Ананасная вода для прекрасной дамы - Виктор Пелевин

Теперь «F.D.O.M.» выдавала видеоотчет. Выглядел он так: у большого монитора в условном подобии студии сидели несколько виртуальных фигурок простецкого вида (каждый раз система моделировала их заново, чтобы не создавать впечатления, будто у нее внутри обитают некие искусственные существа). Картинка, на которую смотрели фигурки, соответствовала тому, что видели камеры «Либерейтора». При появлении врагов фигурки просыпались и вступали в диалог, напоминающий эмоциональное ток-шоу категории «B».

Вряд ли такая передача выдержала бы конкуренцию на телевидении. Но в смысле public relations смоделированный подобным образом диалог чрезвычайно выгодно отличался от переговоров живых операторов.

Военные обычно говорили коротко и по делу:

— Долбани-ка еще раз вон по тому ублюдку в канаве.

А виртуальные фигурки в той же ситуации изъяснялись так:

— Ужасно, что приходится открывать огонь по живому человеку. Но когда я думаю о наших ребятах, в которых может попасть пущенная им пуля, когда я думаю, что он может прятать в кармане гранату или пистолет, я понимаю — этот трудный, практически невозможный выбор все-таки придется сделать…

Хитрость Пентагона заключалась в том, что сгенерированные подобным образом виртуальные отчеты не навязывались общественности — они хранились в военном архиве и имели статус секретной информации. Но если какой-нибудь свисткодув из числа военных решался слить информацию на «Wikileaks» или в другие СМИ, те получали вместо жареного компромата патетическое ток-шоу, где все принимаемые решения были настолько безупречны с нравственной точки зрения, что никакой возможности обвинить в смерти гражданских лиц кого-то, кроме мертвых гражданских лиц, просто не оставалось.

Была еще одна немаловажная деталь. Тридцатимиллиметровая пушка дрона стреляла со скоростью шестьсот выстрелов в минуту. Поскольку в боевых условиях система «F.D.O.M.» проводила анализ оперативной обстановки с очень высокой тактовой частотой, ток-шоу в полном объеме пересчитывалось после каждого выстрела (всякий раз с новыми виртуальными персонажами). Эти вычисления занимали у нейронной сети ничтожнейшую долю секунды, но в человеческом масштабе времени такая программа шла около часа. Результат был шокирующим.

Если, допустим, пушка давала очередь в триста снарядов по какому-нибудь бензовозу или минивэну, то желающему понять случившееся во всей полноте приходилось смотреть триста часов довольно нудного материала, где приблизительные персонажи, смутно похожие на кассиров Волмарта, парковщиков машин, страховых агентов и прочих парней с соседней улицы, раз за разом принимали решение открыть огонь — и всякий раз после такой мучительной эмоциональной борьбы, что любой непредубежденный зритель ясно видел: иначе было нельзя. А если пушка стреляла минуту, то свисткодувам приходилось вывешивать на ютуб шестьсот часов катарсиса, гуманизма и человечности самой высокой пробы.

Разрешение, правда, было обычно небольшим — все-таки военная система не могла бросаться ресурсами как попало.

7

Понятно, что вместе с такой эволюцией бортового вычислительного комплекса менялся и сам летательный аппарат, поскольку постоянно расширялся круг задач, который могла решать система.

«Либерейтор» первого поколения был просто утяжеленной версией дрона «MQ-9 „Reaper“», способной брать на борт больше ракет и топлива. Затем было признано нецелесообразным тратить дорогие ракеты, чтобы сжечь стоящую в пустыне палатку и убить привязанного рядом верблюда. На дрон была установлена пушка — сначала двадцати, а затем тридцатимиллиметровая.

Потом к самолету стали подвешивать сбрасываемые контейнеры с грузом: боеприпасами, медикаментами, продовольствием и едой — система управления могла опознать ситуацию, когда солдатам на земле нужна была помощь.

После того как наземные войска были резко сокращены в числе, а затем и вообще выведены из районов патрулирования дронов, функция доставки груза превратилась из боевой в гуманитарную и, чего уж там таить, пропагандистскую.

Летательный аппарат теперь мог сбросить пару одеял и бутылку виски поселянам, чья маковая плантация была сожжена враждебным феодальным кланом. Он мог доставить груз учебников на местном наречии, напоминая аборигенам, что скоро начнется учебный год и детишкам пора в школу — а в качестве подарка добавить набор шоколадок, пару футбольных мячей и несколько маленьких радиоприемников.

