Экзамен на бога - Владимир Кузьмин

Семен тогда с ним согласился. А сейчас вот расхлебывал вместе со всеми последствия этой дурацкой инициативы.

Все, решено. Ничего этому дереву не сделается, если он аккуратно отрежет несколько стволиков и веточек. Тогда уже завтра к вечеру они будут возле узла миров и скорее всего сразу же смогут вернуться.

– Виктор Иванович, – позвал он Пехова. – Сколько нам жердей нужно заготовить?

– Дюжину продольных и полдюжины поперечных.

– Сейчас сделаем. Только очень быстро. Я подрезаю снизу, поднимаюсь вверх и подрезаю сверху. Внизу уже стоит человек и принимает. Ну и передает по цепочке на опушку. Надеюсь, углубляться в лес не придется.

– Хотя было бы…

– Конечно, интересно глянуть. Но не будем рисковать.

Семку порой самого тошнило, каким он стал рассудительным. А что делать, если ответственность за живых людей несешь?

Шагнул он под своды – в данном случае именно, что под сплошной свод из сплетенных ветвей, опирающихся на колоны стволов, – с опаской. Но ничего вокруг ни на каплю не изменилось. Так что Семка успокоился. Почти. Потому что предстояло еще поработать лесо рубом.

Он тщательно выбрал ровный стволик нужной толщины и чиркнул по его основанию когтем. Тихо, спокойно, никто не заголосил, не кинулся на супостата отбиваться. Семка подрезал еще два стоящих неподалеку ствола и взлетел вверх. Остановился на полпути к кроне, хотел сесть на ветку, но передумал.

– Куликов, принимай.

Сержант, засмотревшийся на летающего Семку, стоял, чуть приоткрыв рот.

– Куликов, чтоб тебя!

– Виноват. Принимаю, режьте.

Первая жердочка, им срезанная, тоже никаких последствий не имела. Равно как и вторая, и третья, и десятая. После десятой встал вопрос – вернуться на опушку и искать подходящий материал, продолжая обходить рощу по кругу, или углубиться еще на десяток метров и срезать виднеющиеся там стройматериалы?

Семен сверху видел всех и каждого, ни с кем ничего дурного не случилось. Разве что на Кантура вывалились сразу два мешка с гусеницами. Но те, несмотря на свою грозную красно-желто-черную раскраску, не обожгли его едкой слизью, не плюнули в него ядом, в общем, единственным ущербом оказался испуг.

– Куликов, сейчас перейдем вон к тому стволу, что с арки свисает. Видишь? Передай по цепочке, пусть все ближе подойдут и чуть растянутся. Да, тут вот придется вокруг этого сгущения передавать, нужно, чтобы Кантур к тебе ближе подошел. А остальные, наоборот, пусть растянутся, лучше пару шагов навстречу друг другу сделать, но сразу на опушку доставить.

– Понял.

Куликов принялся передавать распоряжение по цепи, а Семен, воспользовавшись крохотной паузой, взлетел повыше.

– Хм! А вон там кто-то все-таки живет, – пробормотал он себе под нос, прислушиваясь к происходящему внутри одного из стволов. И крикнул вниз: – Ну что там, готовы?

Ответа не последовало, Семен юркнул ниже, на свою прежнюю позицию, откуда недавно видел всех, начиная от сержанта Куликова, принимавшего у него срезанные жерди, и кончая полковником Разуваевым, укладывавшим их в пяти шагах от опушки. Ну или от крайнего ствола этого многоствольного дерева. И не увидел никого, ни одного человека. На опушке лежали жерди, котомки с мясом. И все!

То, что кричать бессмысленно, Семен понял тотчас. А вот то, что он остался один в этом чужом мире, до него дошло не сразу.

15

Семка никогда в жизни не оставался совершенно один. Понятное дело, он мог уединиться в своей комнате или даже пойти побродить по лесу. Но он в точности знал, что совсем недалеко, в крайнем случае в часе ходьбы, есть люди. А чуть дальше есть родные или просто нечужие люди.

Сейчас рядом не было никого! Даже клоны-телохранители исчезли неведомо куда. Поняв это, Семен схватился за голову. Только вчера размышлял о том, что вот, дескать, позавчера его клоны были слеплены по образу и подобию Семена Кольцова, находящегося в прекрасном состоянии, а следовательно, и большую часть его возможностей усвоившими. А новые им в подметки не годятся. Так почему же утром, проснувшись почти полностью восстановившимся, он не подумал обновить их? Целы пока, главное, что от них требуется, выполняют, ну и пусть свой короткий век доживут. А оно вон как обернулось! Может быть, всех дел было бы телепортировать охраняемого человека обратно. Или не дать затянуть в… тут надо сообразить, как похищен его отряд… очень уж все быстро произошло. Семка дернулся было переместиться прямиком в самый центр этой злополучной рощи и выдрать там все с корнями, но взял себя в руки. Опрометчивыми действиями редко можно добиться нужного результата. Он проверил тех клонов, что осуществляли дальнюю разведку. Целы. Но, как и он – он-то вообще рядом был, так что с них спрос невелик, – ничего не увидели и не почувствовали. Люди пропали в единый миг и совершенно бесследно.

