Инспектор и «Соловей» - Георгий Иосифович Барбалат

Но он меня не узнал, забыл о нашей встрече в авиачасти. Я постаралась ему рассказать некоторые детали. И он стал припоминать. Я пригласила его к себе. Он пришел через несколько дней. С удовольствием провел вечер. Стал бывать чаще. Я видела, что в моем присутствии у него пропадает озабоченность, он становится веселее, разговорчивее. Только не подумайте, что между нами что-то было такое. Нет. Можете мне поверить. С Николаем Константиновичем мы просто стали настоящими друзьями. Я знаю, что вы сейчас спросите — рассчитывала ли я стать его женой. Отвечаю: да.

— Почему?

— Он рассказал мне, что́ с ним произошло на службе. Во время одного из тренировочных полетов вышел из строя один из двигателей, второй стал барахлить. Он попытался дотянуть до аэродрома. Но на пути к нему находился большой поселок. Если второй двигатель откажет — машина врежется в жилые дома. Чем это кончится — каждому понятно. Поэтому решил сажать самолет немедленно, на скошенное поле. Даже исправную машину трудно приземлить на небетонированную полосу, а такую и подавно. Машину он посадил, но сам пострадал: переломы ног, перебиты ребра. После лечения уже не мог продолжать дальнейшую службу в летной части. Ушел в запас. И пошли семейные нелады. Они и прежде были. Жена считала, что на такую пенсию невозможно будет прожить. И настаивала на том, чтобы Николай Константинович просился в наземные части.

Она, можно сказать, отвернулась от него, проводила время в обществе других людей. А Николай Константинович все более замыкался в себе. Он жалел, что так сложились их отношения. И просто не хватало силы воли разорвать семейные узы, ставшие, по сути дела, весьма условными. Но я знала, что он готовится к этому, как он сам его называл, «постыдному» шагу.

Она передохнула, а затем продолжила печальную исповедь.

— Теперь я перейду, наверно, к самому главному, — сказала она, тяжело вздохнув. — Иногда я встречалась с Юрой. Однажды он сделал мне официальное предложение стать его женой. Сказала ему прямо, что не готова принять решение по той причине, что недостаточно хорошо его знаю. Короче — деликатно ему отказала. Теперь мне никто не был нужен, кроме Николая Константиновича.

Юра воспринял отказ, как оскорбление. Лишь сейчас я поняла смысл слов, сказанных им: «Я знаю, кто к тебе ходит. Я его отважу».

— Вы полагаете, что он убил? — спросил я.

Она посмотрела на меня исподлобья. Помолчала. Спокойно ответила:

— Нет, он не мог этого сделать. Труслив. Но он мне говорил, что у него есть друзья — железные парни. Они могут на любое дело пойти.

— Пожалуй, вы правильно рассудили. За этим, может, что-то крыться. Можете вы более подробно узнать о Юре и его дружках? Хотите нам помочь?

— Пришла, чтобы хоть этим искупить свою вину. И очень хочу, чтобы убийца не остался безнаказанным.

Я попытался ее успокоить и потому сказал:

— Не вижу вашей вины. Теперь у нас общая цель. Считайте, что мы заключили договор во имя человека, которого вы любили. Да, как вы узнали об этом трагическом случае?

— Я уговорила Николая Константиновича пойти работать механиком на наш завод. Шестого марта, в день первой своей получки, он сказал, мне, что зайдет вечером отметить это событие и поздравить с наступающим праздником. Я ждала его весь вечер. Он не пришел. Такого никогда не случалось. Сердцем я поняла, что с ним приключилась беда. А утром на заводе мне сказали, что Николая Константиновича нет в живых. Я заболела. И только сегодня поднялась, чтобы пойти в милицию.

Совсем неожиданный оборот дела. Эта девушка должна стать нашим союзником. Когда она ушла, у меня мелькнула мысль — не предпринимает ли кто-то отвлекающий маневр. Но мне не верилось, что она могла пойти на такой шаг. Очень искренне говорила. Такое горе даже самая талантливая актриса не смогла бы сыграть. И вскоре я убедился, что чутье не обмануло меня. Ася помогла нам добыть такие сведения, без которых мы могли бы долго и безуспешно искать преступников.

…Поплавок удочки Юрия Борисовича давно скрылся под водой, а он не обращал на него внимания. И только заметив мой взгляд, он почти автоматически подсек. И в тот же миг над водой затрепыхался бычок. Вскоре и мне удалось вытащить бычка. Начался клев. Беседа прервалась. Но я знал, что она продолжится после лова.

В дом отдыха мы возвращались довольные. Полное ведерко рыбы и предвкушение наваристой ухи были причиной хорошего настроения.

К вечеру разразилась гроза. Вспышки молнии освежали бушевавшую морскую лагуну. Волны вздымались, словно стремились раздвинуть своими вершинами низко нависшие тучи. Но не достигнув туч, со страшным грохотом обрушивались они на песчаный берег и снова с ревом скатывались в море.

Мы сидели на террасе, наблюдая грозу над морем. И Юрий Борисович продолжал свой рассказ:

— Инспектор угрозыска пригласил на беседу Валентина Мрыщака. Парень недавно вернулся из армии. Работал на экспериментальном заводе. Пока инспектор с ним разговаривал, я по телефону навел о нем справки. Никаких компрометирующих данных, На заводе числится в середняках. Не очень активен, но и в отстающих не ходит. В общем, эти предварительные сведения давали какое-то направление для разговора. Но ведь за такой неяркостью могло скрываться что-то более серьезное. Едва я вошел в кабинет, Мрыщак по-армейски встал, а инспектор доложил:

— Этот гражданин — Валентин Мрыщак. Он звонил нам шестого марта.

По тону доклада было ясно, что с парнем можно вести спокойный разговор.

Мы сели на диван. Мне очень хотелось, чтобы наша встреча перешла в непринужденную беседу и не носила характера допроса. Протоколы настораживают партнера, не дают возможности установить контакт, вызвать взаимное доверие. Я спросил у него:

— Почему же вы в тот вечер не назвали свою фамилию, адрес?

— У меня никто об этом не спрашивал. Но даже если бы и спросили, не сказал бы. Во-первых, я не хочу быть свидетелем, во-вторых, очень торопился, а самое главное — не был уверен, что этот человек был мертв.

— Кто еще видел убитого? Куда вы торопились? Как вы попали в проходной двор?

Я специально задавал ему но нескольку вопросов одновременно. Рассчитывал — пока он ответит на один, не успеет подготовиться к следующему. Но Валентин отвечал вразумительно и без утайки:

— У меня была назначена встреча с приятелями. Я немного опаздывал и чтобы выиграть время решил сократить путь. Мы торопились на вечер в кооперативный техникум.

— С кем?

— С Леней Ломачевским и Женей Мурзыкаевым.

Инспектор поднялся с дивана и попросил разрешения выйти. Мне было ясно, что он отправился наводить справки о тех, кого назвал Валентин. Если он