Стоит ли говорить, что утечки информации с каждым годом становились все трогательнее, и самые проницательные наблюдатели уже спорили, как именно финансируется «Wikileaks» — по линии ЦРУ или через бюджет Пентагона.

Большую часть наземных войск США удалось вывести из зоны тлеющих конфликтов не в последнюю очередь потому, что появилась возможность решать проблемы с воздуха в автоматическом режиме. Благодаря системе «Free D.O.M.» даже самая маленькая группа инсургентов, решившая собраться где-нибудь на открытой местности с оружием в руках, была обречена. В то же время случаи гибели гражданских лиц из-за ошибочных авиаударов практически сошли на нет.

К этому времени боевой дрон «Liberator IV» (так называлась последняя модификация) представлял собой тяжелый четырехмоторный аппарат, по габаритам близкий к транспортнику C-130 «Геркулес». Он мог находиться в воздухе 15–20 часов, брал на борт уйму гуманитарного груза, двадцать ракет «Hellfire», немыслимое число патронов к тридцатимиллиметровой пушке — и, разумеется, был оснащен зоркими телекамерами, видящими сквозь туман, дымку и ночь.

Цивилизация имела право торжествовать победу. А если у нее возникали сомнения, она всегда могла поглядеться в просчитанное системой «Free D.O.M.» зеркало, висящее на «Wikileaks», и убедиться, что она прекрасна как никогда.

Так обстояли дела, когда в Афганистане появился Савелий Скотенков — в новенькой зеленой чалме и с красной от хны бородою.

8

Перво-наперво хотелось бы опровергнуть расхожее мнение, что Скотенков действительно стал фанатичным приверженцем радикального ислама.

Одно время такое поветрие и в самом деле наблюдалось среди молодых московских профессионалов, работавших в сфере масс-медиа и public relations — но оно носило четко выраженный протестно-карнавальный характер. А Скотенков к тому времени уже был офицером спецслужб. Если он и выдавал себя за мусульманина-ваххабита, это следует рассматривать как профессиональную мимикрию разведчика.

Скотенкова не следует путать с Саидом Бурятским — скорее, это был Штирлиц в зеленой чалме, вовлеченный в современную версию «Большой игры». Его никогда не признавали российским агентом на официальном уровне, потому что это привело бы к крупному дипломатическому сканадалу, особенно на фоне пылких объятий с НАТО. Но еще в те годы, когда он находился в Афганистане, московская желтая пресса именовала его полковником российской внешней разведки (что, впрочем, могло быть просто попыткой найти героя с русской фамилией в негероическое для Отчизны время).

Среди афганских повстанцев Скотенков получил известность как Саул Аль-Эфесби («Саул из Эфеса» — такое имя связано, скорей всего, с тем, что Скотенков проник в Афганистан по турецкому паспорту).

Словно древний пророк, он ездил по пустыне на белом осле, навьюченном двумя ноутбуками и спутниковым телефоном. Куда бы он ни отправлялся, его сопровождал узбек-телохранитель, выполнявший иногда функции переводчика (к концу своего пребывания в Афганистане Скотенков уже свободно изъяснялся на пушту).

Он появился под Кандагаром в очень тяжелые для инсургентов дни — их моральный дух был практически сломлен. Уже давно никто не рисковал появляться на открытом месте с оружием в руках — небо над Кандагаром и окрестностями постоянно патрулировали не меньше сорока «Либерейторов».

Мало того, за несколько дней до прибытия Скотенкова прямо на городской улице ракетой «Hellfire» был убит местный вор, специализировавшийся по супермаркетам. Он носил под одеждой широкий пояс со множеством кармашков, куда прятал украденное, и система с двухкилометровой высоты приняла его за смертника.

Оказалось, «Freedom Liberator» научился определять по контурам фигуры, что на человеке пояс шахида. Стало ясно — шансов в борьбе против такого врага нет. Самые суеверные из декхан начинали перешептываться, что этих серых птиц послал на самом деле Аллах, чтобы наказать людей, не желающих жить по шариату.

Буквально за несколько дней Скотенков сумел вернуть мятежникам уверенность в себе. Произошло это легко и головокружительно, словно в волшебном сне. Талибские вожди, которых Скотенков взял с собой в пустыню, и представить не могли, что за сцена предстанет перед их глазами.

Безоружный и одинокий, Скотенков слез со своего осла, взял в руки распылитель с белой краской и принялся чертить на каменистой темно-коричневой почве какие-то слова и знаки.