Удар по России. Геополитика и предчувствие войны - Валерий Коровин

Кроме того, несмотря на идеологизированную вертикальную надстройку национального государства светского типа, каждое из этих государственных образований на социальном уровне представляет собой далеко не гражданское общество, как его понимают на Западе, с индивидуумом в центре. Напротив, это в основном общество с коллективной субъектностью, оно не атомизировано, а значит, принципиально отличается от той гражданской биомассы, которая необходима для установления западной демократии свободы.

Политические авторитарные режимы, внешне демонстрировавшие лояльность, не давали «разомкнуться» подконтрольным им территориям, что необходимо для подключения их к глобальной социальной сети. По этой причине даже при полной ориентации элит на Запад сами государства Ближнего Востока и Магриба представляли собой в основном тип «закрытого общества», невосприимчивого к любым новшествам и изменениям. Всё это затрудняло действия американских институтов развития гражданского, открытого общества в этих странах, а формальная лояльность многих политических режимов накладывала дополнительные ограничения, заставляющие считаться с их позицией и мнением.

Все эти формы обладают иммунитетом против модели демократии, насаждаемой США по всему миру, затрудняя действия американских институтов развития гражданского, открытого общества в этих странах. Для того чтобы привить американские формы социальной организации, эти общества должны быть перемешаны, сложившиеся традиционные формы разрушены, а основная часть населения атомизирована. Только в таком формате эти пространства можно подвёрстывать под американские представления о социальном устройстве, вливая туда яд американской демократии.

Одновременно решается и следующая геополитическая задача – ослабление основных центров ислама, которыми до относительно недавнего времени как раз и являлись Ирак и Афганистан и продолжают оставаться Сирия и Иран.

Именно в соответствии с этим планом происходят все последние события в регионе, и здесь нет ничего непредсказуемого, неожиданного, стихийного. Напротив, революции, вспыхнувшие в арабском мире, реализуются в строгом соответствии с американским планом. Всё вполне укладывается в ту логику, которая была разработана в интеллектуальной лаборатории неоконсерваторов.

Теория хаоса на службе демократии

Итак, для того чтобы начать процесс атомизации «закрытого» кланового общества с коллективной субъектностью в основе своего устройства, такое общество необходимо привести в состояние хаоса, что в итоге должно «открыть» его, распечатать. Для этого традиционное социальное устройство – до сих пор существующая в Северной Африке упорядоченная структура кланов и общин – должно быть перемешано, раздроблено, размолото в песок и в конечном итоге превращено в мелкую гражданскую крошку.

Эта стадия реализации американского плана осуществляется в соответствии с теорией управляемого хаоса, одним из авторов которой является американский математик, стратег, дипломат и политолог Стивен Манн. Если оценивать происходящее с точки зрения формальной логики, то внешне складывается впечатление, что ситуация выходит из-под контроля США и начинает во многих регионах развиваться самостоятельно, по непредсказуемому сценарию. Но если взять за основу те новые модели, которые сегодня реализуются со стороны американских стратегов, то станет очевидно, что здесь запущены сценарии, описанные такими понятиями, как «сетевые войны» и «теория управляемого хаоса».

Задачей аналитической группы под руководством Стивена Манна как раз и является разработка модели нелинейного воздействия на процессы. Смысл его в том, что заранее проектируются лишь граничные условия и конечная цель. Сама тактика, сам процесс продвижения к этой цели может развиваться самым непредсказуемым и хаотичным образом. Собственно, это же и придаёт большей убедительности объяснениям со стороны американцев относительно того, что они непричастны к этим процессам. Но в то же время в конечном итоге поставленная цель реализуется и достигается именно в интересах США, несмотря на все промежуточные, абсолютно непредсказуемые явления. Всё это и являет собой теорию управляемого хаоса. Это новейшая для традиционных классических представлений разработка, и она действительно выглядит достаточно инновационно, вызывающе, революционно, но именно она и реализуется в американских интересах на Ближнем Востоке. Внешняя непредсказуемость здесь как раз запрограммирована.

Теория хаоса применяется к динамическим системам с очень большим количеством подвижных компонентов и представляет собой, по сути, новое нелинейное планирование событий в сложных системах. Сам Манн определяет этот подход как настоящую революцию, которая происходит в науке, формируя новые подходы к военной стратегии, а её влияние может изменить как характер войны, так и эталоны стратегического мышления. «Структура и стабильность находятся внутри самой видимой беспорядочности и в нелинейных процессах», – утверждает учёный. И здесь ключевую роль имеют исходные параметры, ибо, по мнению разработчика концепции, «подобные “хаотические” системы показывают тонкую зависимость от начальных условий».

