Театр китового уса - Джоанна Куинн

шмыгает в сторону кухни.

– Наши гости тоже рассчитывают на завтрак, Уиллоуби, – говорит Розалинда. – Сколько у нас вчера было народу?

– Семь человек? Десять? Эта ужасная женщина в тюрбане определенно осталась, – его голос разносится по каменной прихожей.

– Она американская поэтесса. Любимая публикой.

– Какая жалость, – доносится голос Уиллоуби с солнечной лужайки.

Розалинда вздыхает.

– Ты мог бы с ней хотя бы поговорить.

Ов ободрительно кивает Дигби, выталкивает его вперед.

– Мама? – говорит он.

– Да, милый.

– Могу я послать телеграмму властям?

– Это один из глупых прожектов Кристабель?

– Это не глупый прожект. Это дело национальной важности.

– Ты не должен позволять ей третировать тебя, милый, – говорит Розалинда. – Я знаю, что она старше, но она не твоя старшая сестра – всего лишь кузина. Принимая все во внимание, она должна быть благодарна, что живет здесь.

– Криста никогда бы не стала меня третировать, мама.

На галерее открываются двери спален, появляется все больше одетых в халаты людей с осоловелыми красными глазами. У одного из них, худого мужчины с рыжими усами, на голове сдвинутый набок лазурный тюрбан.

– Перри! – восклицает Розалинда, поднимая руки так, что падающий из купола свет превращает ее рукава в крылья бабочки. – Дерзкий мальчишка. Сними скорее, пока никто не увидел.

– Военный не должен появляться на людях без должного головного убора, – отвечает он. – Боже правый, я чувствую себя отвратительно. Надеюсь, мне положена хоть крошка.

– Милый, конечно. Идем, идем. Будем завтракать на лужайке.

– Мама?

– Спроси мистера Брюэра, Дигби. У меня нет времени на это все. – Розалинда пускается в путь к лестнице, чтобы встретить спускающихся гостей, затем поворачивается к Ов. – Что на тебе надето?

– Мой халат, мама. И одна из моих туфель. Я оставила вторую в…

– Ты умудряешься быть еще менее привлекательной, чем обычно. Пусть Моди расчешет тебе волосы, как бы мало их ни было.

– Да, мама, – говорит Овощ.

Дигби берет Ов за руку, сжимает ее и утаскивает за собой. Они проходят по залу и вниз, в лишенный окон мир слуг, где пробегают по коридору, украшенному рядом подписанных колокольчиков – СТОЛОВАЯ, ГОСТИНАЯ, КАБИНЕТ, ХОЗЯЙСКАЯ СПАЛЬНЯ, ГАРДЕРОБНАЯ, ВТОРАЯ СПАЛЬНЯ, ГОСТЕВАЯ 1, ГОСТЕВАЯ 2 – два из которых невротично, упорно звенят.

По обе стороны коридора чуланы, холодильные комнаты, кладовые, винные подвалы. Эти подземные пещеры от пола до потолка забиты продуктами: консервами, тушенкой, джемами, ветчиной, маслом, банками с печеньем, копченой рыбой, мясом, кексами и бутылками шампанского, набитыми в стеллаж как стеклянные соты. В дальнем конце коридора главная кухня – плиточные стены увешаны медными кастрюлями, огромная черная плита с печами по обе стороны, толпа занятых слуг и шипящий и шкворчащий завтрак: копченая селедка, яйца, черный пудинг. Прошмыгнув сквозь кухню, дети могут покинуть дом через заднюю дверь, которая ведет на окруженный кирпичными постройками двор. Квартира мистера Брюэра, где он живет с женой и маленьким сыном, находится здесь, над прачечной.

– У мистера Брюэра есть телефон в кабинете. Думаю, мы можем воспользоваться им, чтобы послать телеграмму, – говорит Дигби, когда они добираются до двери, которая ведет в дом мистер Брюэра. – Ты знаешь, как пользоваться телефоном?

– Нет, – говорит Овощ, – и мы не можем без спросу зайти в его кабинет. Это будет проникновение со взломом.

