Ненависть начинается с любви - Мария Жукова-Гладкова

Я на самом деле не представляла, какая жизнь ждет меня после этого плавания. Чем я буду заниматься? Конечно, лечить людей – в этом сомнения не имелось. Но каким образом? Где? Пожалуй, на «Скорую» я больше устраиваться не буду. Работа собачья, да и открывшиеся у меня способности позволяют перейти на другой уровень. Галтовский меня отпустит? Или теперь придется вечно состоять при нем? Хотя это не так плохо… Я наконец увидела другую жизнь. Я впервые в жизни слетала на денек в Европу по делу. Я сейчас нахожусь на олигархической яхте в теплом море вместо того, чтобы месить грязь в Петербурге.

Но я также знала, что должна помогать и простым людям, которые не могут оплатить услуги врачей, цены на которые растут год от года. Я не просто так получила дар. Теперь у меня есть шанс зарабатывать, обслуживая лиц типа Романа Борисовича, а в свободное время я должна принимать тех, кто на самом деле очень нуждается в помощи, и не брать за это денег. Принесут свои варенья или соленья – брать, также можно взять пироги, пачку чая. Именно так работают настоящие целители. Дар нельзя пачкать презренным металлом, в особенности брать у нуждающихся. Галтовский, все его гости – совсем другое дело. Тут как раз надо брать и не стесняться. Они другого не понимают. И я ведь здесь работаю, а не помогаю. Теперь я понимала разницу. И просто знала про деньги, про то, как надо себя вести. Это знание пришло с умениями, которые мне передала баба Лида.

Настроение у меня было отличное. Я приняла душ, надела новое вечернее платье, слегка подкрасилась. Я знала, что не должна затмевать гостей, я здесь все-таки – нанятый работник, хотя и стою на более высокой ступени иерархической лестницы, чем, например, моряки и Маргарита, присутствие которой ни на каких мероприятиях не планировалось. Да и в круизных плаваниях, даже самых первых путешествиях через Атлантику, на ужинах от команды обычно присутствовали капитан и судовой врач.

Интересно, кто сегодня в чем будет? И кто что выкинет?

* * *

Из моих поездок за границу и рассказов подруг о тех же самых поездках я знала, что обычно наши женщины очень тщательно одеваются на ужин – если он входит в стоимость путевки. Вечером каждая старается перещеголять других, делает прическу, накладывает макияж, надевает ювелирные украшения. Сопровождающие женщин мужчины (речь только о наших) вполне могут появиться в спортивном костюме или в той одежде, в которой ходили днем, и даже если жена заставила надеть рубашку и брюки, на ногах все равно будут шлепанцы. Он же на отдыхе! Я видела это в Египте и Турции, одна моя коллега ездила в круиз по Средиземному морю и наблюдала то же самое на теплоходе. Видишь женщину в вечернем платье, рядом мужик в спортивном костюме и шлепанцах, можно даже на лица не смотреть, чтобы сразу же понять – наши.

Здесь же все мужчины появились аж при галстуках-бабочках (правда, не во фраках, но я не удивилась бы). Ангелина надела полностью закрытое длинное черное платье, вероятно, оно было вечерним, но, по-моему, больше подошло бы для похорон, чем для торжественного ужина. Или его стоило бы надевать в какой-нибудь мусульманской стране. Я удивилась, что у нее есть такое платье. Я ожидала что-то с вырезами, стразами, кристаллами Сваровски, наконец, настоящими драгоценными камнями. Камень, правда, был. Один. Вероятно, бриллиант. Висел он на довольно толстой (вроде бы платиновой?) цепи, которая лежала поверх платья, под глухим воротом. Может, так и было задумано, и Ангелина не пыталась скрыть последствия драки с Ксенией. Но на лице их скрыть было невозможно – оно опухло, было сильно расцарапано, и Ангелина никакой тональный крем не использовала. Хотя кожа-то у нее не такого цвета, как у остальных… Чтобы скрыть следы ногтей Ксении, Ангелине пришлось бы намазать лицо сажей. Движения доставляли девушке боль – она кривилась.

Ксения тональный крем использовала, хотя я советовала этого не делать, по крайней мере сегодня – чтобы не занести инфекцию. Царапины-то не зажили! Но правозащитница – взрослая женщина, мое дело – предупредить. На Ксении было платье, по-моему, сшитое из российского флага, оставшегося после какого-то митинга – по крайней мере, цвета были точно такие же. Платье было с большим вырезом спереди и разрезом сбоку. Из украшений она выбрала крупную брошь в форме бабочки, которая «сидела» чуть выше правой груди. Бабочка сверкала глазками-рубинами. Еще была золотая цепочка, на которой болталась маленькая бабочка. Когда Ксения повернулась ко мне спиной, я увидела, что и волосы она заколола сзади очередной бабочкой. Вообще было видно, что Ксения приложила немало усилий и выглядела весьма и весьма привлекательно. Она подкрасила ресницы, губы, причем очень умело, подчеркнув свои достоинства. Да и крем тональный был наложен умело! Хотя, возможно, у нее в этом деле большой опыт – она же неоднократно вступала в схватки.

