БЕСЕДЫ С РУССКИМ НАРОДОМ - Иоанн Шаховской

Но залог жизни вечной живет в каждом человеке… Этот залог есть совесть. Истина в ней рождается, правда торжествует… "И свет во тьме светит, и тьма не объяла его". Это евангельское слово Церковь произносит в Пасхальную ночь, возвещая о Христе, Спасителе мира.

Ньютон, открывший всемирный закон тяготения, в своей книге, вышедшей в 1733 году: "Заметки на Пророчества Даниила и Апокалипсис Иоанна", — свидетельствует о существовании сверхчувственного духовного мира и о боговдохновенности Священного Писания.

"Если мы не хотим соглашаться с пророками и апостолами Самого Иисуса, — говорит Ньютон, — мы не заслуживаем извинения"… Познавший главную тайну материального мира, Ньютон приподнимал шляпу, когда произносил святое слово Бог.

Русский мыслитель и поэт Алексей Степанович Хомяков так хорошо сказал о Божией правде, постигаемой через красоту мироздания и через еще большую красоту евангельской истины:

В час полночный, близ потока,

Ты взгляни на небеса:

Совершаются далеко

В горнем мире чудеса.

Ночи вечные лампады

Невидимы в блеске дня,

Стройно ходят там громады

Негасимого огня.

Но впивайся в них очами -

И увидишь, что вдали,

За ближайшими звездами,

Тьмами звезды в ночь ушли…

В час полночного молчанья,

Отогнав обманы снов,

Ты вглядись душой в писанья

Галилейских рыбаков, -

И в объеме книги тесной

Развернется пред тобой

Бесконечный свод небесный

С лучезарною красой.

Узришь — звезды мыслей водят

Тайный хор свой вкруг земли:

Вновь вглядись — другие всходят,

Вновь вглядись, и там, вдали,

Звезды мыслей, тьмы за тьмами,

Всходят, всходят без числа,

И зажжется их огнями

Сердца дремлющая мгла.

…Сквозь "дремлющую мглу" своего сердца человек способен увидеть свет небесной истины, озаряющей радостным значением призванную к бессмертию жизнь.

Бессмертие человека

В атеистической теории, переоценивающей мудрость тех, кто глядит только на одну землю, своеобразно преломилась идея современного техницизма… В нашу эпоху нарождаются всевозможные специалисты во всех областях. Вера в "специалистов" — характерная черта нашего времени. Эта ставка "на специалиста" привела в тоталитарных странах к ставке на партийного работника, и дело управления человеческим обществом дошло тут до тупика очень болезненного. Весьма нелегко положение народов, очутившихся под опекой этих "специалистов" по вопросам одной только земли. Нельзя сказать, чтобы эти специалисты по земле прибавили людям счастья. Неудобство же их активности выявляется отчетливо для человечества. И как они стараются всюду, чтобы человек забыл свою небесную Родину.

В действительности же, ценно не бегство людей от неба — к материи, а ценен процесс обратный: от материи — к духу, от земли — к небу. "Per aspera ad astra", как говорили древние римляне: "Через тернии к звездам"… Это настоящий путь человечества.

Культура есть возвышение и одухотворение жизни человека. Земля есть только путь людей, только станция в человеческой судьбе. Человека ждет бессмертная жизнь. Как бы долго ни останавливался он на земле, и какие бы "высотные" здания он ни строил на земной скорлупке, она не перестанет быть лишь хрупкой скорлупкой над огненным океаном. И человеку предлежит отправляться далее в путь… Земля есть лишь ничтожная песчинка мироздания, которой суждено, рано или поздно, сгореть со всеми делами своими, как говорит апостол Петр.

Духовная же сущность человека пойдет на Суд к Богу… Куда же денется атеистический коммунизм? Что станет с его "строительством"? Где будут его строители? И в каком положении очутятся те, которые во имя этого строительства обманули и самих себя, и бесчисленное множество душ, уверив их в прочности только одной земли и в призрачность духовных ценностей жизни?…

Смерть и время царят на земле,

Но владыками их не зови,

Все кружась исчезает во мгле,

Неподвижно лишь солнце любви.

