Опасные намерения - Ферн Майклз

Когда мне стукнуло шесть, он встретил женщину по имени Белл. Она притворялась, что любит меня, только в его присутствии. Но стоило ему уехать, и я отправлялась спать грязной, а на ужин съедала какой-нибудь жалкий высохший бутерброд. В семь лет я научилась у соседки, как стирать носки и трусики. Белл была очень неряшлива, и от нее так странно пахло, что я не могла долго стоять рядом.

Мне было двенадцать, когда папа умер. После похорон Белл собрала мои вещи и сказала: «Малышка, я не твоя мать, и, по-моему, тебе пора уезжать отсюда. Приемные родители о тебе позаботятся. Если хочешь, звони мне, только не слишком часто». Какое-то время я жила в приюте, потом меня забрала одна пара. Вскоре я встретила Дженис, и мы подружились.

В шестнадцать лет я понимала достаточно, чтобы начать задавать вопросы. У моего отца был страховой полис на сто тысяч долларов, но Белл все потратила. Я позвонила ей, и она сказала мне буквально следующее: «Вот незадача, дорогуша, они уже уплыли, все до последнего цента».

Потрясенный услышанным, Пит резко вскочил со стула и обнял Мэдди. Люди, сидевшие за соседним столиком, с интересом посмотрели в их сторону.

— Ты больше никогда не будешь беспокоиться ни о чем, пока я рядом. Обещаю заботиться о тебе, Мэдди.

Он сказал именно то, что она так хотела услышать. Теперь, вне всякого сомнения, ее будущее было обеспечено.

— А теперь твоя очередь. Расскажи мне о Пите Соренсоне и не пропускай ничего, — попросила она.

Его рассказ занял почти целый час.

— Ты о чем-то умолчал? — поинтересовалась Мэдди.

Пит ни словом не обмолвился о Барни. Он рассказывал о нем только Энни. Пару раз упоминал его в разговорах с Лео, но не вдаваясь в подробности.

— Что ж, хочешь послушать наивную детскую сказочку?

— Ну разумеется, если принц в ней — ты. — Она улыбнулась и приготовилась слушать.

Пит смущенно рассмеялся.

— У меня был друг Барни, старше меня на два года, но мы прекрасно ладили. Он относился ко мне как к равному, и это главное. Мы часто играли в деревянном домике на дереве, который построил его отец. Господи, я так любил этого парня. Его отец умер, а мать вышла замуж за негодяя, которого он ненавидел. Я думаю, что его мама боялась этого человека. А Барни она любила так же крепко, как моя мама любила меня.

В тот день, когда за мной пришли люди из Специальной службы, я убежал и спрятался в домике на дереве. Мы заняли оборону и сражались до конца, но мне все-таки пришлось уехать. Мы с Барни заключили соглашение и соединили нашу кровь, став братьями. Надо отметить, что ножик был старым и ржавым. Тогда мы понятия не имели о столбняке. К счастью, мы не заболели. Барни поклялся, что приедет и заберет меня, когда мне исполнится шестнадцать, и я ему поверил. Эта вера помогала жить, так как я знал, что Барни найдет меня.

Мэдди расхохоталась.

— Только не говори мне, что ты поверил своему дружку. Честное слово, Пит, это самая наивная сказка, которую мне когда-либо доводилось слышать. Понимаю, что ты был слишком мал, но ведь и в шесть лет дети уже кое-что понимают в жизни. Неужели ты на самом деле поверил ему? А ты не отмечал в календаре дни до вашей встречи? Пит, иногда ты так наивен. — Она опять рассмеялась. — И что произошло, когда тебе исполнилось шестнадцать, а он не появился?

— Меня постигло глубочайшее разочарование. Я верил ему, потому что хотел верить, — ответил Пит холодно. — И сейчас верю, что только какая-то серьезная причина помешала ему сдержать обещание. Я не перестану думать о Барни, пока не разыщу его, и никогда не забуду день нашего прощания. Никогда. По-моему, мне пора проводить тебя домой.

