Демон ночи - Маргит Сандему

– Разумеется, я не прикоснусь к тебе, – льстиво сказал он, и это, фактически, было правдой. – Я хочу просто побыть с тобой, как раньше, почувствовать тепло твоего тела, я ведь не могу забыть проведенные с тобой часы!

Он заметил, что она была тронута его словами.

– Ты не будешь… играть со мной? Не будешь прикасаться ко мне своим… хвостом?

– Обещаю.

Глаза ее наполнились слезами нежности.

– Ты так добр, Тамлин. А я не верила, что ты любишь меня.

И тут он сказал те слова, которые зарекался когда-либо говорить.

– Ты мне нужна, Ванья.

Он готов был откусить себе язык. И не потому, что он сказал эти слова, поскольку это входило в его тактику, а потому, что он в самом деле так считал.

Нет, что за чепуха! Он слишком увлекся красноречием!

Нежно улыбнувшись ему, она позволила ему снять с себя остальную одежду. Она пошла в ванную, чтобы помыться перед сном, и он слышал плеск воды, а когда она пришла, от нее пахло дорогими духами.

Она сделала это ради него! И у него появилось какое-то необъяснимое чувство: он был как будто тронут этим.

Тамлин тем временем улегся в постель и, припонявшись на локте, ждал ее. Лампа была погашена, в комнату проникал лишь отсвет весенней ночи. Он снял с себя набедренную повязку, которой никогда не пользовался в обители демонов, не желая, чтобы его подняли на смех. Демоны мужского и женского пола спаривались, как хотели, но Тамлин еще не разу не участвовал в этом, потому что, когда у него наступила пора созревания, он стал для всех изгоем.

И, не признаваясь самому себе в этом, он никогда не испытывал влечения к женщинам-демонам. Он был безнадежно увлечен земной женщиной.

Но вступить с ней в половую связь? Ни за что в жизни!

Прикрываясь спереди полотенцем, она смущенно забралась в постель и аккуратно сложила полотенце на стул. Тамлин тут же отвернул ее от себя и прижался к ее спине.

– Ну, вот. Теперь мы можем поговорить. Она фыркнула.

– Это совсем не похоже на то, что было раньше, – сказала она. – Тогда ты упирался коленями в мою спину.

– И я обнимал тебя руками за грудь, я помню, – улыбнулся он. – Они стали такими прекрасными! Есть за что взяться! И бедра у тебя стали такими округлыми!

При этом он провел рукой по ее бедру, не спеша, чувственно.

– Нам нужно поговорить, Тамлин, – неуверенно произнесла она, немного отодвигаясь в сторону.

– Конечно, я только лягу поудобнее. Приподними немного ногу, – тихо и доверительно произнес он. Поколебавшись, она сделала это.

– Меня смущает твой член, – растерянно произнесла она.

– Пусть тебя он не смущает.

И она почувствовала между ногами твердый, толстый и горячий, пульсирующий член. По телу ее прошла такая дрожь, что Тамлин понял, ей уже трудно сдерживать себя.

– Теперь мы хорошо улеглись, – сказал он. – Теперь я хочу узнать, Ванья: кто твой отец? Насколько я понял, это не Хеннинг.

– Нет, моим отцом был Ульвар, один из тяжело меченых Людей Льда. Надеюсь, я унаследовала от него не слишком много.

«Ульвар? – подумал Тамлин. – Может ли это быть причиной того, что она видит меня?»

Он приблизил свой член к ее влагалищу, чувствуя влажное тепло, прислушиваясь к ее испуганному, возбужденному, сбивчивому дыханию. Нет, Ульвар здесь был ни при чем, меченые из рода Людей Льда не обладали такой силой. Других демонов они могли еще видеть, но только не злых духов кошмарных снов – те были совершенно невидимыми.

Но только не для нее. Почему?

– Есть еще один, ты знаешь.

– О чем ты? – пробормотала Ванья. Он нашел самое чувствительное место и теперь медленно проводил по нему своим членом.

Он снова дотронулся до ее груди и почувствовал, что соски стали твердыми, как камень.

Это ему нравилось. Он сам думал, что это просто забавляет его, но на самом же деле это его ужасно возбуждало.

– Ты знаешь, о ком я говорю, – сказал он. – О том, кто скрывается от Тенгеля Злого.

Ее рука опустилась вниз, робко коснулась головки его члена и тут же отскочила назад.

– Честно говоря, этого я не знаю. Тамлин, может быть, не надо? – она быстро легла на спину. – Мне это не нравится!

Но он тут же с силой придавил ее к подушке и раздвинул рукой ее ноги. И он сделал то, что никогда не считал для себя возможным, но губы его, казалось, перестали подчиняться ему, он искал ее губы – жадно, грубо, горячо, голова у него шла кругом, в паху пульсировала кровь, настойчиво, все возрастающий голод заставил его забыть обо всем ином, и Ванья, заметив это, подалась ему навстречу. Обняв его за шею, она сама поцеловала его. Тамлин уже больше ни о чем не думал, он потерял над собой власть.

«Вот, – пытался думать он. – Вот и настал этот миг, теперь я могу выудить у нее все, потому что теперь она желает меня – совершенно напрасно…»

Но что он должен был сказать ей? Мысли его разбредались, он немного приподнялся, чтобы избежать соприкосновения с ней – ведь он не должен идти на сближение с ней, иначе все пойдет прахом – но в нем пульсировало одно – единственное желание, и он пытался думать о чем-то, не находя в этом никакого смысла… Но вот наконец он вспомнил.

– Ты получишь то, что хочешь, – хрипло произнес он. – Ты получишь от меня, как от мужчины, все, если скажешь, кто ты такая.

Ванья задыхалась под ним, прижимала к нему свои бедра, она готова была кричать в своей дикой тоске по нему, умолять его своими поцелуями и объятиями, раздвигая при этом ноги еще шире.

Тамлин отвечал на ее поцелуи, он коснулся языком ее языка, и это было чудесное чувство, словно у них был общий язык, но потом снова отпустил ее губы и сбивчиво произнес:

– Скажи, кто ты такая, тогда…

Положив руки ему на ягодицы, она снова попыталась прижать его к себе – и это было слишком для Тамлина. По телу его прошла сильная дрожь, он нащупал свой член и направил его прямо к ней, и ничто в мире не могло уже остановить его. Страсть его была просто звериной, и Ванья сжимала от боли зубы, она видела через его плечо, как спина его приподнимается и опускается в порыве жуткого наслаждения, и единственная мысль приходила ей теперь в голову: «Я могу принять его в себя! Во всей его огромной длине и объеме я могу принять его!»

Тамлин же испытывал такое ни с чем не сравнимое наслаждение, что ни о чем другом уже не мог думать. Он заметил, что Ванья перешла на другой, более быстрый темп, глаза ее расширились, на лице было написано нестерпимое вожделение. Дыхание ее становилось все более и более частым и громким, почти переходя на крик, и наконец она с силой прижалась к нему в миг обоюдной паузы. После этого тело ее обмякло, но она продолжала обнимать его, еле слышно шепча: «Я люблю тебя, Тамлин, люблю, люблю…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});