Империя. Терра Единства (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

Мы будем следить за развитием событий в Шотландии и вокруг неё.

* * *

ТЕКСТ ВАЛЕРИИ БАБКИНОЙ (О. Лерр)

ФРАНЦУЗСКАЯ ИМПЕРИЯ. КАЛЕ. ПОБЕРЕЖЬЕ В ВИДУ ПОРТА. 25 сентября 1936 года.

Солнце окрашивало воды Ла-Манша в цвета нового дня, ослепляя блеском боевых кораблей и оглушая шумом рабочей суеты на военной базе.

Французские боевые корабли. Эскадра Флота Единства.

Два суперлинкора, суперавианосец, шесть легких авианосцев, линкоры, крейсера, эсминцы, подводные лодки. И множество десантных транспортов.

Великое множество.

Примерно такая же картина сейчас и в портах на побережье Нормандии. Правда там в основном были сосредоточены французские силы, что и понятно — Франция готовилась к десантной операции и броску через Пролив. Пока же императоры Единства и Франции были заняты обычным занятием мальчиков — чертили карты предстоящих сражений и яростно спорили между собой по данному поводу.

А пока они заняты, мы с Викой сидели рядом, молча любуясь рассветом. Конечно, не одни, вокруг как обычно полно народу на службе, но нам никто не мешал.

— Нервничаешь?

Я криво усмехнулась и бросила взгляд на старшую сестру.

— А ты бы не нервничала на моём месте?

Вика со всем свойственным ей очарованием невесело рассмеялась.

— Да, я и на своём месте нервничаю будь здоров. Тяжёлые наступают времена, малышка.

Да, уж… Времена и правда для нас всех наступают непростые.

Моя молчаливая паника первых дней прошла, а на смену ей пришла бессонница. Временами я до утра лежу в постели и смотрю в потолок, думая и о своей новой стране, и о том, что ближайшие годы моя задача учиться и не высовываться, пока папа решает основные вопросы.

Говорят, за Емцем я буду как за каменной стеной, вот только я не собираюсь быть картиной с розовым цветочком на этой стене. А смотрят все на меня пока что именно так. Даже не как на ружье, которое однажды может выстрелить.

И снова эти мысли.

О том, как я приму корону, подпишу всякие бумажки, скажу парочку заранее вызубренных и отрепетированных речей и укачу обратно в лицей. Буду сидеть на уроках, пока мои подданные будут травить об этом весьма непонятные мне шуточки и знать, что служат по сути другим взрослым и, возможно, (но не факт!) умным людям.

А потом я такая приеду с красным дипломом и: «Здрасьте. Я выучилась. Я взрослая. Слушайтесь меня!».

Ага, так они сделают…

Вот и что мне делать следующие три года, чтобы не стать картиной с розовым цветочком на папиной стене? Чтобы воспринимали меня всерьез… Для начала мои подданные, а потом и папа когда-нибудь. Он же поверит в меня как в достойного правителя, когда я стану немного старше?

Невольно я с болью закрыла глаза, понимая какая же глупость пытаться добиться папиного одобрения и признания, что я не хуже старшего брата и сестер. Пускай и не такая яркая, как красавица Викуся или остроумная и очаровательная, как Мася.

Еще и мужем выберут кого-то местного… Который вполне может не на мое благо набирать политический вес, пока я буду учиться. Машинально бросаю взгляд на Вику, а потом на себя.

Да, красотой я явно никого сейчас не очарую, чтобы он это… Ну, как это называется, когда мужчина не влюбился, но оказался крайне заинтересован особой женского пола? Увлёкся?

Ай, ладно. Если еще и этой взрослой фигней голову забивать, она лопнет.

Или наоборот об этом стоит подумать? Я же становлюсь взрослой, а взрослые об этом думают. Наверное…

Вдруг смогу его сделать… Ну, типа союзником?

— Боишься? — тихо спросила Вика, вырывая меня из моих мыслей.

