дежурный...

И Микола с остервенением стал снова крутить ручку телефона.

***

В кабине летающей метеостанции, на горячем металлическом полу, лежал техник лаборатории № 9 Тимофей Бабкин.

Как вытащенная из воды рыба, он широко раскрытым ртом жадно глотал воздух и смотрел на ребристый потолок, где дрожал синий отблеск то ли далекой земли, то ли облаков.

Жара постепенно спадала. Стенки кабины остывали, и Бабкин чувствовал, что и раскаленная плита под ним (таким казался ему пол кабины) тоже стала холоднее. Тимофей привстал и, цепляясь за ребра каркаса, пододвинулся к приборам.

Он стал придирчиво осматривать стеклянные трубки, не лопнула ли какая из них? Нет, как будто всё в порядке. Только вот заклеенная им трубка слегка пропускает жидкость. Надо исправить. Он еще раз туго обернул ее пропитанной в масле от конденсатора бумагой и стал осматривать аккумуляторы. Удивительно, как это они не испортились от жары?

Но откуда появилась такая дьявольская температура? Надо записать. Он раскрыл димкину тетрадь и, взглянув на часы, стал записывать. Мало ли что с ним может случиться на этой чертовой высоте. Так никто и не узнает, что за странные явления происходили в летающей лаборатории.

Мучительно хотелось пить, трудно было пошевелить языком, словно горячий песок наполнил весь рот. Он проник в горло. Тяжело дышать.

Тимофей закрыл глаза и снова увидел Димку... Он размахивал руками и что-то беззвучно говорил...

Знакомое с детства жужжание послышалось над самым ухом. Оно каким-то чудом прорвалось сквозь яростное шипение и вой реактивных моторов.

Бабкин машинально взмахнул рукой, и на тетрадь упала пчела обыкновенная пчела с желтым полосатым брюшком. Неуклюже перебирая лапками, она торопливо поползла по исписанной странице.

Видимо, эта неожиданная гостья земли выдержала мороз, спрятавшись где-либо у теплого работающего мотора метеостанции.

Техник с тайной радостью следил за пчелой. Он не был сентиментален, но это живое существо, так же случайно, как и он, Бабкин, оказавшееся в ионосфере, почему-то растрогало его.

Он смотрел на ее трепещущие слюдяные крылышки, на мохнатые лапки и боялся пошевельнуться, чтобы не спугнуть пчелу.

Бабкин невольно подумал, что, собственно говоря, и он сам похож на нее. Он так же беспомощен здесь, на высоте. Он ничего не может сделать, даже если эта дискообразная ракета помчится навстречу холоду космических пространств. Навстречу смерти...

Тим вспомнил, что прерыватель, который он монтировал, испытывался в термокамере при особых условиях, при температуре минус сто пятьдесят градусов! Он еще тогда удивился этому, но только сейчас понял, зачем это было нужно. Правда, кабина, видимо, сделана с тепловой изоляцией, а также окружена газом, но насколько всего этого достаточно, чтобы защитить живое существо от холода в двести семьдесять градусов?

Бабкин вздрогнул и поежился. Действительно, что-то стало холодно. Он взглянул на зеркальный люк и увидел, что стекло снова покрылось инеем.

Осторожно опустив тетрадь с ползавшей по ней пчелой на пол, Тимофей подвинулся к окну и стал слизывать освежающую снежную пыль.

***

Дискообразная ракета вертикально поднималась вверх со скоростью пассажирского самолета. Ей не нужно было мчаться, обгоняя звук. Неторопливо и методично она несла свои многочисленные приборы сначала сквозь плотный воздух тропосферы, затем миновала слой озона, спокойно прошла сквозь невидимый ионизированный слой "Д", являющийся надежной преградой для длинных радиоволн, и теперь подбиралась к слою "Е".

Наша атмосфера - словно слоеный пирог; причем только нижние его слои тоненькая корочка (если придерживаться сравнения с пирогом) - более или менее исследованы, все остальные пока еще темны и загадочны. Поэтому произвести своеобразный "разрез атмосферы" при помощи ракеты с приборами было очень полезно для исследования "темных слоев".

Ракета, в которой сейчас находился техник Бабкин, точно сообщала на землю все особенности неисследованных слоев. Инженер Дерябин предполагал, что эти данные, полученные только за одни сутки испытаний летающего диска, могут составить целый том. Ничего похожего не было в истории исследований воздушного океана.

Может быть, только сейчас Бабкин вполне ясно осознал, что представляют собой испытания, невольным свидетелем которых он стал.

...Как в сказке, где от волшебного слова мгновенно наступает весна, так и сейчас в обледеневшей кабине снова настала даже не весна, а жаркое лето.

Недоверчивый и рассудительный Бабкин меньше всего этого ожидал. Он не верил в сказки. С презрительной усмешкой он смотрел, как на пушистом инее, покрывавшем окно, в самом центре его показались тонкие светлые прожилки, затем, постепенно расширяясь, они стали ручейками и разбежались в стороны.

Выпуклое стекло очищалось от снега, как пригорок под весенним солнцем.

Стало тепло. Исчез мороз космических пространств, о котором только что думал Тимофей. Он не мог поверить в эти чудеса. Он знал, что ракета не опускается, она летит вверх.

Нагнувшись над мокрым стеклом, Бабкин увидел землю.

В первый момент он даже не понял, что там, внизу... То ли облака, то ли горы? Да, конечно, облака.

Но как они далеко!.. Повернув голову вправо, Тимофей, наконец, заметил, что у самой кромки облаков выступает земля. Именно "выступает", потому что она действительно кругла. Может быть, только начиная с этой высоты, земля кажется шарообразной. Ее край пропадает в лиловой глубине... Да, таким здесь кажется горизонт. И невольно возникает странная мысль: "Может быть, это и есть "край земли"?.." Шагнешь, оступишься - и полетишь в космос.

Бабкину опять стало холодно. Но это было только нервное ощущение. В кабину снова возвращались тропики. Они властно заполнили ее всю, высушили и подогрели воздух. Пчела словно ожила от зимней спячки и, взлетев с тетради, ударилась о стекло. Внизу, в сотне километров от этого круглого окна, распускались под солнцем медвяные цветы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});