Зимние призраки - Дэн Симмонс

На заросшей травой стоянке перед черной железной оградой не было ни одной машины.

Человек поднял голову от надгробия, которое внимательно рассматривал, и поглядел в сторону Дейла. Дейл помахал незнакомцу, гадая, местный ли он. Может, это глава того молодого семейства, которое поселилось на ферме дяди Генри и тети Лины, или кто-то еще, живущий достаточно близко от кладбища, чтобы прийти сюда пешком. Было бы приятно познакомиться с нормальным обитателем Элм-Хейвена или его окрестностей.

Человек посмотрел на Дейла, но не махнул в ответ.

Дейл мысленно пожал плечами и двинулся дальше на север по крутому спуску, удостоверившись, как всегда, что никакая легковушка или грузовик не мчится вслед за ним по узкой асфальтовой дороге.

Черная собака исчезла.

Примерно через час, когда Дейл доел томатный суп и вернулся в кабинет, к своему компьютеру, он понял, что в доме кто-то побывал.

Он оставил свой портативный компьютер включенным. Последнее набранное Дейлом предложение по-прежнему было на экране:

«Лето ждало впереди, словно роскошный обед– дни, богатые медленно текущим временем, когда есть возможность насладиться каждым блюдом».

Дейл размышлял над этим предложением во время прогулки и решил, что сравнение слишком уж цветистое, но в данный момент его занимали вовсе не возможные варианты. Под его предложением было набрано:

gabbleretchetsyethwishthounds hehaefdehundeshaefod amp;hisloccaswaeronofer gemetside amp;hiseaganscinonswaleohteswamorgensteorra amp;histethwaeronswascearpeswaeoforestexas

Он не обратил ни малейшего внимания на эту тарабарщину. Гораздо важнее было выяснить, кто ее написал. Дейл нырнул под раздвижную кушетку и вытащил новую бейсбольную биту, которую припрятал там заранее. Лом, конечно, тяжелее, но он лежит в кухонном в шкафу.

Подняв биту и стараясь двигаться бесшумно, Дейл прошел от гостиной к кухне, потом через кухню на крыльцо. Снова начался дождь, но было еще достаточно светло, чтобы разглядеть следы на земле. До того как он ушел на прогулку, уже было сыро и грязно. Единственные отпечатки колес вели к его «лендкрузеру». Единственные человеческие следы оставил он сам, уходя на прогулку, и возвращаясь с нее.

Не убежденный до конца, Дейл вернулся в дом, взял вместо биты лом, запер дверь и пошел из комнаты в комнату, везде включая свет. Он посмотрел за мебелью, за занавесками, под кушеткой, открыл шкафы, спустился в подвал, проверил, нет ли кого за печью и под старой медной кроватью Дуэйна. Заглянул в пустой бункер для угля.

Снова поднявшись наверх, он еще раз обошел все комнаты первого этажа. Затем он поднялся по лестнице на второй.

Толстый пластик был надежно прибит на прежнем месте. Коридор второго этажа неясно просматривался за пожелтевшим щитом.

Дейл проверил все еще раз. Ничего. Никого. Дом был настолько пуст и молчалив, что от звука заработавшей системы отопления Дейл подскочил и вскинул лом на уровень груди.

Снова взяв в руки бейсбольную биту, он вернулся в кабинет, надеясь, что странная абракадабра за это время исчезла с экрана компьютера. Нет, она была все там же.

Дейл вздохнул, сел в старое крутящееся кресло и распечатал слова на бумагу.

Он глядел на них, понимая, что существуют только два вероятных объяснения: либо кто-то побывал в доме, пока он гулял, либо он сам набрал эти слова, не сознавая, что делает. Оба предположения приводили его в ужас.

Он посмотрел на первую строчку: gabbleretchetsyethwisht-hounds. Из ряда выделялось слово «hounds», гончие. Кто бы ни набирал этот текст, он не утруждал себя нажатием на пробел.

Дейл прошелся по листу бумаги синей ручкой, ставя разделительные черточки там, где, по его мнению, должны быть пробелы. И вот что у него получилось:

gabble retchets yeth wisht hounds he haefde hundes haefod amp; his loccas waeron ofer gemet side amp; his eagan scinon swa leohte swa morgensteorra amp; his teth waeron swa scearpe swa eofores texas

К несчастью, большинство этих слов были понятны университетскому преподавателю английского языка.

Дейл Стюарт занимался литературой двадцатого века, но в свое время изучал Чосера и с удовольствием ходил на семинары по «Беовульфу». Эти староанглийские строки по стилю были близки «Беовульфу». «Gabble retchets» что-то ему напоминали, но сразу не поддавались переводу. Он засомневался, староанглийский ли это. Может, валлийский? «Yeth» означало «вересковая пустошь», значит, в последней строке говорилось что-то о гончих на вересковой пустоши. Надо будет уточнить, что такое «wisht».

Оставшиеся слова были точно староанглийскими.

«Не haefde hundes haefod» – «У него была голова пса».

Дейл отложил лист бумаги и потер щеку, прислушиваясь к шороху пальцев по отросшей щетине. Рука чуть заметно дрожала.

«amp; his loccas waeron ofer gemet side» – «и шерсть у него была чрезвычайно длинная».

Дейл улыбнулся. Увидев напечатанный текст, он испугался, что это Дерек с остальными скинхедами или даже шериф Ка-Джей Конгден проникли в дом, чтобы нагнать на него страху. Теперь он понимал, что спокойно может сбросить их со счетов. Вряд ли кто-нибудь из местных жителей настолько сведущ в староанглийском языке. «Осторожнее, Дейл, старина, – мысленно предостерег он себя, – зазнайство крайне опасно для интеллектуала».

«amp; Ms eagan scinon swa leohte swa morgensteorra» – «и глаза его сияли так ярко, словно утренняя звезда». Некто с песьей головой, длинной шерстью и горящими глазами. Мило.

«amp; Ms teth waeron swa scearpe swa eofores texas». Texas. Техас. Хотел бы Дейл, чтобы в этой строчке речь шла о Техасе. Но строчка переводилась так: «…и зубы его были такие острые, как клыки кабана». Да уж, вот тебе и Техас.

Дейл стер строчки на староанглийском и попытался вернуться к своему роману, но из попытки снова перенестись в насыщенные событиями летние каникулы шестидесятого года ничего не вышло. Через некоторое время он сдался, достал из холодильника остывшее пиво, захватил с собой потрепанный экземпляр «Антологии» Нортона, раскрыл на «Беовульфе» и спустился в подвал, где было теплее и светлее.

Он включил консольный приемник, чтобы послушать джазовые мелодии из Сент-Луиса. Пока он пробегал глазами страницы «Беовульфа», дневной свет в окнах окончательно погас. Чуть позже зажужжал и зарычал обогреватель. Но Дейл с головой погрузился в чтение, чтобы обращать на все это внимание.

Тролль-убийца Грендел и его мать, не говоря уже о волках, рыщущих вокруг осажденного врагами замка, были несколько раз названы одним и тем же словом «wearg» или его вариантом «wearh». На полях Дейл увидел нацарапанное собственной рукой примечание: «Германская форма warg, варг, волк, также означает изгоя, человека, совершившего преступление, которое невозможно простить или искупить». И потом рядом с его примечанием косым почерком Клэр: «Тот, кто изгнан из своего племени и обречен скитаться в одиночестве и умереть в одиночестве. Warg = пожиратель трупов (от индоевропейского wergh to strangle = тот, кто заслуживает удушения). Изгнанного из общества человека-варга можно открыто и безнаказанно убить».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});