Ни шанса на сомнения (СИ) - Арина Николаевна Кузнецова

хмыканье вслед.

Глава 15

Надеюсь, Леша не заметил, что я, мягко говоря, не совсем в себе. Иначе это провал.

Все утро, суечусь, действительно, как трудолюбивая пчелка. Сырников наготовила, кашу сварила, постель перестелила, вещи в стирку закинула, и все это перед работой, усердно скульптурируя на лице безмятежность с налетом радости. Именно так, по моему мнению, я выгляжу в своем обычном состоянии.

Чтобы заглушить голос проснувшейся совести, создаю для Алексея идеальное утро. На каком-то подкорковом уровне стараюсь угодить и сделать ему приятное: приветливая улыбка, вкусный завтрак, чистота и уют вокруг. Привычными вещами стремлюсь показать, как я его люблю и жду.

Но домашние дела, не мешают мне заниматься самоедством. С одной стороны, мне стыдно, что позволила нелепой интрижке с Линцем зайти так далеко, а с другой, примешивается сожаление, что не хватило какой-то кульминации, которая должна была стать апогеем недоромана. И от этого я испытываю чувство вины. Ну не дура ли?

А еще хочется спрятаться от глаз Алексея… потому что, кажется, что он что-то подозревает.

Я, конечно, очень рада, его приезду… Рассеется соблазн, сделать шаг дальше, в сторону запрещенного… Но почему-то не верится, что Лешу так сокрушила наша последняя, причем можно сказать, заурядная ссора, что он неделю дулся, и вдруг неожиданно нагрянул под утро.

Шутка это его еще дурацкая, про Дездемону…

Наверное, впервые, я чувствовала себя в присутствии Свиридова, как нелегал в чужой стране, без документов и вида на жительство. Или как воришка, который залез в чужой карман, и каждую секунду ожидающий, что вот-вот его поймают за руку. Короче говоря, была «на измене». Но так как ни пристальных взглядов, ни каверзных вопросов, слава Богу, не прилетело, я постепенно успокоилась.

В конце концов, я ведь не сделала ничего ужасного! Некоторые вон, вообще без разбора трахаются и ничего… особо не комплексуют по поводу своего левака

Я не трахалась, пару раз поцеловалась только. Ну ладно, чуть больше пары…Но не трахалась же!

— Ну может хватит?! — врывается в мое сознание Лешин голос.

— Не поняла, что хватит? — оборачиваюсь и растерянно бормочу, домывая сковороду. Под ребрами мгновенно разгорается тревожное жжение, пульс ускоряется, наползает предательская паника.

— Остановись, что ты как заведенная все утро, — выключает воду и подает мне полотенце. — Присядь, хватит мельтишить. Садись, садись! — тянет меня за руку, усаживая. И я не сопротивляюсь. Покорно опускаюсь на стул. — Пчелка, что случилось? — заправляет мне волосы за ухо, — у тебя такой вид, будто ты что-то хочешь сказать и не решаешься… — видать, знатное у меня гнездо на голове, если Леша еще и, старательно их приглаживает. — Помнишь, как в той песне: «То поправит платье, то вздохнет некстати, то смутится, что не острые ножи…»

— Не выдумывай, — вытерев руки, наливаю себе в чашку чай, и обхватив, грею об нее, вмиг похолодевшие ладони. Нерешительно приподняв глаза, улавливаю на его лице выражение недовольства и напряжения, которое он быстро гасит, и я догадываюсь, к чему был вопрос. — Успокойся. Я не собиралась снова заводить разговор о ребенке. Не время же сейчас… — повторяю его слова.

— Ну что ты опять начинаешь… — раздраженно хмурит брови

— А что я начинаю, Леш?

Прикусываю щеку изнутри, пытаясь отвлечься от противоречивых мыслей. Вот же он, практически муж, сидит рядом с тарелкой геркулесовой каши на обезжиренном молоке с яблоком, отложив в сторону свой телефон. Привычный, как солнце за окном или белый свет. Потом он выпьет черный кофе, с одной ложкой сахара и съест три сырника. Я все про него знаю. Мы мебель и обои выбирали вместе, правда мне хотелось сделать кухню бежевой, а стены желтыми, но ведь и серое с голубым тоже неплохо?

— Заезженную пластинку про детей, — закипает он. — Сколько можно, ну что ты зациклилась? — смягчая голос, примирительно берет меня за руку.

— Может потому что за шесть лет, у нас не появилось ничего общего, кроме шампуня и зубной пасты? — взрывает меня. — Как считаешь, это должно вселять уверенность в светлое будущее? — выдернув из его хватки ладонь, обескураженно развожу руки в стороны.

— Что ты хочешь этим сказать?!

— Да ничего Леш! Только то, что твоя мать, меня при каждой встрече причесывает на эту тему. Да и мои постоянно заглядывают в глаза с немым вопросом.

— Не обращай на них внимания!

— Нет, Леш, я буду обращать! — вскакиваю на ноги, подобравшись, словно готовясь к броску. — Мне не понятно твое нежелание обсуждать эту тему! — наверное, впервые за много месяцев смотрю на него с вызовом. — Ответь мне, если ты не хочешь от меня детей, зачем мы вместе?

— Ну разве нам плохо? — нервно пропускает светлые пряди через пальцы, сжимая голову. — Чего тебе не хватает?

— Внимания. Заботы. Да в конце концов тебя каждую ночь под одеялом!

— Черт! Как же с тобой стало трудно! — с раздражением в голосе, отпихивает от себя тарелку, так что ложка брякает о край.

— Так не надо жертв! — схватив кружку подхожу к раковине, выливаю чай. — Найди ту, с кем будет легко! — нервно сполоснув ставлю ее на место, и выхожу из кухни.

Охренеть, всего пару часов, как приехал, и мы уже умудрились поцапаться!

Обида разъедает внутренности. Я, как дура, стараюсь для него: на тебя Лешенька то…не хочешь? Тогда это. Тебе чай или кофе? С лимоном? Нет? Конечно, погладила рубашку, в шкафу висит…Подстраиваюсь под него. На цирлах прыгаю. В глаза, как преданная собака заглядываю.

За шесть лет ни разу ни на одного мужика, как на мужика не взглянула, хотя возможностей было предостаточно! Как можно! У меня же Леша!..

…а оказывается со мной трудно!!!

Один единственный раз! Один. Единственный. Позволила себе слабинку, потому что одинокой и покинутой надоело себя ощущать, и то хвост от угрызений совести дрожит.

Поддавшись порыву жалости к себе, пытаюсь вспомнить, когда я научилась скрывать свои эмоции и подавлять желания, да и вообще, когда у меня так размыло фокус, что перестала управлять своей жизнью.

Чего уж теперь… Сама виновата. Сама избаловала Алексея…

А как не баловать, если влюблена в него была до головокружения и потери ориентации в пространстве. Он же таким красивым, веселым, взрослым мне казался…Недостатков в нем не было, одни достоинства — умный, самостоятельный, нет не неприкаянный, как говорил про него отец, целеустремленный, если чего-то хочет…Но я видимо переборщила, перехвалила, перегладила по шерстке, переусердствовала короче… мои старания попрасту, перестали, быть замеченными. Все воспринимается, как должное и обыденное. И требования только возрастают и множатся.

Просто я — дура. От собственной бесхребетности и