Такого коварства от треклятого фикуса Семен не ждал. Он мог палец отдать – дерево даже не почувствовало, что у него чуть-чуть позаимствовали его деревянной плоти. С другой стороны, он был уверен, что фикус этот не простой, что он сродни тем странным созданиям, которых они нередко встречали по пути к Каньону и которые одновременно могли считаться и растениями и животными. Те, правда, всегда были подвижными, иногда очень даже шустрыми. Это чудо-дерево перемещалось, только разрастаясь вширь. Ну может, еще и в ввысь, и в глубину.

Присев на сложенные жерди, он создал нового клона, поручил ему охрану самого себя и принялся сканировать всеми ему доступными способами рощу, ее окрестности и то, что скрывалось под ней. Не получив полезной информации, собрался уже отделить сознание и проникнуть в сердцевину рощи. Или послать туда клонов?

Тут его телохранитель сообщил о надвигающейся опасности. Семка, чтобы не оборачиваться и не терять сосредоточенности, глянул глазами клона и фыркнул. Тоже мне опасность! Полдюжины гиен того же вида, что вчера ночью, скандалили возле их лагеря. Морды противные, слюнявые, глаза как плошки… Нет, явно ночные звери, так с чего днем приперлись и слюни пускают, на него поглядывая? И не грызутся друг с дружкой, что для них вроде не характерно. Семен приготовился поставить защиту, но лишь тогда, когда и если эти твари полезут к нему. И они полезли, словно по команде, все разом и с места в карьер.

Впрочем, защитное поле ему не понадобилось, потому что ни один зверь до него не добрался. Еще на дальней дистанции бежавший первым отлетел вдруг назад и покатился кубарем, словно врезавшись в невидимую преграду. Тут же второй сделал кульбит назад. Третьего отшвырнуло в сторону, еще троих завалило на землю ударами в лоб.

Били с разбегу, набрав хорошую скорость, огромные шмели. Три гиены после их ударов так и не поднялись, три другие сумели встать на лапы и рванули в разные стороны, жалобно вереща противными своими голосами. Но шмели, опередив их, вновь атаковали лоб в лоб, так что и убегать стало некому. А шмели, довольно и басовито жужжа, подлетели к Семке. Ох, как он им обрадовался! Живые существа как-никак. И не чужие ему. Позавчера вылупились крошечными, а сегодня вон какими вымахали – здоровых зверюг в нокаут отправляют. Его одомашненные дикие пчелки вновь уселись ему на плечо и принялись что-то мастерить. Но Семену, как бы он ни был рад их появлению и как бы ни был благодарен за такую активную защиту, было не до них. Он лишь пальцем погладил каждого – ненароком обнаружив у них на лбах твердое утолщение, предназначенное, видимо, как раз для таких вот баталий, когда приходится бодать с разгона, – и переключился на поиск своих товарищей. А именно создал группу клонов и отправил их с пяти сторон в рощу.

Он мог бы видеть то, что видел каждый, но с одной головой смотреть пятью парами глаз (свои он вынужден был закрыть) бессмысленно, все равно мозг воспринимает что-то одно, самое яркое или самое важное. Так что пусть помощники сами определяют, увидели они стоящее или нет, если сочтут нужным, позовут его. А пока он сосредоточился на клоне, вошедшем в лес с противоположной стороны.

Клон сам по себе принял решение продвигаться не по земле и не в кронах рощи, а неспешно лететь на средней высоте, огибая стволы и ныряя в арки веток. Поначалу, первые метров сто, ничего нового видно не было – те же прихотливые переплетения толстых и тонких стволов, огромных и не очень веток, шуршание вверху длинных овальных листьев. Встречались «амфоры» с гусеницами, стволы, усыпанные яркими цветами.

Роща из двухъярусной почти без перехода превратилась в трехъярусную. Сделалось чуть сумрачнее, а само дерево-лес стало выглядеть загадочнее. Особенно колоритно смотрелись висевшие здесь повсюду отслоившиеся от стволов и веток «сети» его необычной коры.

В одном месте добрая дюжина стволов срослась кругом. Не идеальным, зато плотным, без единого зазора. Клон взлетел над центром этого круга и заглянул внутрь. Оказалось, что эта бочка доверху наполнена водой, в которой поселилось немало всяких водоплавающих существ. Что особо удивительно, были там и рыбки. Тут Семена позвал первый, если считать по часовой стрелке, клон. Семен «переключился».