Жан-Поль Бельмондо. Профессионал - Александр Брагинский

Отец Саша Ставиского советовал сыну «не высовываться». Тот действовал вопреки совету «предка». В результате с ним оказался связан такой клубок политических противоречий, который разрубить смогла лишь смерть Ставиского.

Ален Рене говорил, что «хотел сделать притчу, то есть легенду без лишних затей». Для ее наилучшего воплощения ему крайне важно было подобрать нужных актеров. На главную роль давно был выбран Жан-Поль Бельмондо, по заказу которого Семпрун писал сценарий. Кроме того, Ален Рене хотел дать одну из ролей старому актеру Шарлю Буайе. Он настаивал также, чтобы музыку писал американец Стефен Сондхейм. Таковы были его жесткие условия. И они были приняты.

Картина «Ставиский» рассказывала не про всю жизнь главного героя, уроженца украинского местечка Слободка, не о его «пути в высшее общество», а о лишь нескольких последних месяцах жизни – с 1933 июля по 1934 январь года. В эти месяцы власти его то выпускали на свободу, то снова заключали под стражу. Власти словно не знали, как с ним поступить. Он их компрометировал, но его разоблачения могли быть еще опаснее. В эти месяцы Ставиский особенно остро чувствует свое безграничное одиночество. Обложенный врагами со всех сторон, он мечется, пытается скрыться. Понимая безысходность своего положения, он, в конце концов, кончает жизнь самоубийством, повторив поступок своего отца, который это сделал, узнав о «деяниях» обожаемого сына. Ставиский оправдал диагноз личного врача о суицидном характере своего подопечного. Однако не все были согласны с версией о самоубийстве (которой придерживаются авторы фильма). Было установлено, что выстрел в упор мог быть произведен и наемным убийцей. «Ставиский слишком много знал, поэтому его и убили», – заявила его вдова.

Писательница Коллет, долго изучавшая биографию Ставиского, тоже считала, что этот человек не мог долго прожить, одержимый не столько страхом смерти, сколько старости. Она рассказывала, что он спал, приложив сырые эскалопы на лицо, чтобы кожа не утратила свежести и не покрылась морщинами, жил «по максимуму», понимая, что молодость уходит, что скоро он перестанет интересовать женщин. Охота за красотками значила для него даже больше, чем авантюры на бирже.

Вот такой сложный и противоречивый характер предстояло сыграть на сей раз Жан-Полю Бельмондо. Как бы ни отрицал Ален Рене, что фильм его не политический («Я сделал романтический дивертисмент в стиле 30-х годов», – утверждал он), «Ставиский» несет все ингредиенты политического кино. Это подтверждают эпизоды картины, даже такой спорный, как попытка связать Ставиского с Троцким, который как раз в то время приехал во Францию и даже некоторое время жил на той самой вилле в Шамони, где найдет свою смерть затравленный «красавец Саша». Фильм был полон аллюзий, которые не могли ускользнуть от внимательного зрителя, не говоря о критике. Писатель Франсуа Нуриссье подчеркивал в еженедельнике «Ле Пуэн»: «Зритель сам не знает, отчего вздрагивает. Уж не от предчувствия ли конца света?» А Пьер Бийар в «Журналь дю Диманш» обращал внимание на то, что через «нескладную смерть одного человека фильм показывал конец замечательной эпохи с присущей той легкостью бытия». Кинорежиссер Жак Дониоль-Валькроз в «Экспресс» писал: «Верный принципам своего творчества, Ален Рене стремится выявить образ времени – не столько исторический, сколько метафизический. Перед его камерой Ставиский предстает обаятельным мошенником». И, наконец, Робер Шазаль в вечерней «Франсруар», оценивая вклад актера Бельмондо, отмечал: «Ставиский – это Бельмондо. О том, что он способен сыграть такой характер, первым догадался Рене. Он понял, что Бельмондо – идеальный актер на эту роль и будет находиться в полном согласии с тем, что ему дано играть. С обычной своей непринужденностью актер превращает Ставиского в большого ребенка с дурными манерами, но открытым сердцем, который покорил весь Париж своей словоохотливостью и обаятельной улыбкой».