Мэдди побледнела и ухватила Пита за руку, но он резко выдернул ее и встал. Поймав его жесткий взгляд, она почувствовала, как безбедное обеспеченное будущее уплывает от нее.

— Пит, извини. Просто… я, наверное, слишком мало знаю о детях, особенно о мальчиках. Мне жаль, если я обидела тебя, но ведь шестнадцать лет — это довольно много, чтобы… Прости, Пит. Мне действительно жаль.

— Мне тоже, Мэдди.

Он выглядел разочарованным, когда провожал ее домой. Мэдди не переставала говорить всю дорогу, кляня себя за то, что ничего не поняла, и моля его о прощении.

— Ты мне позвонишь? — спросила она спокойно, когда Пит собрался уходить.

— Не знаю, — ответил Пит честно.

Он не звонил ей и чувствовал себя несчастным. Даже телефонный разговор с Энни о всяких пустячных мирских делах не улучшил Питу настроение. По вечерам он разговаривал с Барни в своей квартире, где его никто не мог услышать, и в который уже раз чистил старую доску для серфинга.

Упрямства Питу хватало. Он никогда не позвонит, как бы ему этого ни хотелось. Барни значит для него очень много. Неужели Мэдди ничего не поняла? Как она могла говорить о Барни в таком тоне?

А потом она позвонила сама.

— Пит, я тебя очень люблю, — прокричала Мэдди сквозь слезы. — Я так несчастна. Неужели ты никогда меня не простишь? Наверное, я что-то не поняла, но я постараюсь понять. Пожалуйста, прости меня.

И он, конечно, простил ее, потому что любил.

— Ты позвонил бы мне сам, Пит? Мне нужно это знать.

— Нет, Мэдди.

— Хорошо, что ты ответил правдиво. Ты не можешь сейчас приехать? Мне очень хочется тебя увидеть, Пит Соренсон.

— И мне тебя тоже, Мэдди. Буду через пятнадцать минут.

Пит положил трубку и некоторое время простоял, не двигаясь, а потом сказал:

— Что ты обо всем этом думаешь, Барни? Я бы и в самом деле никогда не позвонил, честное слово. Как бы мне ни было больно.

* * *

— Мне так хорошо, Пит, — Мэдди потянулась и случайно угодила коленом ему в пах.

Пит застонал, а она только рассмеялась, заметив, что он опять возбужден, хотя за последней час они уже дважды занимались любовью. Спустя мгновение Мэдди оказалась наверху. Черные волосы водопадом упали ей на лицо, закрыв вздымающуюся грудь.

— Ты когда-нибудь убьешь меня, — прошептал Пит, когда его член скользнул в нее, а руки попытались нащупать ее соски под прядями волос.

На мгновение Мэдди перестала раскачиваться из стороны в сторону, чтобы перевести дыхание, проклиная его медлительность и упрямство. Она тряхнула головой, отбросив волосы за спину. Бедра Пита мерно двигались, пальцы ласкали ее соски. Еще минута, и он подмял ее под себя. Изнемогая от нетерпения, Мэдди вцепилась ему в грудь.

— Ну давай же, — попросила она хрипло.

— Нет, нет, — прошептал ей в ответ Пит. — Теперь мой черед. Не спеши, дай мне возможность сделать по-своему. — Он склонился и коснулся языком ее губ. — Ты нектар, а я пчела.

Его руки ни секунды ни лежали на месте, одна гладила ее плоский, упругий живот, а другая нашла чуть ниже выпуклый бугорок, покрытый мокрыми курчавыми волосками. Мэдди задрожала, побуждая его продолжить поиски и наконец отыскать мягкий изгиб, ведущий в потаенное место, где влага обласкает его руку. Она бормотала что-то, но Пит не мог ничего разобрать и в свою очередь нашептывал ей на ухо слова, которые испокон веков любовники шепчут друг другу.