Это пройдет? (СИ) - Теплова Юлия

— Спасибо. И за кофе, и за то, что притащил меня пьяную домой. Мне ужасно стыдно.

— Да брось ты. — он отмахивается. — Не хотел будить Доротею Аркадьевну, поэтому привез тебя к себе.

Врун.

Мы садимся напротив друг друга и едим сырники.

— Твоя квартира или снимаешь?

— Моя. — он макет кусочек сырника в джем. — Родители на совершеннолетие подарили.

— У тебя стильно. Ты, оказывается, жуткий чистюля, Лебедев.

— Так и есть. — он делает глоток кофе. — Для меня важно иметь место, где я могу отдохнуть и восстановиться. — он резко меняет тему, застав меня врасплох. — У тебя проблемы?

Я еще с трудом соображаю.

— С чего ты взял?

— Я наблюдательный. Стала бы ты переезжать из дома, будь все хорошо. Могу тебе чем-то помочь?

— У меня все нормально, Макс. — отодвигаю от себя тарелку.

— Мне не нравится, что ты живешь у бабушки своего повара и бегаешь с подносами. Тебе нужно учиться.

— У моего, как ты выразился, повара есть невеста. И с подносами я больше не бегаю, а режу салаты и мою посуду.

Он поднимает брови.

— Ты прикалываешься? Куда твои родители смотрят. На первом курсе рано работать. Хочешь, спрошу отца по поводу работы?

— Макс, давай сменим тему, окей?

— Ладно, — нехотя соглашается он. — У меня через неделю днюха, придешь?

Размышляю стоит ли. Будет ли это честно по отношению к Лебедеву. Словно прочитав мои мысли, он начинает давить:

— Я тебя вообще-то на себе тащил. И ты меня за ухо укусила.

Смотрю на него. Он отвечает кристально-чистым взглядом.

— Что ты врешь? — возмущённо складываю руки на груди.

— Ну немножко приврал для наибольшего эффекта. Я правда хочу, чтобы ты пришла. Можешь ничего не дарить.

— Хорошо, я буду. — человек меня, все-таки, на себе тащил.

Поднимаюсь и убираю посуду в посудомойку.

— Спасибо тебе ещё раз за все. Я поеду.

— Я отвезу. — он поднимается.

— Не стоит. Я сама доберусь. — иду в прихожую.

— Мне не сложно. — он идёт следом и берет ключи с комода.

— Слово «нет» ты не понимаешь. Да, Лебедев? — беру пальто с вешалки и разворачиваюсь.

Он стоит вплотную ко мне.

— Не-а, не с тобой. — напирает. — Ты упрямая и глупая. Не понимаешь, что тебе нужно. — шепчет мне в губы.

— Макс. — зачем-то отвечаю ему шепотом.

Он наклоняется и тянется к моим губам.

Люди – эгоисты. Мы любим, когда нас любят. Только я не чувствую к нему того, что ему хотелось бы. В мыслях периодически вспыхивает Гриша. Предатель, который даже не дал нам шанса.

Макс заслуживает, чтобы его любили. Заслуживает быть на первом месте. Он достоин, чтобы именно от его прикосновений била дрожь и бешено колотилось сердце. Мой отец, наверное, совсем не любил маму, и что из этого вышло? Ничего хорошего.

Макс мягко целует меня, затем касается кончиком языка ложбинки между губ. Его ладони скользят по пояснице, настойчиво прижимая к себе. Его плечи напряжены, как перед броском.

Моё сердце тоскливо сжимается, и я не даю углубить поцелуй.

— Не надо, Макс. — осторожно отстраняюсь, облизнув губы.

Он пытается держать лицо, но я вижу, как кривится его рот. Ему больно.

— Ты не любишь меня. — глажу его плечо. — Ты совсем меня не знаешь.

Он поднимает глаза. И я впервые замечаю, что они серые, как осеннее утро.

— Я знаю больше, чем ты думаешь. — он прислоняется лбом к моему лбу и гладит волосы. — В душе ты ранимая, хотя пытаешься казаться пофигисткой. Ты часто идеализируешь людей и предъявляешь к себе завышенные требования. Ты любишь музыку и любишь петь. Когда ты нервничаешь, часто трогаешь шею и чаще моргаешь. Я люблю тебя, Вера, и у тебя будет моя фамилия.