В таком разнобое мнений можно найти то существенное, что имеет отношение к фильму и исполнителю главной роли, продюсеру картины Жан-Полю Бельмондо.

В числе немногих Дониоль-Валькроз обратил внимание на то, что Ален Рене получил право на постановку после пятилетнего перерыва. Один из самых крупных французских режиссеров сидел без дела после провала в прокате фантастической ленты «Люблю, люблю тебя», хотя многие его коллеги в аналогичной ситуации быстро начинали новый фильм. Он же приступил к работе лишь благодаря продюсеру картины Жан-Полю Бельмондо. Это раз. Да, фильм безжалостно рисовал апокалипсическую картину III Республики, эдакий конец света, и это заставляло зрителя вздрагивать. Наконец, существовало, возможно, тайное намерение наказать Бельмондо-продюсера и актера за смелость. Явно с провокационной целью были пущены слухи о ссоре между Аленом Рене и Бельмондо.

Жан-Поль ответил в интервью профессиональному еженедельнику «Фильм Франсе»:

«…Когда фильм имеет успех, никто не звонит, чтобы поздравить. А тут телефон не умолкал, все хотели знать, сколько денег я потерял… Знаю, что зритель предпочитает меня в других ролях. Но это не помешает мне сделать нового „Ставиского“. Критика вправе считать, что я не справился с ролью. Но нападки на Рене, который не снимал пять лет, совершенно возмутительны. Я убежден, что, если бы он сделал картину с другим актером, оценка была бы иная. Газеты набросились на „Ставиского“, потому что за ним стоял Бельмондо, крупная звезда Бельмондо, который посмел пригласить в качестве режиссера Алена Рене. Писали даже, что я оказывал на него давление. А уж если бы подтвердился слух о нашей ссоре, о том, что он высказал сожаление по поводу того, что поручил мне роль Ставиского, они наверняка проявили бы большую снисходительность. Мне упорно втолковывали, что мое дело – сниматься в других фильмах. Так вот я спрашиваю себя: в каком фильме этого года я бы должен был сняться и не снялся? И не вижу такого. Так что я ни о чем не жалею».

Со своей стороны Ален Рене много лет спустя вспоминал:

«…Да, Бельмондо был оскорблен приемом, оказанным фильму критикой и зрителем. Я тоже. Но хотя фильм и не принес больших денег, Бельмондо на нем ничего не потерял. Во всяком случае, он сам мне так говорил. Пример Бельмондо свидетельствует о другом. Когда сталкиваешься с провалом таких картин, как „Леон Морен, священник“, „Модерато кантабиле“, „Вор“, „Безумец Пьеро“, „Ставиский“, „Сирена с «Миссисипи“ (обратите внимание на этот список, которым может гордиться всякий актер. – А. Б.), видишь, как сам зритель подталкивает Бельмондо к созданию картин, обреченных на успех».

Несомненно, Жан-Поль отдавал себе отчет, что фильм, в котором он будет сниматься, некоммерческий. Но ему было интересно познакомиться с талантливым Аленом Рене. А прежде всего его привлекала своей многогранностью новая роль. Он впервые должен был сыграть трагического героя с отрицательным знаком, героя политического фарса. «Пирамидальный» характер образованного Стависким Байонского банка позволяет увидеть в нем одного из предшественников пресловутого российского Мавроди с его «МММ», подтверждая неоспоримый факт: жулики обогащаются, а простофили остаются в дураках. Роль Ставиского позволила Жан-Полю снова продемонстрировать неординарность своего дарования. В сценах из прошлого он выглядит эдаким барином, чаровником, а в конце – играет затравленного зверя: охотники все ближе, собачий лай все громче. Бельмондо резко сменяет «краски» своей палитры. Нет, Ставиский ни о чем не жалеет, с наслаждением вспоминая, как морочил головы доверчивым людям.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});