Согласно этому подходу, реализация плана Greater Middle East была запущена в тот момент, когда исходные параметры и их синхронизация достигли оптимального уровня. Старт реализации данного цикла событий позволил отбросить все условности и начать стремительное переформатирование всего большого пространства Ближнего Востока. На долю медиа в этой ситуации выпала задача убедить мировое общественное мнение в том, что всё начало происходить как-то само собой, что в указанных обществах давно копилось недовольство и что Америка, а особенно её элиты, сами в шоке от происходящего и несут огромные издержки и потери. Это должно было завуалировать инструментальность запущенных процессов. В противном случае массы перестали бы верить в опасность происходящего, а значит, лишили бы стратегов легитимации, что в конечном итоге связало бы им руки.

Следует отметить, что социальная напряжённость и неудовлетворённость населения данного региона уровнем своего благосостояния, что многие политологи определяют в качестве основной предпосылки для начала упомянутых процессов, – существовали в этих обществах и много раньше. При этом уровень экономического развития в государствах, охваченных сегодня «цветными» революциями, всегда очень сильно разнился. Социальные предпосылки для революции есть всегда и в любом обществе. Во всех национальных государствах, вне зависимости от того, где они располагаются, люди хотят жить ещё лучше и всегда есть недовольные. В частности, в период острой фазы экономического кризиса социальные протесты возникали во многих государствах Европы, считающихся оплотом демократии, прав человека и экономической стабильности. Не минули социальные бунты даже саму Америку, и в случае наличия заинтересованной стороны их можно было бы продолжить.

Предпосылки к социальному протесту есть в любом государстве. Здесь главным является, когда запустить эти процессы дестабилизации, волнений, беспорядков и что является их конечной целью. Поэтому сказать, что в основе нынешней волны «цветных» революций лежали только социальные предпосылки, будет неверным. В их основе – воля США к мировому доминированию. Мы знаем, что многие государства попали под эту волну, в том числе и довольно благополучные, где люди жили совсем неплохо, где средний ежемесячный доход был очень высок. Поэтому в данном случае говорить о социальных причинах как об основном катализаторе нельзя. Тем не менее известные процессы стартовали там именно в заданный момент, синхронно, как по команде из единого центра, хотя здесь не следует искать линейной последовательности причинно-следственных связей, ибо она относится к механицистским стратегиям прошлого поколения, основанным на устаревшем, позитивистском мировоззрении.

Безусловно, где-то эти процессы прошли в формате «бархатных» революций, более гладко, практически бескровно, где-то – с малой кровью, а где-то, как в Ливии или в Сирии, натолкнулись на сопротивление конституционных режимов, действующей власти, дающей отпор вооружённым мятежникам и выходящим за рамки действующего законодательства действиям оппозиции.

США как единственный центр принятия решений

Сегодня многие задаются вопросом, почему решения Совета Безопасности ООН всё чаще принимаются на основе информационных сюжетов и сообщений информагентств, насколько это соответствует статусу Совета Безопасности? Отвечая на этот вопрос, нужно было бы начать с того, что Совет Безопасности, как и сама Организация Объединённых Наций, ещё с 1999 года, то есть с момента начала бомбардировок Югославии, является декоративной структурой, которая де-факто не решает ничего, потому что основным источником силы и, соответственно, принятия решений сегодня являются США. Только они единолично дают санкции на любые действия, в первую очередь силовые операции – удары по суверенным государствам, ярлыки на свержение режимов, перекройку регионов и прочее. Совет Безопасности теперь служит лишь неким моральным прикрытием для того, чтобы та часть населения планеты, которая всё ещё верит в существование международного права и роль ООН (сюда в первую очередь относятся российские элиты, желающие верить во всё хорошее и отказывающиеся воспринимать «всё плохое»), была на какое-то время немного успокоена. Реально же Совбез ничего не решает. Планы и решения по их окончательной реализации принимаются в Вашингтоне, а Совбез ООН ставится в известность об этих решениях по факту – и то не все его члены, а только те, кто безоговорочно принимает принятые в Вашингтоне решения. Это объясняет и то, что для многих стран череда арабских революций стала неожиданностью. В первую очередь это касается России и некоторых стран Европы, которые узнают о происходящем из СМИ.