Он обнимает меня и трется носом о волосы, как ласковый кот. Я обхватываю его за плечи в ответ. Мы стоим в верхней одежде в его прихожей. За окном зима. Нам всего по восемнадцать.

Господи, почему я не могу любить того, кто дорожит мной. Наверное, меня прокляли в прошлой жизни за ужасный поступок.

— Ничего не говори. — тихо говорит Лебедев. — Я знаю, что ты ответишь.

Мне хочется плакать боли. Вчерашний вечер принес мимолетное облегчение. Забыться не получилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мы молчим. Макс шумно дышит и крепко прижимает меня к себе.

[7] Анна Asti – бывшая солистка группы Artik и Asti

25

Мы спускаемся во двор в неловком молчании. Макс живет в новостройке рядом с университетом.

Он отключает сигнализацию, и его огромная тачка приветливо отзывается, мигнув фарами. Я иду за ним. Лебедев даже не переоделся. Вышел в тонких домашних штанах.

Сажусь на переднее сиденье. Хлопнув дверью, он садится рядом. Включает музыку и заводит двигатель. Словно в насмешку, салон заполняет грустный рэп о безответной любви. Мы выезжаем со двора.

Смотрю в окно на маленькую девчушку в розовой курточке и смешной шапочке с ушками. Она весело подпрыгивает, держа папу за руку. Мужчина несет деревянные санки: добротные, советского производства. Похожие лежали у нас на антресолях в старой квартире.

Макс ведет плавно. Он слегка откинулся на сиденье, полностью погрузившись в свои мысли. Иногда он задумчиво постукивает по рулю.

В голове крутятся его слова: «Я люблю тебя, Вера, у тебя будет моя фамилия». Он застал меня врасплох этими словами. Кто в восемнадцать лет может выдать подобное? Он правда совсем меня не знает. Мы знакомы с сентября.

Мне кажется, Макс просто подменяет понятия, сам того не понимая. Возможно, его привлекают мои отказы и легкая победа для него – вовсе не победа. Скорее всего после секса я бы ему надоела. Судя по количеству «резинок» в ванной, целибат он не держит. Так о какой любви может идти речь?

Смотрю на приборную панель. Десять утра. Макс въезжает через арку во двор. Поворачиваюсь к нему, чтобы попрощаться.

— А это что за хрень? Что он у твоего дома с утра пораньше забыл?

Смотрю сквозь лобовое стекло. Из своей машины выходит Гриша. Макс дергается, собираясь выйти из машины, но я хватаю его за руку.

— Лебедев, ты мне еще здесь скандал закати. — он шумно дышит. — Здесь живет его бабушка, если ты забыл. Приехал он к ней, а не ко мне. И делать это он может, сколько ему вздумается.

— Ага, Маслова, заливай мне дальше. Я бы таскался к своей бабушке постоянно.

— Спасибо, тебе за все еще раз. Увидимся в понедельник в универе. — целую его в щеку, убеждая себя, что мы можем быть хорошими друзьями.

Выхожу из машины, отхожу на пару шагов и обернувшись машу ему на прощанье. Гриша стоит у машины, сунув руки в карманы куртки. Наблюдает за происходящим. Я прохожу мимо него, достаю ключи из рюкзака, прикладываю магнитный чип и захожу в подъезд. Перед тем, как захлопывается подъездная дверь, я слышу шаги. Гриша быстро нагоняет меня.

— Здороваться не учили, кошка?

«Не смей меня так называть. У тебя больше нет на это права!», – вопит мое сознание. Я сжимаю кулаки и молча поднимаюсь по лестнице. Надо было подняться на лифте, может он не успел бы за мной. Гриша легко обгоняет меня и преграждает дорогу.

— Быстро ты утешилась, а говорила он тебе в парни не метит. Или это была разовая акция? Просто для здоровья потрахались?

У меня срывает предохранитель, и я бью его по лицу. Наотмашь. Мечу по щеке, но промахиваюсь и бью по подбородку, потому что он стоит на несколько ступеней выше. Его зубы щелкают. Гриша не ожидал от меня такого.

Мудак. Меня трясет от злости. Гриша хватает меня за запястья, больно сжав. Резко дергает на себя и вжимает в стену.