Мед для медведей - Энтони Бёрджес

– Вас никто и ни в чем не обвиняет, – улыбнулась Лазуркина, – мы – то, что мы есть. Ваша вина заключается в том, что вы притворялись тем, кем на самом деле не были. Люди делают большую ошибку, когда отказываются смириться с реальностью.

– Но у меня это было только с Робертом, – запротестовал Пол, – и только во время войны. Согласитесь, обстоятельства тогда сложились весьма специфические. Он был летчиком, постоянно находился в напряжении и очень страдал.

Пол собирался сказать, что она даже представить себе не сможет ничего подобного, но передумал, решив, что это будет несправедливо по отношению к ней. Ее родной город во время войны пережил многомесячную осаду. Ленинградцы видели все: оружие, крохотные кусочки малосъедобного хлеба, отмороженные пальцы, валяющиеся на улицах трупы, которые не разлагались из-за сильных морозов.

– Это часто происходило во время войны, – сказал он, – в жизни приходится постоянно к чему-то приспосабливаться. А потом мужчины возвращались домой к своим женам и вели нормальную счастливую жизнь. По-моему, вы ко мне несправедливы.

– Несправедлива? А кто здесь говорит о справедливости или несправедливости? Всем вам, людям, живущим на Западе, свойственно обостренное чувство вины. Кстати, чаще всего напрасной.

– И между прочим, – продолжил Пол, – когда он и Сандра переехали жить поближе к нам, между нами тоже ничего не происходило. Роберт был человеком, обладающим большой сексуальной энергией. В отличие от меня. Да, мы были близкими друзьями, но теперь у каждого из нас была жена и, следовательно, сексуальные обязательства.

– Да, – проговорила доктор Лазуркина с истинно английским сарказмом. – Сексуальные обязательства. Вы, англичане, все-таки здорово отличаетесь от нас, русских. Очевидно, гомосексуальные отношения с вашим другом имели более важное значение, чем все ваши последующие связи. – Пол промолчал. – Большая сексуальная энергия, – повторила она, заглянув в свои записи. – Хорошее выражение. А вы, наверное, испытываете одновременно гордость и вину за то, что научили вашего друга столь многому.

– Я вас не понимаю, – удивился Пол.

– Ладно, ничего, – отмахнулась она. Собрав свои записи и прихватив подарки для Белинды, она встала. – Однако все это чрезвычайно любопытно. А самое интересное – так близко столкнуться с западным образом жизни. Подумать только, инцест, связь мужчины с мужчиной, женщины с женщиной. Скорее всего, вы стремитесь к вымиранию. У нас все по-другому. Что ж, еще увидимся.

– А когда я смогу повидать Белинду?

– Вам придется немного потерпеть. Думаю, через два-три дня. Не сомневаюсь, вы найдете чем заняться в Ленинграде.

Но Пол решил отложить поиски развлечений на неопределенное время. Оставшуюся часть дня он целеустремленно пил. Сначала он присоединился к длинной очереди мужчин, стоящей перед уличным ларьком, в котором торговали пивом. Затем он обнаружил несколько очаровательно грязных подвальчиков, в которых можно было выпить шампанское и русский коньяк. Он посетил их все. Полу необходимо было расслабиться, справиться с шоком. Он пытался себя убедить, что не является гомосексуалистом, проверяя свою реакцию на привлекательных молодых людях обоего пола, пробегавших мимо него по улице. Он был совершенно уверен, что чувствует больше интереса к девушкам, чем к юношам.

Будучи изрядно навеселе, Пол отправился в кинотеатр «Баррикада» на Невском проспекте. Зал был битком набит представителями пролетариата. Насколько он понял, фильм повествовал о счастливой паре молодоженов-метеорологов, которые жили где-то в сибирской глуши. Радостно улыбаясь, они бежали с работы домой на лыжах, чтобы послушать очередное постановление партии и правительства, транслировавшееся по московскому радио. Еще в этом фильме маленький мальчик, судя по всему чей-то сын, пел торжественную песню о красной звезде, которая сияет над всеми.

Пол старательно таращился на заснеженные пейзажи и думал о своем. О чем думали остальные, сказать было сложно. Утомившись от обилия снега на экране, Пол слегка прикрыл глаза и начал дремать. Но неожиданно сквозь неплотно прикрытые веки он увидел на экране удивительно знакомую картину, и весь сон как рукой сняло. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он имеет счастье лицезреть свою собственную физиономию, демонстрирующую в открытой улыбке полный комплект белых зубов. Его успели заснять, когда он торопился за своим багажом в здание вокзала. Присмотревшись, он узнал еще несколько знакомых лиц. Советские музыканты. Пол не понял, что говорит о нем комментатор за кадром, но, очевидно, это было что-то веселое, поскольку в зале засмеялись.