Я нервно рассмеялась. Вряд ли этот калейдоскоп эмоций можно описать таким словом.

— Примерно, как на экзамене по обезвреживанию, — усмехнулась я. — Когда перед тобой бомба и хоть одно неверное движение и случится большой «Бууум».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Старшая приобняла меня.

— У тебя сейчас выражение лица, скорее, как на экзамене по стрельбе. Когда все нервничают из-за того как мучительно утекают секунды, а ты молча смотришь на мишень, целишься до какого-то одного тебе понятного момента, и-и-и…

Вика загадочно блеснула глазами.

— И-и-и? — выразительно кивнула я, не понимая к чему это она говорит.

— И ты попадаешь прямо в глаз.

Желая прогнать воспоминания о том, как получила наивысший балл на экзаменах, представляя, что на месте мишени может стоять человек, который вот-вот выстрелит в отца, я попыталась отшутиться.

— Да, я просто стрелять люблю, — отмахнулась я. — Родись я в другой семье, стала бы снайпером, а так… Одни резиновые уточки по выходным…

— Пришлю тебе коробку в честь коронации, — ущипнула она меня за ребра, словно мне до сих пор пять лет. — И соль для ванной, чтобы плюшевые медведи снились.

И вроде бы шутка, но как больно кольнуло.

Я люблю оружие и стрелять, но до сих пор сплю с плюшевым медведем.

Плюшевый медведь и пистолет.

Шикарное сочетание.

Кажется, придется серьезно подумать, как сделать так, чтобы стать не картиной с розовым цветочком на стене Емца, а хотя бы ружьем.

И чтобы никто не сомневался, что я точно выстрелю. Если потребуется и главное — когда потребуется.

Не колеблясь ни секунды.

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. МОНИНО-12. УСАДЬБА «БАЛОБАНОВО». РЕСТАВРАЦИОННО-АРХИВНЫЙ КОМПЛЕКС ЦЕНТРАЛЬНОГО МУЗЕЯ ИМПЕРАТОРСКИХ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ. 25 сентября 1936 года.

Товарищ Берия второй час показывал Саше местные достопримечательности. Посмотреть было на что, ведь под скромной и непримечательной вывеской скрывался Императорский Ядерный Центр со всеми его корпусами, институтами и лабораториями. Находящийся рядом Центральный музей ИВВС служил надёжным прикрытием деятельности Центра, через само Монино проходила железная дорога и Владимирский тракт, а расположенный в паре километров от основного музея «Реставрационно-архивный комплекс» не вызывал особых вопросов у окружающих, ибо сюда часто завозили всякого рода корпуса и прочие детали самолётно-вертолётной техники, и тут на самом деле был цех, который что-то с ними якобы делал. Другое дело, что чаще всего под прикрытием таких грузов на территорию Центра поступали грузы совсем иного назначения, о характере которых знал только очень ограниченный круг лиц.

Были здесь и собственный небольшой атомный реактор, и оборудование для обогащения радиоактивных материалов, и множество всякого нужного и секретного. Совершенно секретного государственной важности.

Тут был построен комфортабельный городок для ученых и технического персонала. Собственно, основным наукоградом являлся населенный пункт закрытого типа, который в этом полугодии имел почтовый адрес «Щёлково-14», неофициально именуемый среди своих Атомоградом. Там был построен целый город, с жилыми (весьма и весьма комфортабельными домами, и целыми кварталами), административными, научными, образовательными, и, конечно же, школьными и дошкольными учреждениями для детей и семей учёных и техников. Так что расположенный десятью километрами восточнее «почтовый ящик» под индексом «Монино-12» был, так сказать, выносным форпостом с самыми опасными образцами оборудования и возможностью проводить всякие опыты вне Атомограда. Впрочем, и сам Центральный музей ИВВС большей частью служил для отвода глаз любопытствующей и шпионской публики.

Место вскоре будет признано неудачным и окончательно перейдет в статус реставрационно-архивного комплекса. Сам же музей ИВВС будет построен южнее Москвы.