Так верно сказал Владимир Соловьев. А Ф. М. Достоевский, в своем "Дневнике писателя" от октября 1876 года очень справедливо высказывается об атеистической вере в нуль, в смерть души человека. Он поясняет, как материалист по неотразимой логике своего атеизма приходит к самоубийству, поняв все бессмыслие своей жизни, если нет Бога. "Для чего устраиваться и употреблять столько страданий устроиться в обществе людей правильно, разумно и нравственно-праведно? Все, что мне могли бы ответить, это: чтоб получить наслаждение. Да, если б я был цветок или корова, я бы и получил наслаждение. Но, задавая, как теперь, себе беспрерывно вопросы, я не могу быть счастлив, даже при самом высшем непосредственном счастии любви к ближнему и любви ко мне человечества, ибо знаю, что завтра же всё это будет уничтожено: и я, и всё счастье это, и вся любовь, и всё человечество — обратимся в ничто, в прежний хаос. А под таким условием я ни за что не могу принять никакого счастья, — не от нежелания согласиться принять его, не от упрямства какого, из-за принципа, а просто потому, что не буду и не могу быть счастлив под условием грозящего завтра нуля. Ну, пусть бы я умер, а только человечество осталось бы вместо меня вечно, тогда, может быть, я все же был бы утешен. Но ведь планета наша не вечна и человечеству срок — такой же миг, как и мне. И как бы разумно, радостно, праведно и свято ни устроилось на земле человечество, — всё это тоже приравняется завтра к тому же нулю. В этой мысли заключается какое-то глубочайшее неуважение к человечеству", — такова мысль Достоевского о материалистической вере в нуль. Таков конец материалистической веры — в одну только землю…

Эта вера не может преодолеть смерти, она носит в себе смерть, является самой смертью. Только вырываясь из умерщвляющих объятий материализма, человеческая душа находит в Живом Боге свою жизнь.

Временное и вечное

Через века пронесла Христова Церковь идеал великого возвышения, обожения человека, полного просветления его в Боге. Истина Божества, на земле воплотившегося во Христе, является и в истине преображения человеческой жизни… "Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом"… Оставаясь по природе своей тварью, человек, по благодати Сына Божия Иисуса Христа, находит утерянный свой образ Божий. Так уголь, проникаясь огнем, хотя и остается углем, но теряет свою черноту и делается светоносным… И человек во Христе становится сыном Божиим, тварью бессмертной, восстановленной в Боге.

Это основа христианства… Гражданская, социально-государственная свобода имеет в своем основании эту веру в высокое предназначение человека.

Таково учение Церкви. Св. Григорий Богослов в IV веке, в своем Слове, посвященном памяти скончавшегося Василия, архиепископа Кесарии Каппадокийской, так передает разговор святителя Василия с Императором Валентом. Из этого диалога можно видеть, с каким мужеством христиане выявляли и защищали пред жестокими государственными властями свой идеал и свое понимание человека.

Св. Василий Великий так отвечает Императору, который упрекает его в высокоумии за нежелание подчиниться в вопросах веры императорской воле:

— Не сего требует мой Царь (Бог); не могу поклониться твари, будучи сам Божия тварь и имея повеление быть богом.

Имп. Валент: — Разве ты не боишься властей?

Св. Василий: — Нет, не боюсь

Имп. Валент: — Даже хотя бы ты потерпел всё то, что находится в моей воле?

Св. Василий: — Что же это такое? Объясни мне.

Имп. Валент: — Отобрание имущества, изгнание, истязание, смерть.

Св. Василий: — Угрожай чем-нибудь иным, если у тебя что-нибудь иное есть, а эти угрозы нас не трогают.

Имп. Валент: — Как же это, почему тебя не трогают эти угрозы?

Св. Василий: — Потому что не боится отобрания имущества тот, кто ничего у себя не имеет; разве что потребуешь от меня моей простой одежды и тех немногих книг, из которых состоит все мое имущество. Что такое изгнание — я не могу понять, потому что не связан ни с каким местом; и то, на котором живу теперь, не мое, и всякое, куда меня ни кинут, будет мое место. Лучше же сказать, всюду Божие место, и я буду везде странником и пришельцем. А истязания тела? Что они у меня могут взять, когда нет у меня даже и тела (оно тоже Богу принадлежит)?… Смерть же для меня благодетельна, она скорее пошлет меня к Богу, для Которого я живу и тружусь, для Которого большею частью себя самого я уже умер и к Которому давно стремлюсь…

Вместе с Василием Великим, христиане во всех народах, могут сказать: "Во всем ином, о, правители, мы скромнее и смирнее всякого, — это повелевает нам заповедь; а когда дело о Боге, и против Него дерзают восставать, тогда, не обращая внимания ни на что, мы имеем в виду одного Бога".