Белая дорога - Степан Вартанов

…Земля приближалась, я несся теперь над самыми вершинами песчаных холмов. Как это получилось, что я лечу? Я чувствовал, что должен бы это знать… Пустота.

«Не забыть бы собственное имя, — подумалось мне. — А кстати… Что такое? Меня зовут…»

— Я изменю твою память, — сказал кто-то, кого я уже успел забыть. Но нельзя же отнимать все, вплоть до имени…

Тут земля рванулась навстречу, и сильный удар швырнул меня на песок.

Барабаны были обтянуты верблюжьей кожей, выделанной и растянутой особым образом, тонкой, как пергамент, и звонкой, как медь. Самое чуткое ухо не уловило бы в их грохоте и намека на гармонию.

Двести восемнадцать воинов стояло передо мной, и лишь трое — сзади. Все мужчины племени Медияк, способные носить оружие. Солнце находилось почти в зените, и я в полном боевом снаряжении, со всеми щитками, панцирем, шлемом и стальной сеткой, затягивающей суставы, плавился под его лучами. Доспехи принадлежали Аши, десятнику, во всем этом великолепии моим был только меч.

Путь к месту церемонии лежал через толпу воинов Посланника. На нас смотрели. Я видел, как приветствуют идущих первыми вождя и его всадников, слышал крики и звон медных монет, которые бросали из толпы. Бросали не мне.

Я стиснул зубы от унижения. Помни, сказал я сам себе. Сейчас ты — почти никто. Осанси, позабывший.

Но придет день, подумалось мне, и я буду первым. И это мне будут предназначены пригоршни меди, а в хвосте племени — моего племени! — будет плестись другой, обливаясь потом, в чужих латах. И в этот день я раскрою череп каждому, кто посмеет назвать меня Осанси.

Я погладил рукоять Желтого Брата — единственного моего друга и защитника. Говорят — сам я этого не помню — что когда торговый караван Медияк наткнулся на меня в пустыне, этот меч был воткнут в песок рядом со мною. Раз так, то, по крайней мере, однажды, он уже спас мне если не жизнь, то хотя бы честь. Человек с мечом — воин, и его нельзя продать в рабство.

Барабаны грохнули в последний раз и смолкли. Несколько секунд над толпой висела тишина, нарушаемая лишь звяканьем оружия да хриплым ревом боевых верблюдов. Затем зазвучала флейта, выводя простую и плавную мелодию. Контраст с грохотом и треском был ошеломляющий. Вождь отбросил меч и поднялся на сложенное из валунов возвышение, на вершине которого стоял простой походный котел. Началось Великое Испытание.

Собственно говоря, никто или почти никто в многотысячной толпе не воспринимал происходящее как чудо, разве что варвары с северо-западных долин Инкбары, лежащих у Чужого берега. Был наркотик, обладающий удивительным свойством, — убивать лжецов. Если же человек произносил правду, он оставался жив. Думаю, сам по себе напиток Великого испытания не являлся ядом — он лишь усиливал до предела способность человека к самовнушению.

Навстречу вождю с трех сторон возвышения поднялись три человека, символизирующие группы населения Инкбары: одетый в боевые доспехи, но без меча воин-авсит, символизирующий кулаки Посланника; задрапированный в бесконечные складки материи авсит-переселенец — воля посланника и не-авсит, представитель племени, не успевшего еще или не пожелавшего принять религию Посланника, но уже принявшего его покровительство. Вождь, таким образом, предстал как бы перед лицом всей Империи, принося ей свой вудсиф — просьбу о покровительстве. В сущности, подумал я, это есть ничто иное, как торжественно оформленная капитуляция. Во имя Посланника.

Вождь осушил предложенную ему чашу и произнес слова клятвы. Затем настала очередь всадников… Я вновь почувствовал себя стоящим в конце племени. Авситы справа и слева от нас, на расстоянии двух шагов, откровенно рассматривали новоприбывших. Они-то были в собственных доспехах — военная добыча Империи неизмеримо превышала то, о чем могли бы мечтать воины Медияк, да и сейчас, в мирное время, они получали немалую пенсию.

Наконец подошла моя очередь. В отличие от всех остальных, я не отбросил Желтого Брата в сторону, чтобы подобрать на обратном пути, а аккуратно воткнул его в каменистую землю. По рядам воинов пробежал одобрительный рокот.

Авсит-воин неторопливо зачерпнул из котла зеленую жидкость и, протягивая мне ковш, произнес коротко: «Пей».

Напиток оказался сладковатым и терпким, с сильнейшим ароматом каких-то трав. После первого же глотка я почувствовал странную легкость в теле. Солнце уже не пекло, лямки панциря не резали плечи, а заливающий глаза пот не казался помехой.

— Клянись.

— Клянусь, — произнес я громко, — служить делу Посланника до самой смерти, а если понадобится, то после нее!

В толпе вновь возник одобрительный шумок. Спустившись с возвышения, я выдернул из земли Желтого Брата и, поскольку церемония была, по сути дела, закончена, пошел прочь. Теперь дистанция между мною и авситами вроде бы сократилась, меня хлопали по спине и поздравляли, но кто и что — я уже не помнил. Видимо, начиналась вторая стадия действия наркотика. С большим трудом я добрался до шатра Аши, отдал доспехи одной из его многочисленных жен и, отойдя в тень, растянулся на песке. Воин Посланника.

В полусне я лениво наблюдал за стервятником, описывающим в вышине круги над лагерем. Войско третий месяц стояло лагерем в пустыне близ оазиса Нуа, принимая в себя все новые и новые племена и семьи. Армия чудовищной империи, история которой едва насчитывала сотню лет. Истории здесь не стыдились, наоборот, стремительный излет служил предметом гордости, считалось, что он доказывает истинность веры, принесенной Посланником и Советниками людям. Однако год назад экспансия Империя завершилась…

Империя занимала теперь весь континент, и перед наместником встал естественный вопрос — что делать дальше? Все враги были сломлены, все соседи ассимилированы. Тогда-то Советники и показали князьям Инкбары огненные ворота, ведущие в ад, страну черного дыма. Ад, сказали они, следует уничтожить, и тогда царство Бога будет построено на земле.

Итак, армия стояла в оазисе Нуа и вокруг и ждала выздоровления наместника от лихорадки низин. Обычного человека эта болезнь убила бы за неделю, но наместник не был обычным человеком, и мало кто сомневался в его выздоровлении.

Солнце сместилось, и я передвинулся, возвращаясь в тень шатра. Интересно, кто же я все-таки такой? Что за сила лишила меня памяти? Кто бросил меня умирать в пустыне, отобрав все, кроме меча, — странного меча из желтой стали? А ведь я, наверное, был важной птицей — взять хотя бы манеру логического мышления и систематического сбора информации. Насколько я знаю, для обычного воина история Империи — цепь легенд, не более, а вот Осанси-позабывший сумел разложить ее по полочкам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});