Прилагает усилия, чтобы охмурить Галтовского? Но ведь Галтовский явно повидал на своем веку немало красоток. Мне казалось, что если Ксения хочет занять место Ангелины или («на безрыбье») получить передачу в прайм-тайм, то действовать нужно по-другому. Нужно заинтересовать Галтовского проектом, а не как женщина. Мне казалось, что как женщина Ксения Галтовского заинтересовать не может, а ее таланты могут. Ведь он не зря пригласил ее в этот круиз. Наверняка у него есть на нее какие-то планы. Но не интимного характера.

Дедушку писателя (в костюме и галстуке-бабочке) сопровождало юное беременное существо в расклешенных, украшенных стразами джинсах, над ними нависал голый живот с младенцем внутри, зеленый лифчик со стразами просматривался под расстегнутой короткой джинсовой курточкой, рукава и воротник которой были оторочены перьями ярко-зеленого цвета. Интересно, где продают такую одежду? Макияж был боевой. Если бы мы вдруг встретились в море с индейцами на каноэ, девушку можно было бы выпускать им навстречу. Может, сразу бы повернули прочь.

Пышнотелая блондинка Аня выбрала небесно-голубое платье с жабо. Оно нисколько не скрывало дефекты фигуры, и Аню, пожалуй, эти дефекты нисколько не волновали. Вася любил ее такой, как есть, и дурных мыслей о похудении в ее голове явно не появлялось. На Ане были массивные золотые серьги, массивный браслет, кольцо с большим камнем, вероятно, подарки большого Васи.

Жена политика была в строгом синем платье. К нему бы еще белый воротничок – и можно устраиваться учительницей в гимназию. Драгоценности на ней были мелкие – сережки, тоненькое обручальное колечко и еще одно колечко с маленьким камушком.

Расселись по парам, только Ксения сидела с попом, а я – с Владимиром Сумрачным, который опять изображал пьяного. На протяжении вечера он пару раз сжимал мне коленку, потом вел рукой по бедру, но делал это так, чтобы никто ничего не заметил.

Но приступить к трапезе мы не успели. Галтовский только встал с бокалом шампанского, чтобы произнести тост, как дверь в салон распахнулась и вошла женщина, которую я сегодня видела внизу, в каюте, куда переселилась Тоня. Женщина была в черном вечернем платье, с сумочкой (у всех остальных сумочки отсутствовали), при макияже, из драгоценностей – серьги и одно кольцо.

– Ну что, Ромка, для меня местечка не предусмотрел? Только не говори мне, что ты не знал, что я на яхте. Псов своих ты на меня не натравил. Значит, у тебя в голове созрел какой-то план!

При появлении этой женщины Ангелина изменилась в лице. По-моему, ей стало по-настоящему страшно. Они знакомы? Встречались раньше? Кто же это такая?!

– Лана, скажи, что ты хочешь, – устало произнес Галтовский.

– Это кто? – спросил Бардашевич. Мне тоже хотелось бы это знать.

– Тетя законной жены этого кобеля, – ответила Лана.

– Сестра тещи, – пояснил Роман Борисович. – Сейчас будет говорить про мораль и нравственность.

– А давайте поговорим про аморальность, – предложил Семен Маркович. – Это гораздо интереснее. Милая деточка, – посмотрел он на Лану, – мужика разговорами про мораль, нравственность, долг и ответственность удержать нельзя, в особенности такого, как Роман Борисович. Если мужчина решил уйти, он все равно уйдет. Девочки, все слышали старого еврея, прожившего долгую жизнь, насыщенную событиями интимного характера, не будем уточнять какими? – Он обвел нас всех весьма похотливым взглядом.

– Сеня, не передергивай, – молвило юное беременное чудо.

– Мужчины уходят к другим бабам, это женщина может уйти в никуда, взяв за руку ребенка, – грустно сказала Аня, супруга боксера-тяжеловеса Василия.

– Анюта, я… – Василий сложил у груди свои огромные ручищи.

– Я не про тебя, Вася. Ты – прекрасный муж и отец. Но вспомни Витю Люсиного, Колю Светиного.

– Анечка, вы даете вашему мужу то, что нужно именно вашему мужу, – повернулся к ней Семен Маркович. – А супруга Романа Борисовича явно не может предложить то, что нужно именно Роману Борисовичу, поэтому он и нашел другую женщину. Вот я, например…