Конан против Звездного братства - Роланд Грин

— Их нет, — ответил Декиус, — больше нет. Но… мне кажется, я имею право попросить тебя об одной любезности.

Слова тяжело давались Декиусу. Он вспотел больше, чем можно было списать на солнечные лучи. Казалось, что он не знает, куда девать руки.

Конан боялся, что просьба окажется невыполнимой. Но, видят боги, он не мог оказаться неблагодарной скотиной по отношению к человеку, только что спасшему его от участи сержанта Калька.

— Можешь просить, хотя я не могу обещать тебе выполнить все что угодно.

— Что у тебя с Райной? — выпалил Декиус скороговоркой, словно боясь, что голос может изменить ему.

Конану захотелось рассмеяться. Декиус годился Конану в отцы. Он был вдовцом, кроме того, он вслед за женой похоронил и троих сыновей. И вот грозный капитан-генерал вел себя как впервые влюбившийся юноша.

Но точно так же, как влюбленный юнец, он мог взорваться от одного презрительного взгляда и никогда не забыть такого оскорбления. Мысль об этом помогла Конану найти подходящие слова и интонацию:

— Клянусь всеми богами этого королевства и моей родной страны, мы с Райной не муж и жена, мы не обручены, не помолвлены, не живем вместе и не называемся семьей… ну, чего я там еще не назвал?

Декиус неуверенно улыбнулся:

— Похоже, что перечисление было полным. Но… вы спите вместе.

Конан проглотил бранные слова, вертевшиеся у него на языке. Декиус не только спас его от участи Калька, но сделал это, рискуя сам разделить ее. Декиус мог прийти на склон и не один, но свое убежище он покинул, находясь далеко от возможной помощи своих товарищей. Такое мужество заслуживало, по крайней мере, вежливого ответа на столь невежливый вопрос.

— Да, раньше это было так. Может, так будет и в будущем. В любом случае, это наш общий выбор.

— Ну, тогда, — казалось, что Декиус забыл все слова и был готов упасть в обморок, — тогда я понимаю, что такая просьба — это уже через край, но все-таки… ты не будешь мешать мне ухаживать за Райной?

Конан молча вознес молитву всем богам любви, о которых только слышал в своей жизни. Похоже, эти боги позволили разуму и чувствам Декиуса потерять друг друга. Конан надеялся, что они вот-вот встретятся вновь. Но в то же время он мог честно и уверенно ответить на вопрос:

— Я не стану этого делать по двум причинам. Во-первых, мешай я или нет, женщина сама увидит то лучшее, что есть в тебе, даже если ты не будешь оказывать ей никакого внимания. А во-вторых, я думаю, ты не для того спас мою голову днем, чтобы Райна разбила мне ее сегодня же ночью.

— Я полагаю, это лучший ответ, на который можно рассчитывать в моей ситуации, — сказал Декиус.

Затем он поднес руки ко рту и издал какой-то совершенно непонятный Конану воинский клич. Словно изпод земли в разных местах показались три человека, приветствовавшие командира взмахом руки. Конан прикинул расстояние и решил, что Декиус вовсе не так уж рисковал, спасая Конана. Более того, его люди продолжали сидеть в укрытиях, пока их командир выяснял, свободна Райна или нет!

Значит, любовь не настолько уж ослепила Декиуса. Конан счел себя вправе прекратить свои молитвы о приведении Декиуса в чувство. Что ж, так оно будет лучше. Киммериец никогда не слышал, чтобы любовь, возникшая посреди войны, закончилась чем-то хорошим. Особенно для офицеров, в чьих руках были жизни других людей.

— Итак, Ойжик сбежал, — мрачно сказала Райна. — Стоит ли бояться, тех, кого он оставил среди нас?

— Ойжик — дурак и выбирает дураков для своих дурацких дел. Куда опаснее, если этих же людей будет использовать граф Сизамбри, — ответил Конан. Он залпом выпил полкубка вина, словно желая смыть слова изо рта.

По крайней мере, это вино больше, чем все остальное, подходило для питья, а не для дубления кожи. Днем раньше Конан раздобыл его, так же как и меховое покрывало для кровати Райны и шелковый халат, накинутый сейчас на ее плечи.

— Через день-два мы будем знать больше, — добавил Конан, — моя рота займется разгребанием и обезвреживанием всех этих наставленных Ойжиком ловушек. Уже ясно, что он устанавливал их так, чтобы они могли нанести вред только нашим, обороняющимся во дворце, а не людям графа Сизамбри. Может, что-то и выяснится. — Конан плеснул вина в протянутый Райной кубок. — Декиус предложил просто разрушить все эти ловушки. Это, мол, неблагородный способ борьбы с противником. Я ему сказал, что этому графу уже давно плевать на всякое благородство и честь. Что, королю или принцессе станет легче оттого, что мы благородно попали в задницу и не можем справиться с этим ублюдком?

— Декиус, похоже, знает…

— В Туране Декиуса бы держали за пацана на побегушках. Его бы даже не замечали или жалели, пока он не задел бы кого-нибудь из тех, кто может раздавить его, как ореховую скорлупу!

— Конан, это в тебе вино заговорило. Я только хотела сказать, что Декиус, видимо, знает, что даст ему возможность спать спокойно. Да и ты это знаешь. Или здесь где-то есть другой киммериец по имени Конан, которого Декиус спас сегодня от смерти?

Конан признал, что был не прав, и попросил прощения. Райна засмеялась:

— Я прощаю тебя, но при одном условии: если ты нальешь себе еще вина и присоединишься к моему тосту.

Конан повиновался, и она подняла свою чашу:

— За капитана Конана и за вторую роту дворцовой стражи Пограничного Королевства. Удачи им!

Конан выпил, но не без сомнений. Доверить ему роту было бы мудрым и справедливым решением (если только солдаты станут подчиняться ему). С другой стороны, назначить нынешнего командира роты на должность командующего всей дворцовой стражей вместо сбежавшего Ойжика было бы куда менее мудрым решением, если, конечно, не надеяться всерьез на то, что честь и достоинство возьмут верх в этом человеке.

Скорее всего, Декиус будет совмещать командование стражей и своим отрядом. Но каким бы толковым командиром он ни был, ему все равно не хватало умения быть в трех местах одновременно или работать без сна, без отдыха и без еды. Самый лучший офицер не сможет обмануть природу и будет платить за попытку прыгнуть выше головы дорогую цену, скорее всего кровью.

Кроме того, что-то подсказывало Конану, что Декиус следует древнему правилу: если хочешь завоевать женщину, окажи услугу, помоги, дай денег ее ближним.

Но очень скоро Декиус на этом пути встретит множество препятствий. Первым, но далеко не последним, станет язвительный язык Райны.

Райна встала, чтобы выпить вместе с Конаном. Она положила руку на его плечо и слегка прижалась к нему. Конана даже не удивило бы, если бы под халатом на ней не оказалось никакой одежды. Его рука скользнула под шелк, и Конан обнаружил, что его предположения верны. Рука продолжала скользить по округлому боку, потом — вверх по гибкой спине.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});