Солнечный поцелуй - Альберта Ванделер

А потом пропал. Кто-то думал, что Стивена Джерарда убили за долги. Другие не сомневались, что он пустил себе пулю в висок или ввел смертельную долю наркотика. Его списали со счетов, о нем забыли, его вычеркнули из всех списков.

На самом же деле Стивен предпринял еще одну попытку спастись. Уехав из Лас-Вегаса в Сиэтл, он записался матросом на сухогруз и надолго ушел в плавание. Ветры странствий переносили его из Северного полушария в Южное, с востока на запад. Иногда, устав от однообразия матросской жизни, Стивен сходил на берег и оставался в чужой стране. На пару недель. На несколько месяцев. Даже на годы. Он плел корзины на Борнео. Нырял за жемчугом на Таити. Добывал изумруды в Колумбии. Работал барменом в Глазго. Он ни с кем не сходился близко, не заводил друзей, не привязывался к женщинам. В конце концов Стивен Джерард понял, что ничего не потерял, но многое приобрел. И тогда он посчитал, что может вернуться в Штаты. Побывать на могиле родителей. Сделать что-то для тетушек. И поселиться в родном доме до конца жизни.

Нечего и говорить, что судьба распорядилась иначе.

Рядом с могилами отца и матери появились могилы Эмили и Сесилии, а родной дом сгорел еще раньше.

О Кармеле нечего было и мечтать, и Стивен обосновался в Сан-Хосе, где нашел работу на обувной фабрике. На свой тридцать третий день рождения Стивен сделал себе подарок. Он надел свой единственный приличный костюм, повязал единственный галстук, купил билет на самолет и улетел в Лас-Вегас. С собой у него было восемь тысяч долларов. Они лежали в дешевом пластиковом «дипломате». Перед отлетом он расплатился за квартиру и сказал, что не вернется. В потертом кожаном бумажнике лежали еще четыреста долларов, которых хватило бы на пистолет. С одним патроном.

Он шел по Стрипу, узнавая знакомые места, дивясь на выросшие за десять лет торгово-развлекательные комплексы, шикарные отели, ультрасовременные казино… Город изменился – его хозяева делали упор на семейные развлечения, – но его дух, его атмосфера остались теми же, что и в далеком тысяча девятьсот тридцать первом году, когда здесь открылись первые игровые заведения.

Стивен завернул в «Вавилон». Когда-то здесь рулетка принесла ему первый выигрыш. Сначала он подсел к автомату и уже с третьей попытки три семерки, выстроившись в ряд, высыпали на лоток пригоршню сияющих жетонов. Верный давнему и не им установленному правилу, Стивен тронул за плечо соседку, женщину лет пятидесяти в цветастом платье.

– Возьмите, это вам.

Она испуганно вскинула голову, потом перевела взгляд на щедрого незнакомца.

– Не беспокойтесь, все в порядке. – Он повернулся и зашагал прочь, но, отойдя шагов на пятнадцать, оглянулся – женщина торопливо рассовывала жетоны по карманам.

Следующим остановочным пунктом стал стол для игры в баккара. Баккара – простая игра и потому привлекает обычно новичков. Сорока минут ему хватило, чтобы проиграть первую сотню.

Раньше Стивену больше всего везло в рулетке. Он начал осторожно, поставив сначала на «черное», потом два раза на «красное» и, лишь поверив в себя, перешел на цифры.

Покинув «Вавилон» с выигрышем в семьсот долларов, Стивен взял курс на «Бинго Пэлэс», где задержался на два с половиной часа и откуда унес уже полторы тысячи.

К утру его выигрыш составил шестнадцать тысяч. Оставаться в Лас-Вегасе он не стал, а, так как возвращаться было некуда, купил билет на первый же рейс.

Самолет унес его в Сан-Франциско. На подлете к городу Стивену выпало редкое удовольствие полюбоваться удивительно ясным видом на мост Золотые Ворота и раскинувшийся за ним город.

Новая квартира в районе бухты. Новая работа в книжном магазине. Новый костюм.

Ровно через месяц Стивен Джерард нанес очередной визит в Лас-Вегас. И пополнил копилку еще несколькими тысячами. Он старался нигде не играть по-крупному и не задерживаться долго, но его приметили, и однажды на выходе из «Пирамиды» к нему подошли двое и вежливо предложили прокатиться с ними. Разумеется, их привлекли не лежавшие в его кармане двенадцать тысяч, а то, что отнять невозможно, – его удача.

Стивен Джерард ничего не знал о Чарльзе Брэккетте. Чарльз знал о нем почти все. Разговор состоялся в отдельном кабинете казино-отеля «Пчела».

– Я хочу предложить вам взаимовыгодное сотрудничество, – перешел к делу Брэккетт после первых общих фраз. – Вы вольны отказаться, но буду откровенен: Лас-Вегас для вас закроется.

– А если я соглашусь? – сдержанно поинтересовался Стивен, уже догадываясь, чего от него хотят.

Брэккетт рассмеялся.

– Тогда перед вами откроются новые горизонты. Мы даем вам деньги. Вы играете. Двадцать процентов выигрыша ваши.

– Выигрывать постоянно невозможно.

– Разумеется. Но бизнес вообще невозможен без риска.

– Как часто мне придется играть?

– Решайте сами. Но не реже двух раз в месяц. Впрочем, если постараетесь, можете и сократить.

– Какой суммой я буду располагать?

– Для начала мы дадим вам двести тысяч. Но это далеко не предел.

Они поговорили еще немного, уточняя детали. В конце Стивен спросил, есть ли у него время на раздумье.

– Конечно. До конца недели. Будем ждать вас в пятницу. Позвоните перед вылетом, и вам снимут номер в любом отеле.

Стивен усмехнулся.

– Вы, похоже, уверены в моем согласии.

– Игра – болезнь. У вас она в крови, – пожав плечами, ответил Брэккетт. – Вы обречены и знаете это.

Стивен не ответил и стал подниматься, но собеседник поднял руку.

– Минутку. Я хочу вам кое-что показать. – Брэккетт сделал знак стоявшему у двери крепышу в черном костюме, и тот вышел, но почти сразу же вернулся, ведя за руку женщину лет сорока-сорока пяти. – Узнаете?

Стивен удивленно посмотрел на него, потом на женщину. Серое лицо, дряблая кожа, тусклые глаза. И все же в чертах мелькнуло что-то знакомое.

– Стейси? – неуверенно произнес он.

Чарльз Брэккетт кивнул.

– Да, Стейси. Стейси Уорвик. Ваша подружка. Если не ошибаюсь, нагрела вас на семьсот тысяч, да?

– Почти на восемьсот.

Женщина молчала, глядя себе под ноги.

– Ваших денег ей хватило на полтора года. Есть что вспомнить, а, Стейси?

– Пошел к черту, – буркнула она.

– Так вот, Стивен, – продолжал Брэккетт. – Примите ее как знак нашего желания сотрудничать. Можете делать с ней все, что угодно. Она ваша.

Странно, но он ничего не чувствовал. Ни злости, ни ненависти, ни даже жалости. Все сгорело, и пепел развеял ветер.

– Отпустите ее, – сказал Стивен. Брэккетт задумчиво посмотрел на него, пожал плечами, сделал знак охраннику.

– Вышвырни ее на улицу.

Так Стивен начал работать на мафию.

– Давайте кое-что уточним, – сказал Харви, рассматривая маленький серебристый ключик. – Что конкретно вы хотите от меня?