– Это не проникновение, если нам надо уведомить власти.

– Уведомить их о чем? – спрашивает Бетти Брюэр, урожденная Бемроуз, открывая дверь. – Что вы двое задумали? И где эта бедовая Кристабель?

Дигби и Ов обмениваются взглядом – они не уверены в благонадежности Бетти. Пусть даже теперь она домоправительница в Чилкомбе и замужем за уравновешенным мистером Брюэром, они подозревают, что в первую очередь она отчитывается перед Розалиндой.

– Доброе утро, миссис Брюэр, – вежливо говорит Дигби. – Мы ничего не задумали.

Бетти хмурится, вешает большую связку ключей на петельку у пояса.

– Сегодня нет времени на глупости. Мне нужно покормить восемь голодных гостей и их прислугу.

– Кристабель нашла мертвого кита, и нам нужно уведомить власти, – вырывается у Ов.

Бетти поправляет платье, выпячивает широкую, властную грудь, крепко захлопывает за собой дверь, так что она со щелчком запирается, и деловитым шагом направляется в сторону кухни.

– Мисс Флоренс, кажется, я сказала, что сегодня нет времени на глупости.

Дигби и Ов переглядываются.

– Нам придется вернуться на пляж и сказать Кристе, что мы столкнулись с непредвиденными сложностями, – говорит Овощ.

Дигби корчит рожу.

– Давай, – говорит Овощ. – Она что-нибудь придумает.

Дети пускаются в обход дома, снова направляясь в лес, но их останавливает величественная женщина с осветленными волосами и в узорном халате, прогуливающаяся по лужайке с мундштуком и бокалом шампанского.

– О, привет, – говорит она, забавно растягивая слова. – А вы, шустрые белочки, – наследники поместья? Можете сказать мне, где море? Я нахожу крайне живительным общение с океаном до завтрака. Я чувствую, что он рядом – в воздухе слышно дыхание соли.

Овощ показывает на тропинку через лес.

– Туда.

– Благодарю вас. Но расскажите, отчего вы несетесь сломя голову?

– Там мертвый кит, и… – говорит Ов, замолкая после тычка Дигби.

– Вы шутите. – У женщины продолговатое выразительное лицо, одновременно мрачное и шутливое, и, кажется, нарисованные брови. Она оборачивается и кричит группе людей, что собираются у стола возле дома. – Эти дети рассказывают про мертвого кита. Такое часто случается?

Дигби кричит:

– Доброе утро! Криста заявила о правах Сигрейвов на кита. Нет нужды волноваться.

– Слишком поздно, старик Дигби. Если на пляже кит, у него уже есть владелец, – кричит мужчина в тюрбане – армейский друг Уиллоуби Перри, настолько частый гость в доме, что дети зовут его дядей Перри.

– Владелец? Кто?

– Король, милый мальчик. Все, что выбрасывает на пляжи Англии, по праву принадлежит монарху. Киты, дельфины, черепахи. Если их выбрасывает на берег, они становятся «королевскими рыбами». Закон, принятый еще в саксонские времена, если мне не изменяет память.

– Правда-правда, дядя Перри?

– Клянусь честью.

Блондинка хлопает в ладоши.

– Никогда не перестану удивляться эксцентричным английским законам. Зачем вам вообще закон о китах? Право слово. Прекрасно в своей абсурдности.

Розалинда кричит, стоя у стола:

– Миртл, дорогая, не трать свое время на детей, иди лучше завтракать. Я хочу больше узнать об этом русском, которого ты встретила во Франции.

Женщина скользит по траве, кружась и почти танцуя, вызывая у гостей смех.

Ов кладет руку на локоть Дигби.

– Тебе придется рассказать Кристе о короле.

Дигби обращает широко открытые карие глаза на сводную сестру.

– Ох, проклятье, Флосси, – говорит он. – Ей это не понравится. Ни капельки.

На пляже Кристабель сидит на ките, скрестив ноги и придерживая флагшток, пока ее флаг, старый носовой платок с