– Заткнись, – сказал он сидящему рядом мужчине, – нечего надо мной смеяться. Я – Пол Диннефорд Хасси, английский турист. Моя жена заболела, она в больнице. Поэтому заткнись.

Выслушав иностранную речь, сосед Пола добродушно хмыкнул. В этой стране пьяных не обижали.

Глава 12

Ему приснилось, что звонит телефон. Кто бы это мог быть? Дж.Б. Пристли? Или еще кто-то? Медленно переходя от сна к яви, он внезапно понял, что не чувствует опьянения. Еще через мгновение он осознал, что это как-то связано с запахом аммиака, щекотавшим ноздри, и мерзким рыбным вкусом во рту. Пол предпринял героическое усилие, стараясь припомнить, не съел ли он ската, пойманного в свои критические дни, но успеха не достиг. Он пошевелил языком и убедился, что протез на месте, правда, совсем разболтался. Слава богу, он не подавился им во сне и не выплюнул. Перед мысленным взором с трудом возвращающегося к действительности Пола промелькнул гостиничный служащий, протягивающий ему выглаженную рубашку, затем стонущая Белинда. После чего он в панике скатился с кровати и ринулся к телефону, при этом вяло удивившись, что он совершенно голый.

– Мистер Гасси? – по телефону с ним говорила женщина, и Пол инстинктивно прикрылся полотенцем. – Вы хотите, чтобы их обоих прислали в вашу комнату, или вы больше не намерены у нас задерживаться?

– Еще раз, пожалуйста, – неуверенно попросил Пол.

Что он успел натворить ночью? Кого пригласил к себе? Почему его хотят выселить из гостиницы?

– Я… не очень…

– Вас разыскивают служащие из портового офиса «Интуриста», – объяснил девичий голос, – они позвонили в гостиницу и сразу же вас нашли. Им повезло. Они говорят, что вы поступили очень предусмотрительно, написав на них свое имя, но почему-то после этого о них забыли. Вы хотите, чтобы их вам привезли?

– Что? Что, черт возьми, мне должны привезти? – завопил Пол и окончательно проснулся. – Погодите, – уже спокойнее сказал он. – Я сейчас спущусь. Только ничего не трогайте, – строго предупредил он тоном инспектора полиции из телесериала.

Чтобы одеться, Полу потребовалась всего одна минута. Он покосился на голую стену, словно опасаясь, что на ней появятся зловещие силуэты его гостей – товарищей Карамзина и Зверькова, – и поспешил к лестнице.

– Ключ! – грозно рявкнула на него дежурная по этажу.

Пол швырнул ей на стол тяжеленную штуковину, промахнулся и пробежал мимо, сопровождаемый злобной руганью. Лифт не работал. Он неуклюже запрыгал по лестнице, по которой ходили еще изумительные красавицы, описанные в романах Льва Толстого. Элегантные и грациозные, они лебедями плыли по мраморным ступенькам, приковывая к себе восхищенные взоры муж-чип. Пол скатился вниз и моментально увидел их, два чемодана, аккуратно стоящие на площадке между колоннами рядом с еще чьим-то багажом. Зверькова и Карамзина не было видно. Интересно, сколько времени? Почти десять часов, если, конечно, его часы не врут. Еще достаточно рано, чтобы успеть провернуть множество дел. У столика администратора было непривычно пусто. Простуженная девушка, большая поклонница Хемингуэя, радостно воскликнула:

– А вот и мистер Гасси, владелец чемоданов.

– Я сейчас их заберу, – быстро сказал Пол. – Остальные вещи пока в комнате. Я скоро вернусь и оплачу счет.

Полу пришло в голову, что единственное, что он может сделать, чтобы избавиться от Зверькова и Карамзина, – выехать из гостиницы. Он направится…

– Эй! Постойте! – Это был лысый мужчина с волевыми губами, любитель бесплатных уроков английского. – Как правильно сказать: «в животе» или «на животе»?

Бог его знает, какую ситуацию он имел в виду, в каком контексте собирался употребить это выражение. А может быть, он тоже преклонялся перед Хемингуэем?

– Оба варианта весьма болезненны, – отозвался Пол. – Сейчас нет времени. Должен идти.

Его интенсивно подгоняли до сих пор отсутствующие Карамзин и Зверьков. Он подхватил чемоданы и направился к вращающейся двери. Его сопровождал сердитый голос лысого ученика. Так рассерженно лает привязанная около конуры собака, которую насильственно лишили свободы передвижения.

На улице Пол увидел, что погода меняется, причем не в лучшую сторону. Небо было затянуто облаками, начинался мелкий дождик. С моря дул холодный ветер. Он подошел к стоянке такси и с облегчением увидел, что очередь состояла всего из трех человек. Зверькова и Карамзина нигде не было видно.