Бархатная клятва - Джуд Деверо

Они несли щит, на котором лежал Гевин, его свешивавшиеся ноги тащились по грязи. Ему удалось выбить из седла второго противника, но прежде чем упасть, тот выставил вперед копье, которое и настигло Гевина. Удар пришелся над ухом. Сила удара была настолько велика, что слетел шлем. У Гевина потемнело в глазах, в голове загудело. Благодаря долгим многолетним тренировкам он ухитрился удержаться в седле, и его лошадь, повернувшись, привезла его к краю площадки. Гевин взглянул на братьев и оруженосца, слабо улыбнулся и медленно сполз на подставленные руки.

Рейн и Майлс опустили его на походную кровать в своей палатке и подложили под голову подушку.

— Я приведу лекаря, — сказал Рейн. — А ты поищи его жену. Женщины больше всего на свете обожают беспомощных мужчин.

Несколько минут спустя Гевин стал приходить в себя. Лоб покрывал холодный компресс. Чьи-то прохладные руки гладили щеки. Его сознание все еще было окутано туманом, когда он открыл глаза. В голове шумело. Он не сразу сообразил, кто сидит рядом с ним.

— Это я, Элис, — прошептала она. Гевин обрадовался; что ее голос звучит тихо. — Я пришла, чтобы ухаживать за тобой.

На его лице появилась нечто, похожее на улыбку, и глаза закрылись. Он попытался что-то вспомнить, но не смог.

Элис заметила, что в его правой руке зажата вуаль Джудит. Падая с лошади, он каким-то образом умудрился отцепить ее от древка копья. Это могло быть признаком того, чего так страшилась Элис.

— Он сильно ранен? — прозвучал женский голос снаружи.

Элис наклонилась и прижалась к безжизненным губам Гевина, предварительно закинув его руку к себе на талию Яркий свет, упавший на лицо Гевина, и неприятное ощущение от того, что ему сдавили губы, заставили его открыть глаза. Сознание вернулось к нему. Он увидел свою жену и стоявших за ней братьев, которые смотрели, как он обнимает Элис. Гевин оттолкнул ее и попытался сесть.

— Джудит, — прошептал он.

Ее лицо покрылось мертвенной бледностью. Глаза потемнели. В них опять отразилась жгучая ненависть, которая внезапно сменилась ледяным равнодушием.

Попытка сесть стоила Гевину последних сил. Боль стала невыносимой, но ее тут же поглотил плотный туман. Он тяжело рухнул на подушку.

Джудит повернулась и вышла из палатки. Майлс не отставал от нее ни на шаг, словно собирался защитить от какой-то невидимой угрозы.

Рейн хмуро взглянул на брата.

— Ты, скотина… — начал он и замолчал, увидев, что Гевин опять потерял сознание. Тогда он посмотрел на Элис, торжествовавшую свою победу. Схватив ее за плечо, он резким движением поднял ее. — Ты все подстроила! — процедил Рейн. — Господи! Почему мой брат такой дурак? Ты не стоишь одной слезинки Джудит, а уже успела заставить ее пролить целое море слез.

Слабая улыбка на лице Элис привела его в еще большую ярость. Не отдавая себе отчета в своих действиях, он размахнулся и со всей силы ударил ее. То, что он увидел в глазах Элис, когда она подняла к нему лицо, потрясло его до глубины души. Она не рассердилась. Напротив, она не отрываясь смотрела на его рот. В ее глазах горел огонь страсти.

Никогда в жизни Рейн не испытывал такого шока, еще ни разу его отвращение не было так велико. Он швырнул ее на стойку палатки с такой силой, что у нее перехватило дыхание.

— Убирайся отсюда! — тихо проговорил он. — Сделай так, чтобы наши дороги не пересеклись, иначе тебе непоздоровится.

После ее ухода Рейн повернулся к Гевину, к которому стало возвращаться сознание. В углу палатки стоял трясущийся лекарь. Вид разъяренного Монтгомери привел его в ужас.

— Займись им, — бросил ему через плечо Рейн. — И постарайся, чтобы лечение было как можно более болезненным. — Отбросив полог, он вышел.

Была ночь, когда Гевин очнулся от глубокого сна, вызванного каким-то снадобьем, которое дал ему лекарь. В погруженной во мрак палатке никого не было. Гевин осторожно спустил ноги и сел. У него было такое ощущение, будто его голову разрезали и теперь растягивали обе половинки в разные стороны. Он прикрыл глаза, стараясь превозмочь страшную боль.

Наконец он нашел в себе силы оглядеться. Его сразу же удивило, что он один. Кто-то ведь должен был за ним ухаживать — или оруженосец, или братья. Он выпрямился, и его пронзила новая волна боли. Он несколько часов провел закованным в свои доспехи, и все выступающие части лат даже через гамбизон[6] отпечатались на его теле. Почему оруженосец не раздел его? Обычно мальчик очень ответственно относился к своим обязанностям.

Какая-то вещь, валявшаяся на полу, привлекла его внимание. Наклонившись, он поднял ее. Это была вуаль Джудит. Он улыбнулся, вспомнив, как она бежала к нему, ее лицо светилось улыбкой, ветер развевал ее рыжие волосы. Несмотря на страх за нее, он был ужасно горд, когда она протянула ему талисман. Он провел пальцем по кайме из жемчуга, прижал вуаль к щеке. Ему показалось, что он чувствует аромат ее волос, хотя это маловероятно после того, как привязанная к древку вуаль касалась его взмыленной лошади. Он представил ее лицо, когда она смотрела на него. Это лицо стоит того, чтобы за него сражаться!

Но тут Гевин вспомнил, что выражение ее лица почему-то изменилось. Он опустил голову на руки. Что-то не складывается в этой головоломке. Боль мешала сосредоточиться. Он увидел совершенно другую Джудит, которая больше не улыбалась и даже не сердилась, как в первую ночь. Новая Джудит смотрела на него как на пустое место. Гевину никак не удавалось сложить воедино все детали мозаики. Он помнил, что кто-то разговаривал с ним.

Внезапно все прояснилось. Джудит увидела, как он обнимает Элис. Странно, но ведь он не испытывал потребности в заботе Элис.

Гевин собрал все свои силы, чтобы встать. Надо снять доспехи. Он, слишком слаб, чтобы нести на себе их вес. Он должен найти Джудит и поговорить с ней.

Через два часа Гевин стоял в большом зале. Он обыскал все помещения, но так и не нашел жены. Он почти ослеп из-за смертельной усталости, вызванной постоянной необходимостью превозмогать боль, которая с каждым шагом становилась все сильнее.

Сквозь дымку он увидел Элен, которая несла гостям огромный поднос с напитками. Когда она вернулась, Гевин схватил ее и оттащил в темный угол зала.

— Где она? — хриплым шепотом спросил он. Глаза Элен блеснули.

— И ты спрашиваешь меня, где она? — процедила она. — Ты такой же, как все мужчины, ты сделал ей больно. Я пыталась спасти ее от этого. Я говорила ей, что все мужчины низкие, злобные создания, которым нельзя доверять, но она не захотела меня слушать. Напротив, она защищала тебя — и что это ей дало? Я видела ее губы в первую брачную ночь. Ты побил ее, прежде чем затащил в постель. А сегодня утром сотни людей видели, как твой брат выкинул эту шлюху Вейланс — твою шлюху — из палатки. Я умру, но не скажу, где она! Лучше бы я убила и себя и Джудит до того, как вынуждена была отдать ее такому, как ты.